Дженни Уайт - Печать султана

Вся дрожа, я поднялась наверх. Съежившись, села у края водоема и стала наблюдать, не появится ли Мэри на поверхности воды. Виолетта надолго скрылась из глаз, и я уже начала беспокоиться, не затянуло ли ее в сеть. Раскачивалась взад и вперед абсолютно голая в свете лампы. Просто не знала, что же делать. Зубы стучали, а я энергично молилась. Наконец появилась Виолетта.

— Она умерла. Нет смысла поднимать ее тело.

Я бросилась к воде:

— Она, наверное, еще жива.

Служанка преградила мне путь:

— Я ее видела. Слишком поздно. Она запуталась в сети, и мне не удалось освободить ее.

— Да хранит нас Аллах! — крикнула я, пытаясь оттолкнуть служанку.

Я уже видела мертвых, однако теперь мне предстояло встретиться с гибелью очень близкого человека. Виолетта обняла меня за талию, прижала к доскам и отпустила, когда я полностью обессилела от борьбы.

— Что же делать?

Я опустилась на колени у края заводи. Слезы застилали мне свет лампы. Виолетта оставалась в темноте, однако я ощущала на себе ее пристальный взгляд.

— Надо постараться, чтобы тело унесло течением, — сказала она как ни в чем не бывало, будто хотела избавиться от остатков еды на кухне. — Никто не узнает, где она умерла и при каких обстоятельствах. Утром Мэри уже будет резвиться вместе с дельфинами в Мраморном море. Осталось только отнести ее подальше, где течение сильнее.

Резвиться… Я не знала, ужасаться ли мне ветрености служанки или искать утешения в образе златовласой Мэри, восседающей на дельфине, подобно греческой богине.

— Необходимо вызвать полицию, — пробормотала я. — Дядя Исмаил знает, что нужно делать в подобных случаях.

— И что мы скажем? Три женщины проводили ночь в морской хамам, и одна из них погибла? Как мы объясним ее смерть? Во всем обвинят тебя.

Я посмотрела на Виолетту снизу вверх:

— Почему? Произошел несчастный случай.

— Обвиняют всегда слабейшего. Треснувший сосуд раскалывается в первую очередь. — Свет лампы искажал черты ее лица.

Я продолжала раскачиваться, не отрывая взгляда от черной воды.

Виолетта вновь нырнула. Через некоторое время она положила на помост туфли, а затем юбку, рубашку, нижнее белье. Я присела на корточки возле жалкой кучки.

— Тело в одежде не утонет, — объяснила она, вылезая из воды. — Не удалось снять драгоценности. Попробую еще раз.

Золотой плетеный браслет из Бедестана, где мы впервые повстречались. Серебряный кулон, который я, по-детски жадничая, сняла с шеи Ханны Симмонс и годы спустя подарила Мэри, обожавшей османские драгоценности. Ожерелье утонувшей женщины носила другая, которую постигла схожая участь.

Ужаснувшись, я удержала Виолетту:

— Не надо.

Она стала спокойно и терпеливо объяснять, будто ребенку:

— Перед баней есть площадка. Если я нырну оттуда, то смогу вытащить ее. Неподалеку отсюда проходит сильное течение. Оставайся пока здесь. — И она исчезла в темном коридоре. Залаяла собака, потом все стихло.

Я сидела на мокром шелковом одеяле, почерневшем от морской воды, и смотрела на одежду подруги, с которой собиралась связать дальнейшую жизнь. Вещи лежали передо мной, словно останки неведомого морского существа. Я поднесла к ним лампу. Черный глаз водоема недобро смотрел на меня. В тишине раздался всплеск. Тонкая линия двигалась по воде.

Они осторожно передвигаются по богато обставленным комнатам, прислушиваясь, не отзовется ли кто на их крики.

Берни смотрит по сторонам — на китайские вазы вышиной в человеческий рост, на шкафчики с фарфоровой посудой, позолоченные ширмы, статуи, стенные украшения, гардины.

— Человек, собиравший такое добро, просто бредил Китаем. Это же все китайский антиквариат, причем абсолютно необычный.

— Асма-султан?

— Похоже на то.

Берни останавливается у полки, на которой лежат ряды свитков. Он разворачивает один из них и подносит к лампе. Потом зовет Камиля.

— Взгляни на рукопись. Кто-то здесь читает по-китайски.

— Асма-султан — ваш человек во дворце? — недоверчиво спрашивает Камиль.

— Скорее всего так оно и есть. — Берни удивленно качает головой: — Только зачем ей понадобилось свергать Абдул-Хамида? Ведь ее муж — великий визирь.

— Может быть, она несчастлива в браке.

— Ну, в таком случае половина всех женщин в мире имеют повод для мести, однако они же не плетут заговоры и не сотрудничают с иностранными разведками ради свержения работодателей своих мужей. Кроме того, она рискует собственным благосостоянием.

— Не совсем так. Будучи дочерью султана, она владеет огромным богатством.

— Но ее отца сместили, а потом довели до самоубийства. Полагаю, она могла затаить злобу на его недругов.

Они переходят из одной комнаты в другую, время от времени окликая Сибил по имени.

Камиль выходит из спальной, одной среди многих, расположенных вдоль коридора.

— Огромный дом, но, кажется, совершенно пустой. Возможно, он принадлежал матери Асмы-султан. Ей пришлось переехать в Старый дворец после смерти мужа.

— Так, может, мать жаждет мести. Она затаила злобу на тех, кто прогнал ее из дворца после смещения мужа. Вот тебе и объяснение, как китайское стихотворение оказалось в кулоне. Ее мать еще жива?

— Не знаю.

Берни идет с лампой по комнате и вновь зовет Сибил.

— Необходимо найти ее. Не убила ли Асма-султан Ханну? Когда тайная полиция что-то пронюхала, она могла устранить любого, кто вывел бы агентов на ее след. Возможно, эта женщина считает, что Сибил располагает опасными для нее сведениями. — Он подносит лампу к лицу судьи. — Ты должен арестовать ее.

— Арестовать придворную даму? — Он не смотрит в глаза Берни. — Нет, мой друг, не имею права, — медленно говорит Камиль, защищая глаза от света рукой.

Судья вспоминает уклончивость Ферат-бея, которую он счел за некомпетентность. Возможно, старый начальник полиции обладал большим мужеством, чем он, Камиль, который в угоду юрисдикции идет против совести. Он опускает руку в карман и нащупывает четки. Однако они не приносят успокоения.

— В любом случае я рискую потерять работу. Мой начальник, Низам-эфенди, с радостью обвинит меня в казни Хамзы без суда и следствия.

— Надо благодарить нашего друга Мишеля. — Берни искоса смотрит на угрюмое лицо товарища. — Ставлю последний доллар на то, что за всеми убийствами стоит тайная полиция, а не Асма-султан. Возможно, агенты хотели выведать у девушек имя человека, с которым они контактировали во дворце. Беда в том, что гувернантки ничего не знали. Интересно, кто же донес на них?

Под его ботинками слышится скрежет стекла.

— Очень странно. — Берни подносит лампу к разбитому предмету, валяющемуся на полу. — Какая-то посторонняя вещица. — Он трогает ее мыском.