Марина Серова - Преступный ход конем

Егор снова замолчал. Я не торопила, понимала, в каком он состоянии. Наконец он заговорил:

– Сначала хотел позвонить ему – узнать, приедет или нет. Потом показалось, что по двору кто-то ходит. Прислушался – вроде стоны какие-то. Совсем, думаю, дела плохи, раз такое мерещится. Решил выйти на крыльцо дохнуть воздухом, чтобы разогнать тревожные мысли. Выхожу – а там Ильшат. Я к нему. Смотрю, а вокруг кровищи как из резаной коровы. Я голову его поднял, положил на колени. Зову: «Ильшат, Ильшат!» Он на меня посмотрел долгим таким взглядом, хотел что-то сказать и умер. Прямо на моих руках, понимаете? А я растерялся. Впервые со мной такое, чтобы человек у меня на руках умирал. «Скорую» даже не сообразил вызвать. Сижу, тупо смотрю на него и ничего не соображаю. Потом уже об участковом вспомнил. Телефон у меня в руке так и был. Я номер нашел, позвонил, сказал, что случилось. Дальше помню смутно. Все как в тумане. Вроде участковый приехал, какие-то вопросы задавал. Потом еще один явился. Потом Ильшата забрали, а следом и меня. Что меня обвиняют в его смерти, я понял, только когда меня в полицейскую машину запихнули. Тут я очнулся, стал кричать. Но разве кто-то будет слушать? Ясное дело: весь в крови, на крыльце труп, а я не при делах? Что, я не понимаю, как это выглядит? Да еще сразу после смерти брата! Но все так и было, как я рассказал, хотите верьте, Татьяна, хотите нет.

– Когда вы вышли на крыльцо, поблизости никого не видели? – без особой надежды спросил адвокат.

– Не видел. Говорю же, растерялся. А вы бы на моем месте не растерялись?

– Вы сразу не отнекивайтесь, попытайтесь вспомнить. Иногда человек запоминает детали на подсознательном уровне, – настаивал Михаил Львович.

– Видно, мое подсознание в тот момент мало что воспринимало. Говорю же: никого я не видел. И я не отнекиваюсь, сам пытался вспомнить. Всю ночь на это потратил, – отмахнулся Егор.

– От чего вы проснулись? – перебила я.

– Когда проснулся? – вытаращился он.

– Вы сказали, что задремали в ожидании приезда Ильшата, так?

– Задремал, – кивнул Егор.

– Вот я и спрашиваю, от чего вы проснулись. Музыка у вас не играла, телевизор не был включен, телефон молчал. Обычно человека из дремоты выводит или появление постороннего звука, или внезапная тишина на фоне шума. Музыка играла, а потом замолчала – спящий улавливает изменение и просыпается. С телевизором то же самое. В вашем случае ни то, ни другое не работало, верно? Но что-то же вас разбудило.

– Об этом я не думал. – Егор задумчиво уставился на меня. – Вроде ничего такого не было – просто очнулся и все.

– Резко очнулись?

– Вроде бы, – неуверенно ответил он. – Да, точно резко. Теперь вспомнил: я вздрогнул, когда проснулся. И состояние такое было, тревожное, что ли.

– Может, услышали какой-то звук? С улицы, например. Попытайтесь вспомнить, это очень важно. Михаил Львович не зря говорил о подсознании.

Егор сосредоточился, силясь вспомнить события вчерашнего вечера. Вдруг на его лице отразилось удивление.

– Слушайте, а я ведь вспомнил! Удар, резкий такой. Не скажу, что это было, но удар я вспомнил. А потом еще какой-то звук. Но его я даже описать не могу.

– Все же попытайтесь, Егор, – попросила я.

– Не знаю, – протянул он после паузы. – Скрежет какой-то или царапанье. Такой, знаете, искусственный звук.

– А машина мимо дома в этот момент не проезжала? Или, может, мотор заводился? Летом звуки далеко разносятся, а у вас наверняка было открыто окно, – попыталась я натолкнуть Егора на нужные воспоминания.

– Машины не было, – замотал он головой. – Был велик. Точно, я слышал звук велосипеда! Такой, знаете, звоночек звякнул, вроде как велосипедист на кочку наехал. Это поможет?

– Все может быть. В любом случае, хорошо, что вы это вспомнили. Вы сможете узнать этот звук от удара, если услышите?

– У вас появились какие-то предположения? – насторожился адвокат.

– Не исключено. – Пришлось уклониться от прямого ответа. – Так как, Егор, узнаете?

– Думаю, узнаю, – пожал плечами Егор.

– Что ж, уже хорошо. Простите, но я вынуждена вас покинуть, пора на встречу с Красновым. Неловко опаздывать.

– С Красновым? Зачем вам к нему? – внезапно дернулся Егор. – Нашли с кем встречаться.

– Вы знакомы с Красновым? – удивилась я. – И чем он вам так не угодил?

– Лично не знаком, конечно, откуда мне? – как-то слишком суетливо начал Егор. – А брат о нем говорил не раз. Враль, говорил, отменный ваш Краснов, только время на него тратить.

– За меня в этом смысле беспокоиться не стоит. Я умею отличать правду от лжи, поверьте.

– Дело ваше, Татьяна. Только я бы на вашем месте с Красновым ничего обсуждать не стал, – предостерег Егор. – Гнилой он человек, точно вам говорю.

– Посмотрим, – уклончиво ответила я.

Егор хотел еще что-то добавить, но адвокат отвлек его внимание.

– Теперь, Егор, нам с вами предстоит выработать тактику, – начал он, не дожидаясь, пока я уйду. – Попрошу вас полностью сосредоточиться на моих словах. Что-то придется запомнить, сумеете?

Егор не ответил, но адвокат, кажется, и не ждал ответа. Он захватил инициативу в свои руки и понесся вперед, как локомотив с горы. У двери я оглянулась и окликнула Егора:

– Если вы хотите что-то добавить к своим словам, сейчас самое время.

На какую-то долю секунды на его лице отразилась борьба. Но нет, откровенничать со мной Егор пока был не готов.

– Татьяна, я сказал все, что мог.

Без единого слова я вышла из комнаты, оставив Егора на растерзание адвокату. Ощущение, что мимо меня прошло что-то очень важное, не покидало меня до самого дома Краснова.

Как оказалось, торопилась я напрасно: Краснов и не думал меня ждать. Вежливый женский голос в домофоне сообщил, что хозяин дома отбыл час назад. О назначенной встрече обладательнице приятного голоса ничего известно не было. Пришлось звонить Кугушеву – мне требовался телефонный номер коварного Краснова.

Ответил этот непонятный человек только с пятого или с шестого раза. Проворчал недовольно, что я отрываю его от важных дел, потом добавил, что на этой неделе встретиться никак не получится. И даже не подумал попросить прощения! Я потребовала хотя бы свести меня с Уланом, тренером Пульсара. Краснов, само собой, поворчал еще, но телефон тренера все же дал.

Улану я звонила уже из машины. Хорошо хоть с ним никаких проблем не было: мы условились встретиться в кафе минут через тридцать. Боливар двинулся в нужном направлении, и все время, пока мы ехали, я на чем свет стоит ругала Краснова. Боливар стоически терпел и за всю дорогу, кажется, не произнес ни слова.

В этот час посетителей в кафе было немного. Пара подростков запивала чипсы газированной водой из бутылок, седенький старичок в углу смаковал булочку с маком. У окна сидел подтянутый джентльмен среднего возраста и скучающе глядел на улицу. Других посетителей не было.