Мэри Стюарт - И девять ждут тебя карет

– Тогда я вас не задерживаю. Но сначала допейте ваш шерри.

Я осушила бокал, поставила его на стол, потом осторожно сказала:

– Мсье де Вальми, прежде чем уйти, я хочу признаться вам кое в чем.

Его брови поднялись. Несомненно, в душе он смеялся надо мной. Я его только забавляла.

– Нет, я говорю совершенно серьезно. Я… я обманывала вас и мадам де Вальми и больше не могу… Должна вам признаться… – сказала я.

– Я слушаю. Как же вы нас обманывали? – произнес он утрированно-торжественным тоном. Глаза его все еще насмешливо блестели.

Я сказала по-французски:

– Вот как я обманывала вас, мсье, с тех пор как вошла в этот дом, и думаю, что настало время покончить с этим.

Наступило короткое молчание.

– Понятно, – сказал он. – Не просто хорошо говорите по-французски, но так, как говорят французы, мисс Мартин. Ну хорошо, послушаем. Рассказывайте, как было дело.

О преднамеренном покушении на убийство не могло быть и речи. Я призналась в своем бессмысленном обмане, и единственным следствием этого было то, что Леон де Вальми долго смеялся – не только над нелепыми трудностями, которые мне пришлось пережить, но и над предположением, что от незнания французского языка зависело, получу я работу или нет. Чувствуя себя пристыженной, я смеялась вместе с ним, испытывая огромное облегчение, готовая признать собственную глупость. И все же… Где-то глубоко в душе таилось смутное беспокойство и недоверие к нему. Все же…

Все же сейчас Князь Тьмы, пребывающий, по-видимому, в наилучшем настроении, добродушно смеялся, а я, благодарная за временное затишье, смеялась вместе с ним.

Когда немного позже в библиотеку вошел Рауль де Вальми, он стал свидетелем этой умилительной сцены. Я не слышала его шагов и оглянулась, только когда, стоя у двери, он сказал:

– Простите, я не знал, что вы не одни.

– О, ничего, – ответил отец. – Входи же.

Раздался щелчок, и зажегся свет. Рауль, обойдя книжные шкафы, прошел в угол, где мы сидели.

– Я только что вошел… – начал он, но, увидев в моей руке бокал, скомкал фразу.

– Добрый вечер, мадемуазель. – Он посмотрел на меня, потом перевел глаза на отца. – Вы, кажется, хотели меня видеть, сэр?

Я разжала руку, в которой держала бокал, и быстро встала.

– Я уже собиралась уходить.

Это было произнесено мной по-французски: Рауль удивленно поднял брови, но смолчал. Я на минуту остановилась, неуверенно глядя на своего хозяина:

– Может быть, мсье Рауль что-нибудь выяснил? Он выходил, чтобы узнать, кто стрелял?

– Нет, – покачал головой мсье де Вальми, отпуская меня милостивым жестом. – Хорошо, мисс Мартин, благодарю вас за то, что пришли. Спокойной ночи.

– Стрелял? – резко спросил Рауль.

Он обращался ко мне. Не зная, что сказать, я снова неуверенно посмотрела на мсье де Вальми.

– Вы что-то сказали насчет выстрелов? Что я должен выяснить? – снова спросил Рауль.

– О, я подумала, может быть… – неловко сказала я: ведь меня уже фактически отослали. – Значит, вы не знаете, что сегодня случилось?

Пройдя между креслом отца и камином, Рауль потянулся за графинчиком с шерри.

– Нет. А что случилось?

– Какой-то идиот чуть не застрелил в лесу твоего кузена, – холодно произнес Леон де Вальми.

Рауль резко поднял голову, расплескав шерри.

– Что? Филиппа? Кто-то стрелял в Филиппа?

– Именно это я и сказал.

– Он ранен?

– В него не попали.

Рауль выпрямился и прислонился к камину, держа в руке полный бокал. Он внимательно оглядел меня, потом своего отца:

– О чем этот кретин думал?

– Вот это нам очень хотелось бы узнать, – сказал Леон де Вальми. Немного откинув голову, он посмотрел на сына: – Ты выходил из дома, как сам только что сказал. Видел кого-нибудь?

– Нет.

– Какой дорогой ты шел?

– На восток. Я осматривал новые посадки. Поднялся через огороды. На всем пути никого не встретил. Где это произошло?

– На дороге через березовую рощу, севернее моста, в полумиле от него.

– Я знаю это место. – Он посмотрел на меня. – Это… ужасно. С ним действительно ничего не случилось?

– Абсолютно ничего. Он упал, и пуля пролетела мимо.

– А вы? Я понял так, что вы тогда были с ним?

– Я была с ним. Меня никто не тронул.

Рауль стоял, глядя на пустой бокал, зажатый в руке, потом осторожно поставил его на каминную доску.

– Подождите, не уходите, пожалуйста. Присядьте. Вы не можете подробнее рассказать, что случилось?

Я повторила свой рассказ. Он слушал, прислонившись к камину, а его отец откинулся в кресле, глядя на нас, продолжая вертеть в руке пустой бокал. Когда я закончила, Рауль сказал, не поворачивая головы:

– Полагаю, что у вас есть ко мне какое-то дело?

На минуту я подумала, что он обращается ко мне, и удивленно подняла голову, но Леон де Вальми ответил: «Есть» – и принялся давать сыну указания; я не раз слышала подобные распоряжения, когда он говорил по телефону со своими служащими. Рауль слушал его, наклонив голову и глядя на огонь, а я сидела в кресле и наблюдала за ними, стараясь вникнуть в странные взаимоотношения между отцом и сыном. Сегодня они беседовали очень мирно – словно и не было вчерашней злобной пикировки. Одинаковые голоса, такие похожие и в то же время такие разные лица… Я подняла глаза на беззаботное юное лицо, смотрящее на нас со своего места над камином, – веселая улыбка, рука, небрежно держащая повод арабской лошадки. Нет, это не Рауль, ничего похожего. В лице Рауля проскальзывало что-то мрачное, упрямое и загадочное, чего не могло быть у этого смеющегося беззаботного мальчика на портрете. Наблюдая за сыном, беседующим с отцом, я подумала, что мне было бы легче с тем, нарисованным…

Я внезапно очнулась, услышав, как Леон де Вальми говорит:

– Кажется, мы слишком сурово обращаемся с теми, кто у нас служит. Мне бы хотелось уговорить мисс Мартин взять свободный вечер, но она считает своим долгом сидеть в замке и развлекать Филиппа.

– Да, – возразила я, – ведь я обещала ему.

– Что ж, вы можете выйти попозже. – Снова чарующая улыбка. – Не на прогулку, потому что, кажется, в Вальми вас преследуют всевозможные беды, но, быть может, вы решитесь отряхнуть наш роковой прах с ваших ножек, мисс Мартин, и спуститься в Тонон? Сейчас еще не поздно. Кафе, кино…

– Когда мисс Мартин уложит Филиппа, автобусов на Тонон уже не будет, – заметил Рауль.

– Не важно, – быстро вмешалась я, удивленная захлестнувшим меня острым желанием убраться отсюда в этот вечер.

Вечер за пределами Вальми: ужин в переполненном кафе, свет, голоса, музыка, оживленная толпа на улице… Мне вдруг страстно захотелось туда, я почувствовала, что по горло сыта мрачной атмосферой, царящей здесь в последние дни. Я решительно встала.

– Это очень любезно с вашей стороны, но я обещала Филиппу… Он был очень испуган и расстроен. Нельзя еще больше расстраивать его. Отдохну после ужина.