Алексей Биргер - Игра с джокером

— Тогда, — говорю, — лучше сразу на дорогу вокруг города выскочить, и свернуть с неё к дому Сизовых не по улице Энгельса, а чуть дальше, где задами дорога проходит. Там между заборчиков очень удобно прокатиться. Я из окна чердака разглядел.

— Значит, так и поедем, как Михаил Григорьевич предлагает, — говорит товарищ полковник.

Вот и едем, молча. Подъехали с задов к домам Сизовых, вылазим по одному.

— Как по-вашему, Михаил Григорьевич, — спрашивает товарищ полковник, если мы в доме Сизовых свет зажжем, будет с улицы видно или нет?

— Если в той комнате, за которой я наблюдал, — говорю, — то с улицы свет был не виден. Ну, может и будет отблеск какой на ветвях, но его любой прохожий за отблеск уличного фонаря примет, если вообще внимание обратит.

— Очень хорошо, — говорит полковник. — Тогда ведите нас. И, желательно, через ту дыру в заборе, которую заметили. А вы двое, — своим ребятам приказывает, — проверьте сперва местность, особенно этот заброшенный дом.

Они тут же в темноте исчезли, потом вернулись, докладывают, что все чисто. И веду я их, значит, через дыру в заборе, поднимаемся на крыльцо, товарищ полковник ключи достает — видать, у майора Наумкина получил — и дверь отпирает. Заходим, и я им начинаю изображать, в лицах почти что, как они между собой общались, как руками размахивали, как Сергей Сизов на крыльцо с обрезом выскакивал и как его назад в дом затаскивали… Надо сказать, в комнате все аккуратно прибрано и вымыто, даже лампочка новая ввинчена, и никаких следов того, что только вчера здесь кому-то череп разнесли. Полностью все затушевали, гады. Полковник слушает, у себя в книжке пометки стрелочками делает, на листочке с нарисованным им планом дома, иногда о более-менее точном времени спрашивает, иногда кивает кому-нибудь из своих ребят, которые дом осматривают и ему на ухо вполголоса результаты докладывают.

— Все ясно, — говорит под конец. — Теперь в другой дом пойдем.

Мы идем, я показываю им тропинку утоптанную, и по ветхому крыльцу поднимаемся мы в дом. Я им лесенку на чердак показываю, а они половицы прохлопывают и простукивают.

— Есть! — говорят. — Теперь только подцепить…

Светят фонариком и, подцепив, открывают люк в подпол. Туда вполне пристойная лесенка ведет. Один по ней спускается, потом зовет:

— Все точно, товарищ полковник! Здесь они пленников держали, только опоздали мы!

Полковник тоже вниз спускается, да и я не удержался, заглянул. Вижу, помещеньице крохотное, прямо каморка, только и есть, что топчан и электрообогреватель мощный — это, значит, чтобы в холода пленники совсем дуба не дали, покуда они ещё живыми нужны. Из двух досок нечто вроде стола сколочено, у самой стены, на нем миска стоит и две кружки.

— М-да, — говорит полковник, — Еще бы чуть-чуть — и отбили бы мы захваченных. Но теперь хоть есть, о чем с Сизовым разговаривать, — а сам осматривает всю каморку, в каждую мелочь вглядывается. — Нам бы узнать, где они трупы прятали.

И в самом углу шарит, достает оттуда пуговицу, с мясом вырванную, прямо на неё луч фонаря наводит, щурится на неё пристально.

— Уже кое-что, — говорит.

И я тоже на пуговицу гляжу, стараюсь запомнить поосновательней. Кругленькая такая, с жемчужным отливом, рельеф на ней как бы под ракушку сделан, но не очень навязчиво… И не зря глядел, как потом оказалось.»

Семыгин — плотный седоватый человек — ждал Андрея и Леньку в холле крытого комплекса.

— Иннокентий Александрович? — осведомился Андрей.

— Он самый. А это, значит, и есть ваш племянник?

— Совершенно верно.

— Славный паренек. На вид крепенький, и сложения подходящего. Раздевайтесь в гардеробе и пойдем побеседуем.

Он провел их в небольшой зал и дал Леньке теннисную ракетку и несколько мячиков:

— Постучи о стенку, посмотрим, на что ты способен, — и жестом предложил Андрею присесть рядом с ним на низенькую длинную скамью.

Ленька для начала постучал мячиками об пол, потом помахал ракеткой, приноравливаясь к её весу.

— Соображает, — усмехнулся Семыгин. — Видно, из телевизора нахватался, — он пригляделся к мальчику попристальнее. — На кого-то он похож, вот только не скажу, на кого.

У Андрея перехватило дыхание — неужели с первой попытки попал в «яблочко»?

— Но у меня учеников и учениц было много… — задумчиво продолжил Семыгин. — Да, так вам сообщили, какие у нас условия?

— Сообщили, какова стоимость полугодового абонемента на занятия в теннисной секции. И дали понять, что вы тоже не должны оставаться в накладе, если мы хотим попасть именно к вам.

— Верно, не должен, — чуть улыбнулся Семыгин. — Надо сказать, я сейчас — после кризиса, то есть — значительно снизил расценки. В долларовом измерении, я имею в виду. Теперь у меня занятие стоит пять долларов. Можно в рублях по курсу.

— Два занятия в неделю, — прикинул Андрей. — Месяц — четыре недели с хвостиком. Грубо говоря, пятьдесят долларов в месяц. Триста долларов за полгода. Так?

— Так, — согласился Семыгин.

— Я бы предпочел рассчитаться с вами разом, за полгода вперед. Во-первых, не знаю, когда опять будут деньги, а во-вторых, когда я опять окажусь в Самаре. Это нормально?

— Вполне.

Андрей достал из бумажника и вручил Семыгину шесть банкнот по пятьдесят долларов.

— Сами-то вы откуда? — поинтересовался Семыгин.

— Из Москвы.

— Ясно… И чем занимаетесь?

— Я — филолог-германист. Поэтому деньги возникают, когда удается напрямую на немцев подработать. Приблизительно раз в квартал.

— Знамо дело, как оно бывает… — Семыгин тщательно спрятал деньги и озабоченно нахмурился. — Вы знаете… И этот паренек… И то, что вы мне деньги за полгода вперед вручили… Все время какое-то странное ощущение, будто такое уже было. Ну, то, что «дежа вю» называется.

— А если… — Андрей задумался: подтолкнуть воспоминания Семыгина в нужном направлении или нет? Но Семыгин уже внимательно смотрел, отрешившись от всего остального, как Ленька чеканит мячик о стену.

— Замах хороший, и рука работает… поставить покрепче… — бормотал он. — Ух ты!.. — это Ленька подсек мячик у самого настила. — Для новичка неплохо… — и тут Семыгин хлопнул себя по лбу. — Вспомнил я! Ведь и её мать со мной всегда рассчитывалась на несколько месяцев вперед — мол, пока деньги есть — в точности, как вы, и вот таким характерным движением она мяч подсекала… Да и сходство есть! Я бы точно сказал, что этот ваш племянник — сын Люды Венгеровой, да по времени не получается… Ведь тогда она должна была его лет в пятнадцать родить, так? А я её до девятнадцати помню, не говоря уж о том, что девочка была серьезная, и уж такого бы не отмочила…

— Выходит, ей мать в основном занималась? — спросил Андрей. Ему хорошо удалось скрыть то, что творилось сейчас в его душе.