Марина Серова - Преступный ход конем

– Уютное место, правда? От конюшен недалеко и выглядит симпатично. – Евгения уселась на скамью. – Вам нравится?

– Действительно, симпатичное место, – согласилась я. – Часто здесь бываете?

– Только когда хочу укрыться от назойливых ухажеров. – Она засмеялась.

Бедный Боливар!

– Не сердитесь на него, Евгения. Парень питает к вам самые нежные чувства.

– Да он ведь мальчишка, – пожала она плечами. – Сколько ему? Двадцать? Двадцать два? А мне сколько?

– Да разве возраст – помеха для серьезных отношений? Скорее всего, причина не в этом. У вас уже есть претендент на руку и сердце, я угадала?

– Нет, – просто ответила Евгения. – Но не потому, что я убежденная мужененавистница, просто пока не встретила мужчину, с которым хотелось бы строить жизнь всерьез. Вот и все.

– А Роман вам нравился? – осторожно поинтересовалась я.

– Вы имеете в виду как мужчина? Нет, Романа я как кандидата в мужья никогда не рассматривала. Справедливости ради должна сказать, что и он видел во мне только товарища. Мы были друзьями, и это гораздо ценнее какой-то мимолетной интрижки. Жаль, что все так случилось. Он был хорошим парнем. И другом хорошим.

Евгения отвернулась, чтобы смахнуть слезы. Плечи ее слегка подрагивали. Когда она снова повернулась ко мне, слез на ее лице уже не было.

– Так о чем вы хотели поговорить? Наверное, будете задавать те же вопросы, что и следователь?

– А какие вопросы вам задавал следователь?

– Стандартные, я думаю. Когда последний раз видела, о чем разговаривали, не показалось ли поведение Романа странным, в каком он был настроении и все такое.

– Тогда я попрошу вас не дожидаться моих вопросов и попытаться описать состояние Романа в последние несколько дней. Меня особенно интересует ваш последний разговор. И, конечно, хотелось бы знать, что вы сами думаете о ночном происшествии в конюшне.

Евгения не стала артачиться. Некоторые обстоятельства в ее рассказе меня заинтересовали всерьез. Первое: Евгения и не думала открещиваться от телефонного разговора с Лихаревым. Она сама рассказала о нем, прибавила, что этот разговор оказался последним, больше они с Романом не виделись и не говорили. По телефону они не ругались. Они вообще никогда не ругались, заверила Евгения. Обсудили состояние Арабеллы, ее шансы на победу в последнем туре. Роман сказал, что тренер пошел на поправку и, скорее всего, сможет присутствовать на церемонии награждения. На этом разговор закончился.

Что же получается? Роман говорил незадолго до смерти с двумя людьми, этот разговор слышал швейцар отеля, но теперь оба, и Евгения, и Егор, категорически отказываются признавать, что ссорились с ним. Спрашивается почему? Испугались, что их станут подозревать в убийстве?

Вторым удивившим меня обстоятельством была легкость, с которой Евгения говорила о замене жокея. Она прибыла на конюшню одновременно с Кугушевым. И именно она настояла на том, чтобы Кугушев обратился к жюри с просьбой о замене жокея в связи с форс-мажорными обстоятельствами. И сама проследила, чтобы разрешение было подписано. Евгения говорила об этом без тени смущения, правда, в конце разговора заявила, что сделала это в память о Романе. Прозвучало, по-моему, не слишком убедительно, но, может, в спортивной среде такое отношение к смерти коллег кажется естественным? Нужно будет выяснить.

Следующий факт, который меня насторожил: Евгения всеми силами уклонялась от разговора о Егоре. Ни слова о его человеческих качествах и отношениях между братьями, а ведь об этих отношениях она не могла не знать. В конце концов, она не один день провела рядом с Романом. Напрямую она ни разу не ответила «нет», но на все вопросы, касающиеся Егора, отвечала уклончиво или пожимала плечами, мол, не посвящена в детали. Может, у нее роман с Егором? Эту версию тоже стоит проверить.

Что же касается ночного визита в конюшню, у Евгении на этот счет была только одна версия. Роман Лихарев волновался перед соревнованиями, потому и вел себя довольно странно. Моя собеседница была убеждена, что в том, что Роман сломал шею, нет ничьей вины. Несчастный случай, только и всего. Эту версию она отстаивала с таким жаром, что к концу разговора я окончательно уверилась в обратном. Нет, не в том, что Лихарева убили, но в том, что Евгения думает именно так. Кого она старается выгородить? Это тоже задача, и мне ее нужно решить.

Мы беседовали уже довольно долго, пора было закругляться, но вдруг у Евгении зазвонил телефон. Она попросила прощения и отошла в сторону, а когда вернулась, сказала, что вынуждена меня покинуть: Кугушев вызывает.

Мы вернулись в конюшню. У Евгении была своя машина – скромная, старенькая, но вполне на ходу. Сейчас помощница Романа так торопилась, что не стала даже заходить в конюшню – сразу села в машину и уехала.

А вот я покидать конюшню не торопилась. Теперь, когда я здесь одна, нужно изучить место происшествия максимально тщательно. В первый свой приезд я не успела осмотреть помещение, в котором обычно переодеваются наездники перед тем, как садиться на лошадь. Не исключено, что там я обнаружу что-то интересное. Еще мне нужно было узнать адрес сторожа Вадика: вопрос, почему он так удачно ушел в запой именно в день смерти Лихарева, по-прежнему оставался без ответа. А еще я собиралась осмотреть денник Арабеллы и получить консультацию у конюха. Мне хотелось узнать, как реагировала бы лошадь, если бы совершенно незнакомый человек попытался вывести ее из конюшни. Версия, что ночью Лихарев мог быть в конюшне не один, не казалась мне такой уж невероятной.

Первым делом я обошла манеж и осмотрела самые дальние закутки. Нет, ничего такого, что привлекло бы внимание. Тогда я отправилась к деннику Арабеллы. Лошадь мирно пожевывала сено. Я осмотрела задвижку, убедилась, что никаких секретных засовов здесь нет, и двинулась вдоль других денников – хотелось сравнить условия содержания лошадей.

Что ж, приходилось признать, что все в конюшне обустроено по единому стандарту. Различий между аутсайдерами и фаворитами здесь явно не делали.

Я перешла в раздевалку. Длинная комната с тремя небольшими окнами под потолком, ряды шкафчиков, на каждом табличка с именем того, кто им пользуется. Шкафчик Лихарева был третьим с краю. Как ни странно, он не был опечатан.

На плечиках висел костюм жокея. На верхней полке – котелок, внизу – специальная обувь для скачек, еще со следами земли. Здесь же на обыкновенном крючке одежда попроще: спортивный костюм, хлопчатобумажная футболка и хлопковые же перчатки. Я отодвинула котелок и пошарила на полке, но никаких других вещей там не оказалось. Тогда я залезла по очереди в каждый карман костюма. Увы, ничего стоящего. Я стала закрывать дверцу, как вдруг откуда-то сбоку выпало что-то круглое и откатилось под шкаф. Я нагнулась, пытаясь рассмотреть, что это может быть.