Пит Эрли - Камень Апокалипсиса

— Что вы пытаетесь здесь продемонстрировать? — обратился Спенсер к Делани.

— Ваша честь, вчера, во время снятия показаний детектива Стюарта, обвинение спросило, откуда берется мужская сперма. Стюарт заявил, что если на месте преступления обнаружена сперма, значит, она стала результатом непосредственной эякуляции. В действительности это не всегда так. Более того, мы намерены доказать, что в нашем случае убийство сопровождалось совсем иными обстоятельствами.

Колдуэлл на миг опешил.

— Защита вовсе не намерена ставить под сомнение результаты ДНК-анализов, выполненных доктором Нан, — продолжала Делани. — Мы не отрицаем, что сперма принадлежит Лестеру Амилю или что она действительно присутствовала на пижаме. Однако сам по себе этот факт ничего не доказывает. Просто оттого, что сперму размазал кто-то другой!

— Как-как? — прищурился Спенсер.

— Да, мы намерены доказать, что истинный убийца добыл сперму из презерватива. Мистер Амиль им пользовался в момент полового сношения с одним из членов домохозяйства четы Арнольдов. Итак, убийца взял сперму из презерватива и размазал ее по пижаме Касси, желая навести подозрения на невинного человека, моего подзащитного.

— Ушам своим не верю! Из какого пальца вы высосали эту историю?! — взвился Колдуэлл.

— И вот почему расположение пятен спермы носит столь важное — жизненно важное! — значение, — наступала Делани, не обращая внимания на прокурора. — То, что нам изложила доктор Нан, не согласуется с картиной мужской эякуляции поверх распростертого тела. В особенности когда молодой мужчина стоит непосредственно над жертвой. Вы должны спросить себя: почему же сперма попала только на пижаму? Почему ее не нашли в других местах? И почему брызги оказались только в трех точках?

— В жизни не слыхивал более бредовых аргументов! — поделился Колдуэлл со всем залом.

В ответ Делани перенесла огонь на прокурора:

— А если бы обвинение грамотно выполняло свою работу, эти факты давно бы всплыли!

— Ваша честь! — взмолился Колдуэлл. — Разрешите консультацию, пока мисс Делани не изумила нас новым откровением и не очернила доброе имя кого-то из сограждан!

Спенсер поманил к себе прокурора с адвокатом и зашарил на полке под столом, куда мисс Алиса обычно клала материалы текущего процесса и где лежала писчая бумага. Он искал свежий блокнот. Не нащупав искомого, заглянул под столешницу и тут увидел, что мисс Алиса вместе с документами принесла и белый камень, которым придавила верхнюю папку. Он машинально приподнял камень левой рукой, а правой взял блокнот. Не успел он вернуть камень на место, как почувствовал уже знакомый укол.

Не дав опомниться, в тело вонзилось электрическое шило. Удар был настолько силен, что выбил судью из кресла.

Спенсер находился внутри дома Арнольдов. Точнее, поднимался по лестнице на второй этаж. Зашел в спальню Касси. Темно. Девочка в своей кровати, погружена в глубокий сон. Вдруг она распахнула глаза и принялась плакать. Сбросила одеяло на пол. На простынях — темное пятно. Спенсер почувствовал запах мочи.

— Мама! — крикнула Касси. — Мама!

В спальню ворвалась Максин.

— Черт бы тебя побрал!

Она схватила дочь за руку и сдернула с постели.

— Сколько раз тебе повторять, что когда приспичит, надо просыпаться и идти в сортир!

Касси всхлипнула:

— Но я же старалась!

Максин сорвала мокрые простыни, обнажив запятнанный матрас. Касси беспомощно скорчилась на коврике у подножия кровати.

— А ну живо снимай все! — приказала Максин.

Выяснилось, что Касси легла спать прямо в уличной одежде. После катания на воздушном шаре и позднего ужина она слишком устала, чтобы переодеваться. Мать схватила обнаженную дочь за плечи и толкнула к ванной.

— В душ! И чтоб вымылась вся!

Девочка повиновалась и отправилась в ванную комнату, а Максин тем временем подобрала с пола пижаму, снятую сегодняшним утром.

— Наденешь вчерашнюю пижаму! — крикнула она дочери через дверь. — На тебя не напасешься! Сколько раз я просила не бросать вещи на пол? И хватить ныть!

Максин вышла, захватив с собой мокрые простыни и детскую одежду. Вернулась она даже более злая, чем раньше.

— Господи Боже! Да чтоб тебе провалиться! Уделала матрас так, что теперь неделю просушивать!

Она перевернула поролоновый блин и начала стелить свежее белье. К этому времени Касси надела пижаму и стояла рядом, заливаясь горькими слезами.

— Заткнись!

Увы, Касси успела довести себя до такого состояния, что уже ничего не могла поделать. Максин схватила дочь и яростно затрясла.

— Заткнись, говорю! А ну прекрати, или я тебе покажу, над чем рыдать!

Касси попыталась замолчать, но безуспешно.

Максин хлестнула дочь по лицу. Крепко хлестнула. Девочка упала на пол и зашлась в истерике. Максин набросилась на нее, орудуя уже обеими руками. Касси выставила локти, прикрывая лицо и голову. Явно потеряв над собой контроль, Максин принялась бить ее по спине и ягодицам.

Спенсеру еще не приходилось видеть столь необузданной ярости.

— Будешь! Будешь у меня! Будешь еще! — орала Максин.

Наконец, устав и отбив себе ладонь, она ухватила дочь за волосы, заставила встать прямо и, наотмашь ударив в лицо, сбила на пол.

Потребовалось несколько минут, чтобы понять, о чем толкуют голоса. Он приподнял веки и увидел стоявших над ним Колдуэлла с Делани. Рядом находилась и мисс Алиса с несколькими незнакомцами. А, фельдшеры!

— Господи, Спенсер! — шепнул Колдуэлл. — У тебя обморок! Ты даже со стула свалился!

Руки и ноги онемели, будто он их отлежал.

— Сколько я?..

— Минут пятнадцать, не меньше.

Спенсер попытался было приподняться, но медики не позволили. Сейчас они снимали с него ЭКГ, и потому требовалось, чтобы пациент не двигался. Лежа на спине, он приказал мисс Алисе распустить присяжных и очистить зал. Из здания суда его вынесли на носилках. Врачи центральной городской больницы поджидали в отделении неотложной помощи, однако к моменту прибытия он чувствовал себя вполне хорошо. И все равно вторую половину дня пришлось потратить на различные обследования. Ни один из тестов не выявил причин потери сознания.

На этот раз Спенсер не стал упоминать про белый камень.

Судья не верил ни в черную магию, ни в гаитянское вуду, ни в оккультизм. Он не верил в привидения, чертей и ангелов. Припертый к стенке, он вполне мог заявить, что сомневается и в существовании Бога. Верил он лишь в то, о чем говорили ему пять личных органов чувств. Если что-то нельзя увидеть, услышать, понюхать, полизать или пощупать, то такая вещь в его глазах была крайне сомнительной. И в этой связи пережитое заставляло подозревать, что у него начинается расстройство психики.