Пол Гэллико - Банда «Зоопарк»

– Так ты предлагаешь, – холодно взглянул на него Слон, – оставить их среди огурцов у меня на складе, пока нас не сцапают?

Волк облокотился на стол, нацелив на Слона длинный указательный палец.

– У тебя есть другие предложения, дружище? Предложений ни у кого не было.

– Пожалуй, мы немного поторопились, – заметил Тигр. Развалившись в кресле, он внимательно разглядывал свои ногти.

– Я же говорил, что мы должны посоветоваться с Лисом, – добавил Слон.

– Лис запретил бы нам это, – беззвучно рассмеялся Волк.

– Он всегда был у нас главным, – начал Леопард.

– И самым умным, – продолжил Слон.

Тигр закончил исследование своих ногтей и сказал с мрачной горячностью:

– Хотел бы я, чтобы он сейчас оказался с нами. Мы влезли в неприятную историю.

Все четверо прошли огонь и воду, и ни один из них даже не вздрогнул, когда раздался неожиданный стук в дверь.

– Войдите! – сказал Волк.

В дверях стоял полковник Рокбрюн, набычившийся и покрасневший.

– Лис! – сорвалось с губ толстяка Леопарда. – А мы как раз думали…

Рокбрюн вошел в комнату и тщательно закрыл за собой дверь.

– Вы, идиоты, – он холодно посмотрел на них, – где картины? Темные глаза Волка блеснули, и его злобный рот растянулся в улыбке. Старый Лис все еще остается Лисом. Ему не нужны осведомители.

– На складе Жана, среди огурцов, – сказал он. – Немного завонялись, но целы.

На лице полковника появилось презрительное выражение.

– И какого дьявола вы собираетесь с ними делать? Налейте мне чего-нибудь.

Он сел за стол и налил себе коньяка в пододвинутый стакан. Пока полковник пил, четверо сидели молча и смотрели на него, как провинившиеся школьники.

Рокбрюн отставил пустой стакан и стал молча рассматривать четверых партнеров, к которым постепенно начинала возвращаться уверенность в себе. Ведь они были взрослыми людьми, которых сейчас связывало опасное и еще далеко не завершенное приключение.

Полковник сразу почувствовал происшедшую в них перемену.

– Ну хорошо, умники, а теперь, когда вы заложили картины среди огурцов, что вы собираетесь делать дальше? Предложить южно-американскому миллионеру? Отправиться с ними в турне? Или выслать их в Париж и организовать выставку?

Покрасневший Тигр как самый вежливый ответил за всех:

– Для твоего сарказма нет причин. Ты же прекрасно понимаешь, что мы сделали это не для наживы. Мы собирались использовать выкуп за картины для благотворительных целей.

Полковник Рокбрюн, восседавший в это время на своем стуле с выражением некоторого превосходства, был так поражен этим, что приоткрыл рот.

– Выкуп для бедных!

Теперь они смотрели на него, как дети, которым удалось взять верх над взрослым.

– Что такое отдать два с половиной миллиона франков американцу, такому богатому, что он не может сосчитать свои деньги?

– А во Франции люди голодают!

– Представь себе, один человек владеет картинами, которые оцениваются в десятки миллионов!

– А рядом умирает муж моей соседки, мадам Альберт, потому что у них не хватает денег на операцию и лечение.

– Правительство обирает нас налогами, а деньги тратит на тряпки с намалеванными на них картинками.

– У нас не хватает школ и больниц.

– Положение в стране отвратительное, и мы привлечем к этому внимание.

– Что я слышу? – сказал полковник Рокбрюн. – Вы что, все стали коммунистами?

Он шлепнул ладонью по столу.

– Наоборот, – ответил Волк. – Мы просто хотим защитить богатых от их собственного идиотизма. Ведь их безумное расточительство порождает коммунистов.

– Мой отец знал Ренуара, – сказал Слон. – Они были соседями. Отец рассказывал, что это был скромный маленький человек, страдавший артритом и не считавший себя богом или еще кем-нибудь сверхъестественным из-за того, что он рисовал на холсте. В, юности он бывал счастлив, когда удавалось продать картину за 400–500 франков или даже оставить небольшой рисунок хозяину бистро в уплату за ужин. Почему теперь эти картины стоят миллионы? Откуда эти деньги и куда они идут? Кто грабит, а кто обогащается?

Самообладание вернулось к полковнику.

– Никто, поймите вы, ослы, – сказал он. – Никто не обогащается и никто не разоряется. Богатые покупают и выменивают друг у друга эти ценности, как дети, которые меняются картинками от упаковок мыла или жвачки. Если двое мальчишек договариваются обменяться марками, кому это приносит вред и каким образом это вредит экономике?

Волк понял полковника и насмешливо улыбнулся, а остальные изо всех сил пытались сообразить, о чем идет речь.

– Богатые всегда найдут способ заработать, – пробормотал Леопард.

– Мне кажется, наивные вы ребята, – вздохнул полковник, – что, затеяв целую войну, вы неправильно выбрали себе врага. Невежественные бедняки опасны для страны. Ведь это они все время пытаются развалить государство и погибнуть под его обломками, вместо того чтобы постараться понять, как стать богатыми и следовать по этому пути. А что касается богатых, продолжал полковник, то кто, по-вашему, занимается благотворительностью, открывает университеты, делает пожертвования в фонды, помогает больницам и постоянно ищет способы облегчить страдания человечества? Поймите вы, дураки, что все это делают богатые! Если богатые перестанут заниматься благотворительностью, мир превратится в сплошной кошмар. Так что будет лучше, если вы разрешите им забавляться своими игрушками.

На минуту воцарилось ошеломленное молчание. Все растерянно смотрели на полковника. Потом Леопард поджал губы и повернулся своим грузным телом к Рокбрюну. Кресло под ним жалобно скрипнуло.

– А как в твоей прекрасной схеме выглядит правительство, которое выбрасывает наши миллионы за то, что во времена наших отцов стоило не больше, чем несколько сотен франков?

– А ты слышал когда-нибудь такую фразу: «Не хлебом единым жив человек?» – ответил полковник. – Гордость народа – это творения его талантливых сыновей.

– В старые времена, Пьер, когда ты руководил нашей группой, ты не был таким чертовски нравственным, – ухмыльнулся Слон. – Ведь это ты организовал ограбление Национального банка, когда мы взяли пятьдесят миллионов франков. Ты руководил захватом транспорта с золотом по дороге в Марсель. Ты разработал надежные способы очистки вилл богачей, сотрудничавших с немцами, от еды, вина и одежды.

Полковник задумчиво кивнул, вспомнив те далекие времена.

– Тогда я доказал вам, что банкноты не слабее оружия. Мы попали в самое больное место немцев и их приспешников – их чековые книжки.

– Не вижу разницы, Пьер, – продолжал упрямиться Волк. – В Сопротивлении мы воевали против коллаборационистов. Они были врагами. Сейчас у Франции не меньше внутренних врагов, чем было во время войны. Так почему бы нам не использовать те же методы, что и тогда?