Алексей Биргер - Война орхидей

— «Они»? — Курослепов резко повернулся к нему.

Андрей кивнул.

— Вполне очевидно, что в такой облаве должно участвовать больше одного человека.

— Да, конечно… — пробормотал Курослепов. Вызвав охранника, который вместе с Андреем производил «разведку боем», он велел ему немедленно сгонять до сторожки и узнать, не оставлял ли Вешняков распоряжения о том, что таких-то и таких-то людей, от которых он получил аванс за дом и передал им ключи, надо беспрепятственно пускать. После этого он опять рухнул в кресло и, вяло махнув рукой в сторону соседней комнаты, сказал Андрею. Там, в серванте… Достань мне чего-нибудь покрепче. Водка, ром, коньяк, все равно. Что-нибудь такое, чтобы встряхнуться.

Андрей молча исполнил обязанности дворецкого, подав Курослепову французский коньяк — початая бутылка которого стояла ближе всего к дверце, и, судя по всему, именно этот напиток пользовался наибольшей благосклонностью Курослепова — и округлую коньячную рюмку. Курослепов хватанул разом рюмки две или три и утер покрытый испариной лоб.

— Уф-ф!.. Вроде, легче. За что меня так? Что я им сделал?

Андрей сел в кресло напротив него.

— Врагов вы успели нажить очень много, это факт. И, наверно, вы лучше нас можете вычислить, кто из них был способен открыть на вас такую беспощадную охоту.

— Трудно представить, — Курослепов нахмурился, размышляя. — Если бы я кому-то перешел дорогу, меня бы просто шлепнули, так? А раз меня не убивают, а запугивают — значит, мне хотят выдвинуть какие-то условия, когда я сломаюсь и буду на все согласен. Вопрос в том, что за условия мне хотят выдвинуть.

— Если так, мы это очень скоро узнаем, — сказал Андрей.

Ждать им пришлось совсем не долго. Охранник, взбудораженный круче некуда, прямо-таки ворвался в дом.

— Слышь, хозяин, все точно! — задыхаясь, провозгласил он. — Вешняков предупреждал, что он оставляет ключи человеку, внесшему аванс за дом! И знаешь, кто это? — в возбуждении он перешел на «ты», чего Курослепов от подчиненных не терпел, хотя сам «тыкал» всем подряд — но сейчас Курослепов даже не заметил этого нарушения субординации. — Этот гад, который сидит сейчас у нас в бильярдной!.. Этот гинеколог хренов!.. Кибирев Владимир Михайлович!.. Во!..

Курослепов и Хованцев ещё не успели прийти в себя от этого известия, как настойчиво затрезвонил телефон. Курослепов машинально взял трубку — и, услышав первые же слова, изменился в лице.

Расставшись с Зараевым, Терентьев и Янчаускас некоторое время ехали молча. Игорь размышлял, стараясь точно определить роль Зараева во всей нынешней истории и одновременно в оба глаза следя за дорогой — в этот час движение в центре было особенно интенсивным — а Янчаускас, похоже, расслабился, и, вообще ни о чем не думая, равнодушным взглядом взирал на проносившиеся мимо дома, улицы и бульвары.

— Высади меня возле Большого Каретного, — только и произнес он.

Когда они остановились, Гитис выбил пальцами по ручке дверцы какой-то резкий мотивчик и спокойно осведомился:

— Ты заложишь Зараева Курослепову или мне это сделать самому? — когда Игорь, в первую секунду, ничего не ответил, Гитис добавил. — По-моему, для тебя это будет естественнее. Мне бы вообще не хотелось слишком засвечиваться в этой истории.

— Да, пожалуй… — медленно ответил Игорь.

Он уже успел все продумать и вполне понимал ход мыслей Гитиса. С Зараевым и с его драгоценным манускриптом связано что-то темное, очень темное. Гитису ни в коем случае нельзя впутываться в переправку этого манускрипта за границу и в передачу ждущему в Париже покупателю. Можно влипнуть в такую уголовщину, что век потом не расхлебаешь — а то и голову сложишь. Но отвечать крутому мафиози прямым отказом было просто глупо, даже безрассудно — Гитис в таком случае мог бы вообще не покинуть Москву… С другой стороны, вполне очевидно, что этот Зараев довольно тесно связан с человеком, похитившим орхидеи Курослепова и открывшим на него охоту — в отличие от Гитиса, Игорь знал, что этим человеком был Беркутов. То, что у Зараева оказалась редчайшая книга, посвященная орхидеям, вполне доказывает, что в мире любителей орхидей он человек не случайный. А значит, не случайно именно он дал свою «крышу» человеку, совершившему налет на оранжереи Курослепова. Вполне возможно, Зараев и был заказчиком — или агентом заказчиков, сидящих за границей. Агентом какого-то крупного коллекционера, обитающего во Франкфурте? Во всяком случае, Курослепову можно предъявить самые веские и убедительные данные, что его главный враг, организовавший всю охоту (больше похожую на садистскую травлю) — Зараев. Зараев не хочет продавать манускрипт в Москве, хотя, надо думать, Курослепов отвалил бы ему не меньше западного миллионера… Не значит ли это, что, например, Курослепов уже оплатил часть стоимости манускрипта прежнему, законному владельцу — а потом этого владельца убили, и манускрипт похитили, и если станет известно, у кого он сейчас находится, Курослепов кинется карать и казнить?..

Так ли, не так ли, но фактов, чтобы столкнуть лбами Курослепова и Зараева, больше, чем достаточно. Вспыхнет кровавая война — и Зараеву будет уже не до Янчаускаса. А если Курослепов сумеет перехватить манускрипт — у Зараева не окажется суммы, которую он намеревается отмывать через фирму Гитиса. То есть, тело Гитиса не извлекут из Сены, когда деньги Зараева будут окончательно отмыты.

Игорь думал и о своем: если начнется непосредственная битва между Курослеповым и Зараевым, то, возможно, ему удастся вытащить из-под схватки Беркутова и помочь ему уйти. Во всяком случае, пропадет всякий смысл сдавать его Курослепову — с этим даже Повар согласится. Конечно, Беркутов теперь не прежний, это человек во власти безумия, сеющий смерть направо и налево и сам ищущий смерти. Все попытки поймать его за шкирку и вытащить из драки — как терьера вытаскивают из водоворота собачьей грызни — могут оказаться безрезультатными. Да и как Беркутов сможет жить, после всего? Но Игорь считал себя обязанным попытаться — даже если какая-нибудь другая собака и успеет прокусить ему руку, пока он будет вытаскивать Беркутова. Во всяком случае, совесть Игоря будет чиста.

Две вещи смущали Игоря в отношении Зараева. Во-первых, полное отсутствие охраны. Как бы Зараев ни объяснял причины, по которым отослал свою охрану на время деловых переговоров, все равно это выглядело странно. Он словно предлагал попробовать расправиться с ним… А если не так, то все равно, в этом отсутствии охраны был свой тайный смысл, отлично понятный, по всей видимости, и Зараеву, и Янчаускасу. Но тогда, получается, Янчаускас даже намеком не дал понять другу, что у этих переговоров есть некий второй план — получается, скрыл от Игоря нечто важное… А это означало, что, набрав телефон Курослепова, чтобы столкнуть его лбом с Зараевым, Игорь может вляпаться в такие темные дела, где и голову сложить раз плюнуть.