Станислав Родионов - Опасная любовь. Засекреченный пикник

— Для неё.

— Для кого?

— Для той, чьи вьетнамские тапки.

Палладьев листнул дневник. «Главный принцип Вселенной — бесконечность Бесконечна Вселенная, бесконечна материя, бесконечно пространство, бесконечно время…»

«Физики хитрят. Когда теория не сходится, они придумывают новую частицу, и сошлось».

«Углубиться бы во что-нибудь одно. Например, заняться поиском скалярного хиггс-бозона…»

Очевидно, в этом блокноте могло быть всё, что угодно, кроме намёка на местонахождение автора. Капитана задело другое… Вот лично он имеет дело, в сущности, с отбросами общества — преступниками. Ни почестей, ни похвалы, ни славы. Ничего, кроме обидного слова «мент». В то время как умные люди ищут не шпану, а этот… скалярный хиггс-бозон.

За спиной участковый задышал, словно поднял шкаф. Он смотрел на дальний край стола, и его глаза, похоже, хотели выкатиться туда же, на край стола. Капитан нагнулся, хотя и так было видно…

Цветная фотография. Чья? Женщины? Глаз нет — они проколоты чем-то острым и широким, скорее всего ножом. С верхнего угла на нижний, через лоб, нос и губы: шло, сделанное жирным фломастером слово — «Сука!». Овал лица, волосы, щёки… Тамара Леонидовна улыбалась.

— Крепко физик её ненавидит, — вздохнул участковый. Вздохнул и Палладьев: неужели эту фотографию следователь Рябинин не сочтёт уликой?

По коридору прокуратуры от двери к двери бродил какой-то мальчишка, разглядывая таблички с должностями Кого-то искал или просто любопытствовал? Что интересного в нашей бумажной волоките? В милиции веселее.

Когда дела малолеток ещё расследовала прокуратура, пришлось мне разбираться с шайкой пятиклашек-шестиклашек. За ними числилось с десяток разномастных эпизодов. У гражданина отобрали видеомагнитофон, убили породистую собаку, подожгли торговый ларёк, избили троих мужчин… Детей допрашивать трудно. Помучался я, пока не разложил всё по полочкам. Видеомагнитофон у гражданина оказался краденым, и ребята вернули его хозяину; породистая собака загрызла всех местных шавок; продавщица ларька отпускала водку подросткам; избитые были бомжами, которые устроили бардак на чердаке жилого дома… И эта шайка имела название — «Детективное бюро».

Но это случилось давно, ещё в пионерский период. Теперешние мальчишки вряд ли способны оторваться от экранов и организовать «Детективное бюро».

За моей дверью что-то происходило. Нет, не стучали, а похоже, человек хотел почесать об неё спину и никак не мог изловчиться. На всякий случай я крикнул:

— Войдите!

Тот, кто чесался о дверь, вошёл. Мальчишка, который бродил по коридору. Я удивился:

— Петька, ты? — Ну.

Зря он не придёт. Главный источник оперативной информации. Спросил я осторожно:

— Ты пришёл по делу или в гости?

— Не по делу и не в гости, а поговорить.

— Тогда садись.

Не расплескать наполненный сосуд. Не спугнуть того, с чем он пришёл. Наверняка Петька осознал всю нелепость своей выдумки о «летающей тарелке». Но нам надо исподволь, не с главного:

— Петя, яйца-то давишь?

Он набычился и не ответил. Неудачно я заговорил Не про отметки же его спрашивать и не про родителей? Следователю всё надо знать, про того же Гарри Поттера — сейчас бы обменялись мнениями. Но Петька мне помог сердитой и невразумительной репликой:

— Вам возраст не позволяет.

— Что не позволяет?

— Верить в необычное.

— Петя, мне профессия не позволяет: следователю нужны доказательства. А потом, есть настолько трудно вообразимые вещи, что и доказательства не убеждают. Например, отыскали кристаллический циркон, которому сколько думаешь лет?

— Миллион.

— Четыре миллиарда триста миллионов лет. Можно это представить?

— Можно, потому что камень. А вот в янтаре нашли насекомое, которое в нём просидело 25 миллионов лет.

— И живо? — удивился я.

— Высохло.

Суровой набыченности на Петькином лице как не бывало. Улыбается, на щеках румянец — хоть в рекламу его о пользе яблочного сока. Теперь я знал, чем удерживать его интерес:

— Вообще-то, в природе много чудес. Особенно в живой.

— Вы про хамелеонов?

— Про ворон, про их ум.

— Есть животные поумнее.

— Не скажи. Идёшь ты по улице, карманы твои набиты грецкими орехами, а колоть нечем. Что будешь делать?

— Камнем.

— А вороны кладут орехи на проезжую часть и едущие автомобили раздавливают их колёсами.

Петькин взгляд как-то посерьёзнел: он меня всё ещё оценивал. Я оказался человеком, способным восхищаться необычным. И чтобы добавить в его глазах себе весу, я начал вспоминать то, что давно забыл:

— Петька, а крысы ещё умнее птиц. Если одна крыса поела отравы, то другие к этой еде уже не притронутся — она их каким-то образом информирует.

— Крысы противные.

— В природе всё уравновешено. Вот есть морская рыба-шар. Содержит смертельный для человека яд, и в то же время этот яд подавляет раковые клетки. Им можно лечить.

Мои знания о природных чудесах могли иссякнуть. Не предложить ли ему кофейку? Можно было затеять криминальные истории, но говорить об уголовщине я не любил. Тем более с ребёнком. Но мне ещё не известно, зачем он пришёл. И я потянул время, заключив нравоучительно:

— Много чудес в природе, поэтому её надо беречь. Не ломать деревьев…

— Почему?

— Потому что ты можешь убежать, а дерево нет.

— Природы много.

— Много? А знаешь, что в нашем городе пропали воробьи? В речушку под Рыбинском ударила молния — речка загорелась. Настолько вода была насыщена нефтепродуктами…

Лицо мальчишки тускнело. Экология — не его тема. И к чему я завёл этот тяжёлый разговор? Надо говорить о том, что интересует современную молодёжь. И, покопавшись в памяти, я сообщил:

— Петька, Интернет-то отмирает.

— Как может отмереть?

— Изжил себя. Файлы надо перекачивать скорее… Уже идёт развитие Интернета-2. А слышал, что фирма IBM учит компьютеры размножаться?

Я ждал удивления, но Петька скривил губы пренебрежительно.

Неужели давить в туалете босыми ногами сырые яйца ему интереснее? Он объяснил:

— Вы это всё прочли?

— Естественно.

— А я хочу сам.

— Что сам?

— Открыть и проверить. Ну да, вывести корову, которая доится сгущённым молоком. Я вздохнул: связался чёрт с младенцем. Но младенец, хмыкнув носом, хитренько спросил:

— А если музыка из-под земли?

— Не понял…

— Играет под землёй. Значит, что?

— Какая музыка, из-под какой земли, где?

— На пустыре, за железной дорогой.

— Выдумал?

— Честное слово. Поедемте…

— Куда?

— На пустырь. В деле о пикнике открывалось новое обстоятельство.

Я имею в виду фотографию Тамары Леонидовны, изъятую на квартире физика. Эта фотография вывела следствие из тупика. Если учитель физики преступник, то ясно, почему он пустился в бега и почему ребята молчат о событиях на лужайке. О нём, о физике, я и намеревался расспросить Петьку. А не пустырь… Впрочем, на этом пустыре мальчишка станет разговорчивее.