Спенсер Куинн - Собачья работа

— Пес будет вам предан?

— На все сто процентов, — заверил мистер Гулагов. — Если потребуется, он отдаст за меня жизнь. Но сперва нужно дать ему имя.

— Кажется, у него уже есть кличка, — сказал Гарольд. — Выбита вот здесь, на ошей…

Мистер Гулагов поднял глаза на водителя, и тот мгновенно умолк.

— Назовем его Сталин.

— Сталин? Как того правителя, который…

— Это имя несет в себе глубокий смысл, — произнес мистер Гулагов, поджигая толстую сигару. — Отведите Сталина в сарай.

Все произошло так быстро, я и опомниться не успел. Но быть преданным этому типу? Ни за что на свете. Кстати, меня зовут Чет. Коротко и ясно.

Они ушли в направлении каких-то зданий. Однажды мы ездили на ранчо: я, Берни, Чарли и Леда — я уже говорил, да? Это место немного напомнило мне то самое ранчо, только здесь все было ветхое и разваленное, и ни одной лошади на всю округу. Я сразу это определил по отсутствию лошадиного запаха. Позади строений высилась крутая скала, там и сям поросшая кактусами. Скала, и все, а дальше — пустыня да ветер. Ветер, кстати, был очень слабый, я его даже не ощущал, хотя по звуку казалось, что воет ураган.

Заурчал автомобильный двигатель, из-за угла на желтом погрузчике выехал Гарольд. Я знал, что такое погрузчики, потому что некоторое время назад нам с Берни пришлось расследовать дело о краже на складе. Погрузчик подъехал ко мне и остановился, его вильчатый подъемник, чуть скрипнув, опустился. Вилки продвинулись под днище клетки. Лицо Гарольда со сросшимися в одно целое бровями оказалось совсем близко и совершенно, просто совершенно мне не понравилось.

— Сиди смирно, Сталин, — сказал он.

Я без раздумий бросился на него, позабыв про клетку. Конечно же, ударился о решетку и упал на пол. Голова закружилась, перед глазами поплыли пятна. На смех Гарольда я даже не стал обращать внимания.

Мы медленно поехали к постройкам. Длинный низкий дом, хлев, несколько сараев с выломанными досками, облупившейся краской и кое-где битыми стеклами. Гарольд обогнул хлев, спустил клетку погрузчиком на землю и уехал.

Стояла тишина. Солнце поднималось выше, зной усиливался. Я хотел пить, но воды не было. Я не чувствовал ее запаха ни в клетке, ни вообще поблизости. Я принялся беспокойно ходить из стороны в сторону. Изо рта потекла слюна, кажется, с пеной. Я лег и только тогда заметил большую черную дыру в основании скалы напротив. В дыру уходили ржавые рельсы. Шахта! Берни — большой любитель исследовать заброшенные шахты посреди пустыни. Мы побывали во многих, и одну вещь я усвоил точно: внутри свежо и прохладно. Эта мысль не оставляла меня, поскольку день становился все жарче.

Солнце село за скалу, воздух немного остыл, но моя жажда не убавилась. Пересохший язык распух и стал казаться чем-то отдельным от меня. На землю легли длинные тени, небо потемнело.

Неожиданно я учуял воду, восхитительный, чистый запах с примесью камня и металла. Затем послышались шаги. Я привстал.

Из-за сарая вышел мистер Гулагов. В руках он нес большую миску, через края которой переливалась вода. Он остановился перед клеткой и поставил миску на землю, так близко, что еще чуть-чуть, и я мог бы просунуть язык и дотянуться до воды.

— Привет, Сталин, — сказал мистер Гулагов. — Как наши дела?

Я не издал ни звука, не пошевелил ни единым мускулом. Меня зовут не Сталин.

— Мы с тобой подружимся, Сталин, — продолжал мистер Гулагов. — Жарковато здесь, правда? Хочешь пить?

Я стоял неподвижно.

