Джош Бейзел - Дикая тварь

Мужик тоже это понимает. Встает, отряхивается и забирает камеру у Дэла. Поворачивается ко мне:

– Бумажник.

Возвращаю ему бумажник. Дэл крайне подавлен.

– Господа, дамы, имею честь, – прощается фотограф, уходя вверх по склону.

– Сынок, если вернешься сюда, то удобством тебе будет моя нога на твоей жопе, – говорит Реджи ему вслед.

– Вот именно, козел! – добавляет Мигель из чащи.

– Наверное, он судью хотел сфотографировать, – говорит Реджи, закуривая косяк.

Мы с ним сидим на крыльце его домика. После того как Майкл Беннет из агентства “Пустынный орел” – или кто бы он ни был – ушел, а я проследил за ним, чтобы срисовать номер его машины, я остановился у домика Реджи и спросил, есть ли у него минутка.

– А кто судья? – спрашиваю я.

– Всему свое время. – Реджи протягивает косяк мне.

Я теперь редко употребляю вещества, потому что с возрастом выработал способность приходить в состояние эмоциональной нестабильности и нерешительности без них. Но вот привычкой отказываться, когда угощают, не обзавелся. Глубоко затягиваюсь, и искусственно завышенная оценка собственного характера и поведения не заставляет себя ждать.

И почему я больше не употребляю?

– У меня и альфа-блокаторы тоже есть, если надо, – говорит Реджи. – Для других целей.

– Для каких других целей? – лукавлю я.

– Ну как – от кошмаров.

Пропускаю мимо ушей.

– Вы служили? – спрашивает Реджи.

– Нет.

– Это плохо. У них там в министерстве ветеранов отличные программы есть от ПТСР. Если хотите, могу дать вам номерок моего врача.

– Реджи, – говорю я, – какого хрена вы делаете?

– Вы о чем?

– Обо всем об этом. Экспедиция.

Он смеется:

– Я что, похож на того, кто знает, что делает?

– Да. Похожи. У вас единственный жизнеспособный бизнес в экономической пустыне. У вас есть друзья. У вас хватило пороху, чтобы заманить сюда Тайсона Гроди сумасшедшим проектом с чудовищем. Так зачем вам сумасшедший проект с чудовищем?

Реджи вставляет косяк в рабочую часть рта и поджигает заново.

– Не буду врать вам, что деньги тут ни при чем. Я не прочь убраться отсюда. Переехать в Камбоджу, жить на пляже. Хотя есть и кое-какие личные причины.

– Какие, например?

– Это хотел сделать мой друг.

– Крис-младший?

– Вы слыхали о нем?

– Да. Слышал, что разводилово с чудовищем придумал он. Еще я слышал, что вы его убили.

Если это и потрясло Реджи, он не подает виду.

– Ну да, – выдыхает он. – Все так думают.

– Так это вы?

– Нет. Я любил Криса. Он был мне младшим братом – если мой младший брат мог быть настолько умнее меня.

– Почему все думают, что убили вы?

– Так я получил это место, – он указывает рукой на озеро.

Вода гладкая, как стекло, в ней хирургической иглой отражается месяц, прекрасное зрелище. Воздух влажный и насыщенный звуками живой природы: лягушки, или цикады, или еще кто. Щуки охотятся на гагар, это я уже знаю.

– Что с ним произошло?

– Хрен его знает, – Реджи передает мне косяк. – Я был здесь, дома, играл в покер с Дэлом, Мигелем и еще одним парнем, он здесь больше не работает. Мы услышали выстрелы.

– Криса-младшего застрелили здесь ?

Реджи показывает пальцем:

– Вон там, на причале. Криса и еще одного, священника. Но тела мы нашли только на следующий день. Услышав выстрелы, вышли на улицу, но ничего не разглядели. Решили, что это какой-нибудь осел палит по пьянке. Или ночной охотник.

Значит, Криса-младшего убили на том же причале, который на снимке. И Реджи был рядом.

И что дальше? Вряд ли Дэл и Мигель рискнули бы получить обвинение в убийстве, обеспечивая алиби Реджи. В принципе это возможно, если они до беспамятства любят свою работу на Реджи или в нем самом души не чают. Но нормальные люди дважды подумают, прежде чем впутаться в мокрое дело, особенно если из-за этого известный им человек, способный на убийство, может завалить их самих.

Но может, они не знали, что помогают ему. При большом желании Реджи мог застрелить Криса-младшего и отца Подоминика прямо отсюда, из своего дома. Например, из окна ванной, потом спрятать винтовку, вернуться к столу и спросить, что за шум.

– Поймите, – говорит Реджи, – Крис не жил здесь. Кристин не хотела переезжать сюда из-за школы Отем и прочего, поэтому они жили всей семьей в Или. Крис даже не сказал жене в тот вечер, что поедет сюда. Сказал, что собирается в магазин “Сирз”. Кстати, нам он тоже не сказал. Кристин позвонила сюда примерно через час после выстрелов и спросила, не заезжал ли Крис, но мы ничего не знали и сказали “нет”. Мы до сих пор понятия не имеем, что он здесь делал. И насчет отца Подоминика тоже.

– Вы хоть что-нибудь заметили той ночью?

– Нет. Только два выстрела. Полиция предположила, что они приплыли по озеру или пришли берегом.

– Вы слышали лодочный мотор?

– Нет, но это ни о чем не говорит. Здесь у многих лодки с электромоторами, чтобы не пугать рыбу. И у всех есть каноэ.

– А не мог ли кто-нибудь застрелить их издалека, из Форда, например?

– Не знаю, я бы не сумел.

Странная фраза.

– Мог ли кто-нибудь из пацанов Дебби Шник убить его?

– Нет. Тогда у нее пацанов еще не было.

– А сама она могла?

– Не-а. Только не Дебби. Тогда она не была такой сукой, какой стала теперь.

– Даже после смерти Бенджи?

Реджи салютует мне косяком и опять поджигает.

– А вы хорошо подготовились. Но нет, не думаю. Конечно, нечего надеяться, что женщина останется прежней после убийства ее ребенка. Бенджи был хорошим мальчиком, я знал его, потому что они встречались с Отем. Чего только он от нас не натерпелся. Но Дебби свихнулась не сразу после его гибели. Думаю, к этому привели и какие-то другие причины. Но какие, не знаю. Мы с ней уже расстались ко времени, когда дети погибли.

Я вдруг чувствую, что меня накрыло:

– Вы встречались с Дебби Шник?

– Ну да. Лет шесть с перерывами. Иногда с большими перерывами, но все же. Она ведь тогда была совсем другой.

Не знаю, что об этом и думать, как и об остальной бредовой истории.

– Почему вы не рассказали людям, которых пригласили сюда, о Бенджи и Отем? – спрашиваю я. – В смысле, для рекламы. Почему об этом нет речи в фильме?

– Господи, да я бы ни за что не стал использовать смерть Отем для такой херни. Я был без ума от этой девчонки. Я бы за нее пулю принял. К тому же я не имею никакого отношения к фильму.

– Кроме того, что вы разослали его.

– Ну это да, конечно. Но снимал его только Крис.

– Вы не участвовали в этой разводке с самого начала?

– Нет. Я знал об этом, наверное, я так понял, Крис хотел все сделать сам. Или он просто не хотел впутывать меня. Ему было лет тридцать семь, что ли. А мне шестьдесят два. Я знал отца Криса еще до его рождения. Крису было лет пятнадцать, когда я поселился здесь. Я думал, что он, наверное, хочет заняться чем-то совсем новым, самостоятельно.