Томас Делонэ - Томас из Рэдинга

Thomas Deloney. Thomas Of Reading or the fixe worthie Yeomen of the West

Перевод С. А. Полякова

М.-Л., Государственное издательство, 1928

OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru

Во времена короля Генриха, который первый учредил верховный суд над парламентом, проживали в Англии девять суконщиков, известных по всей стране. Их ремесло было тогда в большом почете столько же из-за особенных прибылей, которые оно доставляло, сколько и из-за пользы, которую оно приносило государству. Младшие сыновья земельных собственников и дворян, которым их родители не оставляли в наследство земельных владений, чаще всего избирали в качестве своей профессии фабрикацию сукна, чтобы жить прилично и в свое удовольствие. Таким образом среди всех искусств и ремесл это ремесло было самым высшим, так как благодаря его продуктам наша нация прославилась во всем мире. Можно было предполагать, что половина населения жила этим ремеслом и в таком достатке, что тогда почти совсем не было нищих.

Бедняки, которым бог очень легкомысленно дает благословение иметь самые многочисленные семейства, находили возможность так широко использовать труд своих Детей в этом производстве, что те зарабатывали себе на пропитание, начиная уже с возраста шести или семи лет. Таким образом праздность была изгнана из нашей страны, и тогда очень редко можно было слышать о ворах. Ввиду всего этого было совершенно неудивительно, что суконщики тогда пользовались всеобщей любовью и уважением. Вот девять человек из них, которые во времена этого короля имели наибольшее значение, а именно: Томас Коль из Рэдинга, Грэй из Глостера, Сэттон из Салисбэри, Фитуаллен из Вустера (обычно называвшийся Вильямом), Том Дув из Экзитера и Симон из Саусзэмтна, иначе прозывавшийся Супледом. Король называл их своими восточными управляющими. Трое других жили на севере страны, а именно: Кесзберт из Кэндаля, Ходжкинс из Галифакса и Мартин Вайром из Манчестера. У каждого из них было занято в производстве много различных рабочих: прядильщиков, чесальщиков, ткачей, валяльщиков, красильщиков, ровняльщиков и возчиков, к великому удивлению каждого, кому случалось видеть их за работой.

Эти славные суконщики по месту их жительства разделялись на три группы. Таким образом Грэй из Глостера, Вильям из Вустера и Томас из Рэдинга путешествовали вместе и вместе останавливались по прибытии в Лондон. Точно так же Дув из Экзитера, Сэттон из Салисбэри и Симон из Саусзэмтна, встретившись в Байзингстоке, продолжали путь вместе. Трое суконщиков с севера также дружили между собой, но обыкновенно они встречались уже только в Лондоне, в гостинице Бузэма.

Кроме того, приезжие с востока до такой степени любили проводить время вместе, что они условились встречаться в определенные сроки вместе со своими провожатыми в гостинице Джаррета, прозванного Великаном, так как он превосходил всех своих современников ростом и силой. Я расскажу вам об их похождениях и приключениях в нижеследующем повествовании.

Король Генрих, третий сын знаменитого Вильгельма Завоевателя, был прозван Баклерком (ученым) за свои обширные знания и за тонкость своего суждения. После смерти своего брата, Вильгельма Руфуса, он принял в свои руки бразды правления, в то время как его второй брат, Роберт, герцог Нормандский, вел войну с неверными. Роберт, провозглашенный королем иерусалимским, отказался от этой короны из любви к своему отечеству и решил вернуться обратно из святой земли. Когда Генрих узнал, что его брат скоро вернется и, несомненно, заявит свои притязания на корону, он немедленно стал всеми средствами добиваться расположения к себе со стороны знати и, в избытке угодливости, даже благоволения городских коммун. Поэтому он предоставил им много привилегий, чтобы тем больше упрочить свое положение в борьбе с братом.

Однажды он отправился с одним из своих сыновей и несколькими вассалами из Лондона в Уэльс для того, чтобы умиротворить уэльсцев, которые ожесточенно подняли вооруженное восстание против его власти. Он встретил множество нагруженных сукном повозок, направляющихся в Лондон, и, видя, как они проезжали одна за другой бесконечным рядом, он спросил, кому же они принадлежат.

-- Колю из Рэдинга, -- ответили возчики.

Через некоторое время король спросил у другого:

-- Чье же все это сукно?

-- Старика Коля, -- ответили ему.

Еще несколько времени спустя он предложил тот же вопрос и получил тот же ответ: "Старика Коля" {Этот эпизод можно поставить в связь с таковым же эпизодом из сказки "Кот в сапогах", где говорится о маркизе Карабасе.}.

Король встретился с обозом в таком узком и крутом проезде, что он должен был вместе со своей свитой выстроиться в ряд вдоль изгороди, чтобы пропустить повозки. Так как их было больше двухсот, то королю пришлось прождать почти целый час, прежде чем пуститься в дальнейший путь. Королю надоело ждать, и он начал сердиться, хотя его удивление перед богатством обоза значительно ослабляло его гнев. Однако он все-таки не мог сдержаться и сказал, что, несомненно, старик Коль получил право на захват всех повозок страны для перевозки своего сукна.

-- Ну, дружище, -- сказал один из возчиков, -- а если бы он и получил такое право, разве это может вас как-нибудь огорчить?

-- Да, дружище, -- ответил король. -- Что ты на это скажешь?

Видя, что король нахмурил брови, произнося эти слова, возчик испугался, хотя он его и не узнал, и ответил:

-- Господин, ежели вы изволите гневаться, то никто не имеет возможности вам это запретить: быть может, вы получили право гневаться, сколько вам угодно.

Видя, как он трепещет от страха, король стал добродушно смеяться не только над его наивным ответом, но над тем, что он так сильно испугался. Вскоре после того проехала последняя повозка, и путь освободился. Продолжая разговор о сукне, король дал тогда приказ о том, чтобы, когда он вернется в Лондон, к нему привели старика Коля, с которым он хочет поговорить как с выдающейся, по его мнению, личностью.

Когда он находился в одной миле от Стонса, он встретил другую вереницу повозок, точно также нагруженных сукном, и они вновь возбудили его удивление. На его вопрос, кому они принадлежат, ему было отвечено:

-- Почтенному Сэттону из Салисбэри, добрый господин.

Когда проехало двадцать повозок, он снова спросил:

-- А эти кому принадлежат?