— Вот вода. В старой шахте есть колодец с вкусной и холодной водой. — Он коснулся миски мыском туфли, несколько капель выплеснулось через край. — Хочешь холодной водички? Я запросто подвину миску поближе. Тебе нужно выполнить одну простую команду: сесть. — Мистер Гулагов сделал паузу. — Ну как, готов? Сталин, сидеть!

Я не шевельнулся.

— Сидеть!

Я немного вытянул вверх шею.

— Не разочаровывай меня, Сталин. Ты ведь обученный пес и знаешь команду «сидеть».

Право отдавать мне команды имеет только один человек: Берни.

— Скоро ты кое-что узнаешь. Я не терплю, когда мне не подчиняются. И всегда побеждаю. — Лицо мистера Гулагова покраснело, он повысил голос: — Сидеть! Сидеть, тупая дворняга!

Ага, сейчас.

Мистер Гулагов пнул миску, перевернув ее вверх дном и, тяжело топая, удалился. Когда он скрылся из виду, я просунул язык между прутьями решетки и полизал мокрую землю.

Я лежал с высунутым языком и тяжело дышал. В мыслях я вспоминал тот единственный раз, когда видел снег. Мы с Берни отправились в горы, забыл в какие. Мы ехали на машине, потом долго взбирались вверх, и вдруг ни с того ни с сего земля оказалась покрытой чем-то белым. Ничего себе! Повсюду на земле — белое одеяло! Я прыгал и бегал зигзагами по этой странной штуке.

— Снег, Чет, — объяснил Берни, — это называется снег.

Раньше я и понятия не имел про снег. Я нюхал его, пробовал на вкус, катался по нему. У-у-у, от холода у меня по спине побежали мурашки! Берни кидал снежные шарики, я ловил их на лету, а некоторые рассыпались, ударившись о мой нос. Я носился туда-сюда, валялся и крутился как шальной. Мы страшно веселились, а потом, по пути вниз, пришли к месту, где снег между камнями растаял, превратился в воду и тек (Берни сказал, «бежал») вниз ручьем. Я опустил морду в этот ручей и напился самой вкусной воды, какую только пробовал в жизни. Сейчас я подумал про нее — и перестал хватать ртом воздух.

Дневной свет еще не померк, когда я вновь услышал шаги. Поднялся, чувствуя себя как-то странно. На этот раз пришли мистер Гулагов и Борис, без воды.

— Ого, — сказал Борис. — Язык точно кирпич.

— Ерунда, — махнул рукой мистер Гулагов. Толстые кольца на его пальцах поймали отблески гаснущих лучей солнца. — Собаки могут обходиться без воды несколько дней.

— А я думал, верблюды.

Мистер Гулагов застыл на месте.

— Это шутка? — зловеще спросил он.

— Нет, сэр, прошу прощения.

— Хорошо. Юмор — сложная штука.

— Я запомню.

— Сложная и подходящая не для всех.

— Больше не повторится!

— С шутками я разберусь, — сказал мистер Гулагов. — Ну что ж, начнем.

Они приблизились к клетке. Борис протянул руку.

— Можно?

— Да.

Борис отодвинул засов и открыл дверцу. А вот и зря, приятель. Я подскочил, распрямился в воздухе, будто пружина, и метнулся в открытую…

О нет… Раздалось звяканье железа, металл блеснул в сумерках, и что-то тесно сдавило мне шею. Я потерял равновесие и упал плашмя в грязь, а шею тем временем сжимало все туже и туже. Подняв глаза, я увидел перед собой мистера Гулагова, который изо всех сил тянул на себя цепь ошейника-удавки и скрежетал огромными зубами. Я знал, что такое ошейник-удавка, пару раз видел, как соседи применяли их для дрессировки молодых щенков, но на меня эту гадость никогда не надевали, даже до того, как я попал к Берни. Я извивался и корчился, пытаясь избавиться от жестких металлических звеньев, однако делал себе только хуже.