Лана Балашина - Ничего личного!

Игорь кивнул:

– Значит, ваш компьютерщик и Женя тоже были знакомы. Интересный факт. – Он задумался, потом спросил: – А как они выманили Вику?

Выслушав, хмуро сказал:

– Почему им понадобилось сделать это сегодня, а не вчера, например? И как получилось, что Вика уехала одна, вы же обещали, что присмотрите за ней?

Я насторожился и вспомнил:

– Наташка, ваша сметчица, выразилась в том смысле, что в клинике Вика была не одна. Она еще сказала, что им разрешили зайти в палату. Кому «им»?

Юзик набрал номер врача, коротко поговорил с ним и кивнул нам:

– Едем в больницу, Андрей Николаевич ждет нас. Вика там была с Женей.

Игорь пробурчал:

– Скорее всего, именно там Женя и узнала то, что заставило ее через полчаса выманить Вику из здания конторы. Жалко, что ее поспрашивать уже не удастся.

Немолодой врач, которому мы довольно путано рассказали нашу историю, вздохнул:

– Какая жизнь у людей: пропавшие коллекции, убийства, похищения… – Он задумался и сказал: – Вот что, в палату я вас не пущу ни за что, иначе к вашим убийствам и трупам добавится еще один. Но думаю, есть человек, который нам поможет.

Он поднялся, вышел и вернулся через некоторое время с немолодой женщиной в белом халате.

– Ирина Николаевна – наш бывший работник, сейчас на пенсии. Иногда она дежурит у самых тяжелых пациентов, сами знаете, пенсии у нас в медицине не царские. Так вот, сегодня утром, когда я выставлял ваших красавиц из палаты, она как раз была там.

Женщина кивнула нам, присела на стул.

– Я не очень поняла, что именно вы хотите от меня услышать. Да, сегодня в палату, где я дежурю, перевели больную из палаты интенсивной терапии. Значит, пошла на поправку. Чувствует она себя вполне сносно, забот с ней никаких. Часов в десять Валерий Николаевич, наш палатный врач, привел двух девушек. Вообще, подобные визиты к таким больным у нас не практикуются, но он у нас человек молодой, чуткий к женской красоте. В общем, они его уговорили, он еще увивался около одной из них.

Игорь спросил:

– Девушки разговаривали с пациенткой?

– Недолго. Та, что темноволосая, подсела к больной, целовала ей руку, уверяла, что теперь сможет чаще приезжать, что все между ними останется по-прежнему, что, как только врачи разрешат, они съездят на дачу. Кажется, была искренне рада. А вот вторая… Она вела себя странно. Неожиданно стала просить прощения, уверяла, что только косвенно явилась причиной несчастья, умоляла не думать плохо о ее умершей сестре. И очень сокрушалась, что пропала коллекция – она, мол, знает, что эта коллекция для хозяйки значила. А ваша мама удивилась так: «Вика, ты не сказала Жене?» А что не сказала, так и непонятно получилось: пришел Андрей Николаевич, увидел больную в волнении и с выговором выгнал их. Та, что темноволосая, очень извинялась, благодарила за все, и исхитрилась поцеловать Андрея Николаевича, хотя он этого не любит.

Доктор кашлянул и сказал:

– Отчего же, я не возражал. Девушка красивая, я Валерия потом даже ругать не стал. Но девиц из палаты выставил. Вот, собственно, и вся история.

Игорь наклонился вперед и сказал:

– Вы даже не представляете, как помогли нам. Я прошу вас ни в коем случае не упоминать Агнессе Прокофьевне о нашем визите. Договорились? И еще, – он обратился к врачу, – я оставлю здесь с вами одного человека, он посидит в коридоре рядом с палатой.

Уже в машине Игорь повернулся к Юре:

– Ну, что все будет по-прежнему, это понятно, а вот что там про дачу и про то, что Вика могла сказать Жене, но не сказала?

Юрка пожал плечами, а потом сказал:

– Мама очень любила старую дедовскую дачу, но в последние годы я там, практически, не бывал. А когда в семье появилась Вика, они подружились, и часто ездили туда. Я, конечно, был рад тому, что не надо самому тащиться в выходные к черту на кулички, а Вике это даже нравилось.

– А когда они последний раз были вместе на даче?

Юрка наморщил лоб, потом вспомнил:

– В мае. Мама себя уже неважно чувствовала, и Вика осталась на ночь, а я свозил Ольгу в ресторан, мы с ней потом уехали в мотель. Поэтому я и запомнил. Да, точно, это был последний раз. В конце мая мама легла в клинику, а потом вообще все завертелось.

Тимур тяжело глянул на Юрку, потом повернулся к Игорю и хмуро сказал:

– Едем на дачу. Все равно ничего другого не остается.

Неожиданно в кармане Тимура ожил сотовый. Он вынул его и хотел было отключить, но вдруг прохрипел:

– Вика!..

Дрожащими пальцами он нажал на клавишу, заорал:

– Вика! Ты где? Вика!!

Игорь молча отобрал у него аппарат, прислушался и тихо сказал:

– Кажется, аппарат включился нечаянно. Или Вике удалось незаметно нажать клавишу последнего звонка.

– Где она? – не выдержал я.

Он приподнял руку, требуя тишины:

– Не знаю, но едет в машине. Шум характерный. Они о чем-то беседуют, причем довольно спокойно. – Он повернулся к бледному Тимуру: – Быстро напиши мне на бумажке оба номера: твой и Вики.

Он отошел в сторону и заорал в свою трубку:

– Володя, живо пробей мне два номера на телефонной станции…

Мы склонились над аппаратом. Через непродолжительную паузу послышался голос Вики:

– Ты так любил Ольгу, что хочешь отомстить за ее смерть? Ты ведь должен понимать, что я не имела к этому никакого отношения?

– Почему тебя это так интересует? – Игорь насмешливо покосился на меня. – Впрочем, отвечу. Нет, Ольгу я вовсе не любил. Просто так получилось, что этот ребенок, которым она сдуру пыталась повязать сначала меня, а потом твоего мужа, этот ребенок стал неожиданно дорог мне. Я на досуге подумал и понял, что очень хочу его. Даже в придачу к этой нимфоманке.

Он помолчал, неприязненно посмотрел в мою сторону и сказал:

– Тебе этого не понять. Я ведь так понимаю, ты детей принципиально иметь не хотела. Конечно, так куда легче жить в свое удовольствие.

Я спокойно ответила:

– Зачем ты меня обижаешь? Ты ничего обо мне не знаешь, раз так говоришь.

– Чего там, не знаю! Все-таки странные вы, бабы. Вот взять тебя: поменяла приличного человека, интеллигента, художника, можно сказать, на этого самца Гараева. Мачо, блин! – с кривой усмешкой заметил он. – Впрочем, тебе удавалось вертеть одним, а потом и другим с тем же успехом, не правда ли?

Уже всерьез задетая его словами, я не удержалась:

– Если бы я не знала о некоторых твоих особенностях, я решила бы, что ты меня ревнуешь!

– Еще чего! Мне просто противно, что я, умный мужик, сделал столько телодвижений для достижения цели, а все достанется тебе. Ты думала, что одна такая умная: перепрятала коллекцию и смотрела со стороны, как мы бьемся, как пауки в банке.

– Так Ольгу убил ты или все-таки Максим?

Он с интересом уставился на меня: