Алексей Биргер - Тайна машины Штирлица

— Этому как раз объяснение найдется, — сказал Юрка. — Покажи лучше ружья… И вообще, покажи, что тебя смутило.

— Пошли в комнаты, — кивнула Даша. — Надо бы убрать эти осколки… Но у меня рука не поднимается смести их на совок и выкинуть в мусорное ведро.

В квартире было три комнаты, не очень больших, но уютных. Одна, попросторней других, служила, надо полагать, гостиной. И в ней, на стене, красиво развешанные, были размещены несколько ружей, а также два офицерских кортика.

— Вот, — показала Даша. — Это — коллекционные ружья, а есть ещё два вполне простых, они в шкаф убраны. Кстати, действительно, надо проверить, в шкафу они или нет.

Она прошла в другую комнату (ребята — за ней), где, видимо, жил её отец — в комнате имелись складной диван, письменный стол, несколько книжных полок и большой шкаф — открыла большого шкафа, пошарила в углу, за пальто и костюмами, висящими на плечиках.

— Ружья на месте, — сообщила она. — Даже если бы отец взял Старбус, то и одно из обычных ружей он бы тоже прихватил. Я хочу сказать, из Старбуса он сделал бы выстрел-другой, чтобы ружье не застаивалось, но, в основном, палил бы из простого. И потом, — пришла ей в голову новая мысль, — если бы он поехал на охоту, то на машине. Раз машина на месте — значит, он в городе, и недалеко. В смысле, не на окраину поехал, а гуляет где-нибудь в нашем районе, и скоро должен прийти.

Они вернулись в гостиную.

— Старбус висел вот здесь, где пустое место, — показала Даша. — Вот это — Кокрилль, а вот это — Ланкастер. Это — Алешкин, а это — Новотны, знаменитый пражский мастер прошлого века. Был ещё Генч, но отец продал его, чтобы взять вот это льежское ружье. «Люттихское», как он говорит на немецкий манер. Он, бывает, расстается с каким-нибудь ружьем, если можно приобрести более ценное…

— Так, может, он и со Старбусом поэтому решил расстаться? — предположил Димка.

— Что может быть ценнее Старбуса? — удивленно вопросила Даша. — Он приблизительно одной ценности с Комминаци, и, как, говорит отец, повыше первых Леклеров. Еще можно было бы понять, если бы это был Старбус более дешевой серии. Но это ж «подковный» Старбус!

— Как-как? — не поняли ребята.

— Лучшие ружья Старбуса и Комминаци, — объяснила девочка, — делались из старых подковных гвоздей. В смысле, стволы ружей. Дело в том, что подковные гвозди и ковали очень тщательно, чтобы, понятно, они крепко держали подкову, ведь, сами знаете, «Не было гвоздя — подкова пропала, Не было подковы — лошадь захромала…» И что-то ещё происходило, когда лошадь постоянно топала и топала. Вроде того, что гвоздь по-особому отбивался, и металл гвоздя приобретал дополнительные качества, так важные для того, чтобы сделать хороший ствол… Поэтому кузнецы, меняя подковы, не выбрасывали старые гвозди, а собирали их для ружейных мастеров.

Она рассказывала о ружьях так, как скрипач мог бы рассказывать о скрипках Гварнери и Страдивари.

— Здорово! — восхитился Димка. — Ты знаешь о ружьях побольше любого мальчишки!

— Папа рассказывал, — серьезно ответила девочка. Она понюхала воздух. — По-моему, запах дыма выветрился. Или ещё держится?

— Чуть-чуть, — сказал Ленька. — И пахнет как-то странно. Будто твой отец сжигал не только бумагу, но и пластик — или нечто подобное.

— А где он это сжигал? — поинтересовался Юрка.

— Вот в этой пепельнице. Видите, следы пепла остались. Хотя сам отец этот пепел куда-то выкинул.

— В мусорное ведро? — предположил Ленька.

— Вполне возможно, — Даша открыла дверку шкафчика для мусорного ведра под раковиной и заглянула в ведро. — Нет, здесь пепла нет.

— Если он настоящий разведчик, — подал голос Димка, — то он должен был стряхнуть пепел в унитаз и спустить воду.

— Сейчас проверю! — Даша кинулась в туалет, и через секунду окликнула. — Эй, идите сюда!

Друзья подошли — с трудом втиснувшись в маленькое помещеньице.

— Смотрите! — показала Даша.

Кто-то и впрямь стряхнул пепел в унитаз. На фарфоре можно было различить тончайшие сероватые разводы, оставшиеся после слива воды, а внизу в черном квадратике воды, плавал малюсенький, буквально в полсантиметра квадратных, кусочек чего-то.

— Ребята! — сказал Юрка. — Это ж уголок фотографии!

Точно, можно было различить белую каемочку и сероватый, отсвечивающий глянцем фотобумаги, кусочек фона. И больше ничего не осталось.

— Теперь понятно, почему такой странный запах, — сказал Ленька. — Он сжигал фотографию… или несколько фотографий.

— Да… Но какие, и зачем? — вопросила Даша. Она дернула ручку сливного бачка, и вода зашумела, смывая последние разводы пепла и утащив за собой последний кусочек сожженной фотографии. — Все равно по этому кусочку ни о чем не узнаешь. — Но… но мне все больше не по себе.

Ребята вернулись на кухню.

— Я думаю, тебе стоит успокоиться и не волноваться, — сказал Юрка. Ведь ничего из ряда вон выходящего не случилось. Даже то, что твой отец взял ружье и сжег фотографию, ещё ни о чем не говорит. Возможно, он отошел куда-то недалеко, к какому-нибудь своему другу. Который тоже интересуется ружьями. И…

— И почему тогда было не пригласить этого друга к нам в гости? — перебила Даша. — Зачем таскать бесценное ружье по городу, да ещё не на машине, аккуратно запакованным на заднем сидении, а в транспорте или пешком? Почему венецианская вазочка оказалась на краю кухонного стола? Чью фотографию отец сжег, перед тем, как так срочно уйти из дому? Я говорю вам, все это, особенно взятое вместе, настолько не в его характере, что я волнуюсь!.. Кстати, осколки все-таки надо подмести.

Она замела осколки, но не стала выкидывать их в мусорное ведро, а оставила на совке.

— И еще, — добавила она, — почему Васька был таким напуганным, почему он так драпанул? Никогда с ним такого не случалось. Да, знаю, знаю, вы скажете, что он испугался вас, но вы-то пришли вместе со мной, а гостей, приходящих вместе с хозяевами, он никогда не боялся!.. Да и еще. Как раз вы появляетесь, и начинаете убеждать меня, что мой отец — это Штирлиц, только тщательно скрывал от меня всю жизнь… И столько доводов приводите, что почти меня убедили. А если он, действительно, всю жизнь жил на… как это называется?… на «секретном режиме», что ли?.. то мало ли какие проблемы могли настигнуть его из прошлого.

— Есть вариант, — сказал Ленька. — Ты можешь проглядеть все фотоальбомы и выяснить, какой фотографии не хватает. Только, разумеется, сделать это без нас, чтобы не выглядело, будто мы суем нос в твою семейную жизнь.

— Вы уже сунули… — хмыкнула Даша. — Но просмотреть фотографии — это идея.

— Если фотография была в альбоме, а не спрятана где-нибудь отдельно, пробормотал Димка.

— А я бы начал с того, что обзвонил всех друзей отца, — сказал Юрка. Вдруг он у кого-нибудь из них, или кто-нибудь знает, куда он поехал?