Томас Хетхе - Дело Арбогаста

— Выражайтесь, пожалуйста, поточнее.

— Я и представить себе не мог, что дипломированный патологоанатом может надиктовать нечто в этом роде. Ошибка на ошибке — и в терминах, и в процедуре.

Далее доктору Монсбергу пришлось подтвердить, что кровоизлияния в трупном состоянии — общеизвестный и неоспоримый факт, давным-давно теоретически обоснованный и практически доказанный. И уж во всяком случае, вновь согласился он с Катей, эти кровоизлияния не могут послужить доказательством прижизненного насилия. В таких случаях категорически необходимо вызвать судебного медика на место обнаружения трупа, чтобы он мог провести первоначальный осмотр до вступления в действие побочных факторов.

— Сказанное здесь госпожой доктором Лаванс я поддерживаю. Готов подписаться под каждым ее словом.

После этого был сделан перерыв на обед. А на вечернем заседании последним из экспертов давал показания профессор Шмидт-Вульфен, выступавший в роли эксперта, наряду с профессором Маулом, еще на первом процессе и уже тогда обративший внимание на возможность постмортального возникновения трупных пятен. Однако он считал ранее и считает сейчас вполне возможным, что определенному насильственному воздействию госпожа Гурт подверглась еще при жизни.

— Уточните, пожалуйста, последнее высказывание, — потребовал у завкафедрой судебной медицины Фрайбургского университета адвокат Клейн Шмидт-Вульфен, грузный, практически лысый мужчина в темном твидовом костюме. Он расстегнул пиджак и запустил большие пальцы обеих рук в боковые карманы жилетки.

— Я считаю смерть от насильственного сдавливания шеи вполне возможной. Вот только доказать это нельзя.

В зале вновь принялись перешептываться, комментируя это высказывание. Арбогаст резко вскинул голову и посмотрел пожилому патологоанатому прямо в глаза. Шмидт-Вульфен выдержал этот взгляд, и Арбогаст, безмолвно признав поражение, потупился. Судья, поблагодарив, отпустил эксперта, лишний раз поблагодарил заодно остальных судебных медиков за сотрудничество и предоставил слово прокурору.

— В сложившейся ситуации я считаю необходимым еще раз сосредоточиться на личности Ганса Арбогаста, то есть внимательно проанализировать историю его правонарушений.

Доктор Ансгар Клейн согласился с такой постановкой вопроса и от имени подзащитного поблагодарил экспертов за безвозмездное сотрудничество, после чего зал разразился аплодисментами, и судья Линднер призвал публику к порядку. Аплодисменты в зале суда строжайшим образом запрещены, пояснил он.

— Анализ свидетельских показаний на этом заканчивается, а завтра мы приступаем к прениям сторон.

Судя по газетным откликам, а Фриц Сарразин уже просмотрел утреннюю прессу, которую он сегодня, в пятницу, как и каждый день перед тем, распорядился доставить в гостиницу из привокзального киоска с отличным ассортиментом, — так вот, судя по этим откликам, выступление Кати Лаванс было признано триумфальным, особенно же позабавила писателя статья в “Грангатской ежедневной” и он прихватил ее с собой в зал суда, чтобы в ожидании начала заседания зачитать женщине-патологоанатому ключевые пассажи.

— Швейцарцев раздражает, когда к названию их страны неизменно присовокупляют эпитет “маленькая”.

— Но Швейцария действительно маленькая!

— Ой нет, только не начинайте теперь и вы. И, кстати, ваша страна не намного больше. Послушайте лучше, что про вас пишут: “Вплоть до нынешнего дня на процессе проявлялось удручающее превосходство криминологов из маленькой Швейцарии над могучей судебной медициной Федеративной Республики Германия, двухуровневая — федеральная и земельная — полицейская наука, которая буквально ничего не могла противопоставить выводам швейцарских экспертов. И независимо от того, чем закончится процесс, сегодня Германия, то есть обе части Германии, вместе взятые, взяли в лице своих судебных медиков убедительный реванш у зарубежных коллег”. Ну, что скажете? Ваше начальство в Восточном Берлине будет вами гордиться!

— Уже звонят к началу заседания! Дайте мне эту статью!

Сарразин отдал Кате газету, и она углубилась в чтение, прерванное лишь появлением судей и заседателей.

— Объявляю заседание суда открытым. Слово для заключительной речи предоставляется обвинению.

Обер-прокурор доктор Куртиус поднялся с места и заговорил, начав речь с общих рассуждений принципиального характера. Отчеты о процессе, появляющиеся в прессе и содержащие, как например на страницах “Бунте”, анализ доказательной части, представляют собой, на его взгляд, серьезные помехи надлежащему отправлению правосудия, поскольку оказывают давление на участников процесса. Далее он признал, что экспертам в своих заключениях не удалось опровергнуть показаний Ганса Арбогаста, согласно которым он, Арбогаст, ни в коей мере не подверг беженку Марию Гурт насилию.

— Однако вместе с тем мне хочется выразить твердую уверенность в том, что обвинительный приговор 1955 года был вынесен по итогам серьезного состязания сторон во взаимных поисках истины и никому из участников тогдашнего процесса не может быть брошен упрек в легковесном подходе к делу, не говоря уж о злонамеренной недобросовестности. Доказательствами же того, что госпожа Гурт была задушена или удавлена, обвинение не располагает.

Прокурор потребовал оправдательного приговора:

— В сложившихся обстоятельствах требование обвинительного приговора по всему спектру теоретически возможных к применению статей уголовного кодекса было бы абсурдным.

Судья кивнул доктору Куртиусу.

— Благодарю прокурора и предоставляю слово защите.

Ансгар Клейн начал речь со слов благодарности председательствующему, президенту земельного суда Хорсту Линднеру, за профессиональное и объективное ведение процесса, проникнутое решимостью выявить истину и наконец восстановить справедливость в деле Арбогаста. Обвинение против его подзащитного распалось и рассыпалось у всех на глазах и в конце концов бесследно исчезло. Дело Арбогаста представляет собой тем самым сильный контраргумент против доводов сторонников смертной казни и, несомненно, войдет в историю права, потому что здесь были выявлены фундаментальные проблемы, подлежащие решению в ходе реформы уголовного права.

Дело Арбогаста войдет также в историю судебной медицины. Ему, Клейну, жаль, что профессору Генриху Маулу, бывшему экспертом на первом процессе, не хватило благородства признать допущенную им ошибку. Тем большей благодарности заслуживают другие ученые, которым удалось своими исследованиями и выступлениями в суде восстановить не только истину и справедливость, но и авторитет науки. Он, адвокат Клейн, требует отмены обвинительного приговора, вынесенного семнадцатого января 1955 года Гансу Арбогасту в умышленном убийстве при отягчающих обстоятельствах, требует отнесения судебных издержек на счет государства и декларирует намерение в дальнейшем, в ходе отдельного процесса, потребовать возмещения ущерба, включая моральный, своему сегодняшнему подзащитному.