Пер Валё - Рейс на эшафот

— Речь идет не о доносе. Несколько недель назад вы приезжали с двумя мужчинами на белом «вольво-амазон» в гараж в Хегерстене. Гараж находится на Клуббаккен и принадлежит одному швейцарцу по имени Хорст. За рулем сидел испанец. Припоминаете?

— Конечно, я прекрасно это помню, — ответила Белокурая Малин. — Ну и что? Ниссе и я поехали с Пако, чтобы показать ему дорогу в гараж. Он уже уехал домой, в Испанию.

— Пако?

— Да.

Она осушила бокал и вылила туда остатки вина из графина.

— Вы позволите угостить вас? Может быть, еще вина?

Девушка кивнула, и Нурдин, подозвав официантку, заказал полграфина вина и кружку пива.

— А кто такой Ниссе? — спросил он.

— Ну так это ведь тот, что был в машине, вы же сами минуту назад сказали.

— Да, но как фамилия этого Ниссе и чем он занимался?..

— Его фамилия Ёранссон. Нильс Эрик Ёранссон. А чем он занимается, я не знаю. Я уже несколько недель не видела его.

— Почему? — спросил Нурдин.

— Что «почему»?

— Почему вы уже несколько недель не видели его? Раньше ведь вы, наверное, виделись чаще.

— Мы не из одной компании. Просто иногда встречались. Может, он встретил какую-нибудь другую девушку? Откуда мне знать? Во всяком случае, он уже давно не показывался.

— А вы знаете, где он живет?

— Ниссе? Нет, у него, очевидно, нет квартиры. Какое-то время он жил у меня, потом у одного приятеля в Сёдермальмё, но, по-моему, его там больше нет. А где он живет теперь, не знаю. А даже если бы и знала, все равно не сказала бы полицейскому. Я не доносчица.

Нурдин сделал глоток пива и дружелюбно посмотрел на могучую блондинку.

— Вам не нужно никого выдавать, фрекен… извините, вас зовут просто Малин или как-то еще?

— Меня зовут совсем не Малин, а Магдалена. Магдалена Русен. А Белокурой Малин меня прозвали потому, что у меня светлые волосы. — Она дотронулась до своей прически. — А что вам нужно от Ниссе? Что он натворил? Я не желаю отвечать на вопросы, а их наверняка немало, до тех пор, пока не узнаю, в чем дело.

— Да, понимаю, — сказал Нурдин. — Сейчас я объясню, каким образом вы можете нам помочь, фрекен Русен. — Он снова сделал глоток пива и вытер губы. — Однако предварительно я хотел бы задать один вопрос. Как одевался Ниссе?

Она нахмурила брови и задумалась.

— В основном он носил костюм. Такой светло-бежевый, с обтянутыми тканью пуговицами. Ну и конечно, носил рубашку, ботинки и, наверное, трусы, как каждый мужчина.

— А плаща у него не было?

— Нет, не совсем плащ. Он ходил в такой тоненькой нейлоновой накидке. Ну знаете?

Она вопросительно посмотрела на Нурдина.

— Фрекен Русен, скорее всего, он мертв.

— Мертв? Ниссе? Но… почему… почему, вы говорите «скорее всего»? И откуда вам известно, что он мертв?

Ульф Нурдин вынул носовой платок и вытер шею. В зале было жарко, он чувствовал, как одежда прилипает к телу.

— Дело в том, что у нас в морге есть мужчина, которого мы не можем идентифицировать. Однако имеются основания полагать, что это Нильс Эрик Ёранссон.

— А с чего вы взяли, что он мог умереть? — с подозрением глядя на Нурдина, спросила Белокурая Малин.

— Он был одним из пассажиров того автобуса, о котором вы наверняка читали в газетах. Он получил огнестрельное ранение в голову и мгновенно умер. Поскольку вы единственный известный нам человек, который мог бы опознать Ёранссона, мы будем очень признательны вам, если вы не откажетесь прийти завтра в морг и посмотреть, он это или не он.

Она испуганно уставилась на Нурдина.

— Я? В морг? Ни за что на свете!

В среду, в девять часов утра Нурдин и Белокурая Малин вышли из такси возле Института судебной медицины на Томтебодавеген. Мартин Бек ждал их уже пятнадцать минут. Все вместе они вошли в морг.

Обрюзгшее лицо Белокурой Малин было бледным под небрежно наложенным макияжем. Ее светлые волосы были уложены не так старательно, как накануне вечером.

Нурдин топтался в прихожей ее квартиры, ожидая, пока она закончит свой утренний туалет. Когда наконец она была готова и они вышли на улицу, он вынужден был признать, что в приглушенном свете винного погребка она выглядела гораздо привлекательнее, чем туманным утром.

В морге их уже ждали, и служитель сразу провел Нурдина и Белокурую Малин в морозильник.

На размозженное лицо покойника был наброшен платок, но так, что были видны волосы. Белокурая Малин схватила Нурдина за руку и прошептала:

— Черт возьми!

Нурдин обнял ее за широкие плечи и подвел поближе.

— Прошу вас хорошенько присмотреться, — тихо произнес он. — Присмотреться и сказать, узнаете ли вы его.

Прикрыв рукой рот, она смотрела на голое тело.

— А что с его лицом? — спросила она. — Я могу увидеть лицо?

— Будет лучше, если вы сможете обойтись без этого, — сказал Мартин Бек. — Вы и без этого можете его узнать.

Белокурая Малин опустила руку и кивнула.

— Да, это Ниссе. Вон тот шрам и… Да, это он.

— Благодарю вас, фрекен Русен, — произнес Мартин Бек. — А теперь мы приглашаем вас на чашку кофе в управление полиции.

Сидя в такси рядом с Нурдином, Белокурая Малин время от времени бормотала:

— О боже, это что-то ужасное.

Мартин Бек и Нурдин организовали кофе с булочками. Через минуту к ним присоединились Кольберг, Меландер и Рэнн.

Малин вскоре пришла в себя, и можно было заметить, что она оживилась не только от кофе, но и от того уважения, которое ей выказывали. Она охотно отвечала на вопросы, а перед уходом пожала им руки и заявила:

— Я никогда не подумала бы, что лега… что полицейские могут быть такими мировыми парнями.

После того как дверь за ней закрылась, они с минуту переваривали полученный комплимент, потом Кольберг сказал:

— Ну, мировые парни! Подведем итоги?

Они подвели итоги.

Нильс Эрик Ёранссон.

Возраст: 38–39 лет.

С 1965 года без постоянного места работы.

С марта по август 1967 года жил у Магдалены Русен (Белокурой Малин) на Арбетаргатан, 3, на Кунгсхольмене.

Позднее, примерно до октября, — у Суне Бьёрка в Сёдере.

Место жительства в последние недели перед смертью не установлено.

Наркоман. Курил, глотал и впрыскивал себе любой наркотик, какой удавалось раздобыть. Возможно, также торговал наркотиками.

Был болен гонореей.

Магдалена Русен видела его в последний раз третьего или четвертого ноября возле ресторана «Дамберг». В тот день на нем были те же самые костюм и плащ, что и 13 ноября.

Всегда, как правило, был при деньгах.

Таким образом, Нурдину, первому из всей бригады, занимавшейся расследованием убийств в автобусе, удалось раскопать нечто такое, что при достаточном желании можно было назвать положительным результатом. Однако даже здесь мнения разделились.

— Ну хорошо, — сказал Гунвальд Ларссон, — теперь нам известна фамилия того подозрительного типа. А что дальше?