Пит Эрли - Камень Апокалипсиса

— Знаком? — переспросил Колдуэлл. — Черт возьми, да я с ними в школу ходил! Судья — один из моих ближайших давнишних друзей. А Мелисса… О, моя дорогая, вы по-прежнему восхитительны, как и в ту студенческую пору, когда я так страстно желал похитить ваше сердце. Чтобы оно не досталось этому хитренькому проныре!

Колдуэлл поцеловал Мелиссу в щечку, и минут пять они вели пустую светскую болтовню. Затем Колдуэлл громоподобным голосом объявил, что ему придется покинуть вечеринку:

— Меня ждет Ричмонд — наш республиканский губернатор удосужился сунуть нос в трижды клятую тяжбу насчет телевизионщика.

Каждый из присутствующих знал, о чем идет речь, дело вот уже неделю не сходило с первых полос. Тремя годами раньше некий телеведущий из Вашингтона размозжил себе череп в автомобильной аварии. Повреждения головного мозга оказались столь обширны, что сейчас, по словам докторов, он пребывал в состоянии «овоща». Несколько дней назад его семья потребовала отключить коматозного родственника от аппаратуры, однако губернатор Джордж Андерсон, прослышав об их планах, созвал пресс-конференцию и объявил, что будет оспаривать такое решение в суде. Андерсон даже назвал его «актом сознательного смертоубийства».

— У нас еще не было губернатора, который бы вмешивался с подобным иском, — сообщил Колдуэлл обступившей его толпе гостей. — Разумеется, как генеральный прокурор, я просто обязан поддержать губернатора на завтрашнем заседании Верховного суда. Хотя, если честно, я с ним категорически не согласен.

«Вашингтон пост» и иные СМИ намекали, что от действий губернатора Андерсона попахивает чистой политикой. Если заглянуть в прошлое, то Андерсона изначально выбрали на пост замгубернатора, однако его босс, не отработав и половины срока, умер от сердечного приступа, и Андерсон автоматически пересел в начальственное кресло. В Виргинии губернаторам разрешается занимать сию четырехлетнюю должность только один раз, но, поскольку Андерсон просто заполнил образовавшуюся вакансию, закон позволял ему выдвинуть свою кандидатуру на переизбрание. Совсем недавно он принял несколько решений, возмутивших ультраконсервативное крыло республиканской партии. Так что теперь его беспрецедентное вмешательство в дело о телеведущем толковалось учеными мужьями от политики как попытка ублажить оскорбленных консерваторов.

— Лично я считаю, что Андерсон сел голым задом в муравейник, и мне это разрывает сердце! — съязвил Колдуэлл. Они с губернатором были на ножах.

Прощаясь с другими гостями, он поманил к себе Спенсера и прошептал на ухо:

— Слушай, мне зайти к тебе надо, по личному. В понедельник утром. Я скажу секретарю, чтобы она уточнила время у мисс Алисы. Я так понимаю, она по-прежнему служит?

— Ох, служит… — скрипнул зубами Спенсер.

— Ничем старую сучку не сковырнуть, а? — подмигнул Колдуэлл.

Генпрокурору понадобилось еще с четверть часа, чтобы действительно покинуть вечеринку, потому как требовалось распрощаться со всеми подряд. Едва он скрылся, Арнольд объявил, что столы накрыты.

— Мы подумали, что было бы неплохо привнести чуть-чуть калифорнийской непосредственности и простоты на виргинскую почву, — сказал он. — Сегодня у нас «шведский стол» с техасско-мексиканской кухней. Места мы не распределяли, так что усаживайтесь где удобно — и приятного всем аппетита!

Гости гуртом повалили к буфетным столам, и Спенсер немедленно отвел Мелиссу подальше от толпы, к пустому столику.

— Вы позволите, сударыня, принести вам еще один бокал великолепного домашнего бордо? — спросил он. — Насколько я понимаю, оно превосходно сочетается с лепешками из красных бобов.

Мелисса закатила глаза.

Минуту их тихого уединения нарушили Уиллеры, притащившие с собой целые блюда, переполненные едой.

— Правда здорово? — восхитился Уиллер, прожевывая огромный кусок сочного тако. — У всех только и разговоров, что про Колдуэлла. Говорят, он на будущей неделе объявит о своей кандидатуре на пост губернатора. Судья, вы же его друг! Ничего такого не слышали?

Не успел Спенсер и рта раскрыть, как Уиллер добавил:

— Я думаю, он сюда приходил, чтобы деньгами заручиться. Андерсона побить — то еще дельце, с его-то друзьями. Которые с Севера, а?

Он заговорщицки подмигнул и подхватил с тарелки еще одну лепешку. Спенсер брезгливо посмотрел на тягучую ниточку сыра, свисавшую со второго подбородка окружного прокурора, и отвел глаза.

Любой человек, хоть сколько-нибудь знакомый с политическими реалиями Виргинии, знал, как расшифровать словечко «Север». С середины двадцатых по начало семидесятых годов делами в Виргинском Содружестве (а именно так звучит официальное название этого штата) заправляла одна из самых могучих политических машин всей нации. Создана она была демократом по имени Гарри Флад Берд, которого избрали губернатором в 1926-м. Его сын, Гарри Флад Берд-младший, позднее перенял бразды правления, став сенатором. Почти пять десятилетий никто не мог быть избран или назначен на любой политический пост Виргинии без предварительного согласования с политаппаратом Берда. И хотя самих Бердов расистами не назовешь, стоявшие за ними люди были сплошь белыми и богатыми: банкиры, юристы, бизнесмены и аристократы от сельского хозяйства. Эта машина сумела удержать за собой политическую власть, потому что в Виргинии существовали малочисленный электорат, жестко регламентированное избирательное право и пагубный подушный налог, взимавшийся с зарегистрированных избирателей. Это гарантировало небольшой и, стало быть, легко контролируемый процент ходящих на выборы людей, по сути дела, оставляя за бортом системы негров и подавляющую часть бедняков из числа белого населения. Интересы этой политмашины тесно переплетались с интересами «ВЕПКО», то бишь Электроэнергетической корпорации Виргинии, ведущих банков штата и Виргинского университета. Что выгодно им — то выгодно и широкой общественности. В частности, в Шарлоттсвиле приверженцем машины Берда выступало семейство Ван-ден-Вендеров, подкармливая ее сочным «зеленым фуражом» в обмен на десятки особых привилегий.

Однако в начале 60-х система начала разваливаться. Причина? Исход белых из округа Колумбия. Расовые беспорядки и волнения в Вашингтоне вынудили сотни тысяч федеральных служащих бежать в пригороды. Чуть ли не за ночь разрослись виргинские городишки, венцом обрамлявшие столицу. В пятидесятых на долю жителей северной Виргинии приходилось едва ли шесть процентов голосов. К 1975 году они контролировали двадцать процентов, а к 1990-му — свыше тридцати. Примерно в это же время начал стремительно развиваться и виргинский округ Тайдуотер, куда входили Норфолк и Ньюпорт-Ньюс. Оба этих демографических фактора лишили Шарлоттсвиль и прочие города и поселки южной Виргинии их политической хватки.