Пит Эрли - Камень Апокалипсиса

— Какое жуткое хладнокровие, — пробормотал Макдоналд, пытаясь воссоздать весь сценарий в голове. — А Франк? Он тоже причастен?

— Пока не знаю.

Отправив анонимное письмо на адрес Делани, Спенсер откинулся на спинку кресла и долго сидел, разглядывая белый камень. Мисс Алиса захватила его из судебного зала вместе с документами. На данный момент он успел трижды коснуться камня, и каждый раз ему было видение. В первый раз вроде бы ничего особенного. Он сидел в какой-то лодке. Хм-м… Бессмыслица… Его второе видение — Мелисса, секс и конюшня — было куда более внятным. А теперь вот он стал свидетелем избиения Касси.

Почему это со мной происходит? Что все это значит?

Поразмыслив, Спенсер решил, что существует только один тест, который покажет, действительно ли камень обладает некой магической силой, или же пора собираться в психлечебницу. Надо вновь коснуться камня. Но ведь страшно!

А если опять свалится в обморок? Или того хуже: если камень и впрямь волшебный? И куда он закинет на этот раз?..

Спенсер ткнул пальцем в камень.

И ничего. Никаких электроразрядов. Или видений.

Спенсер молча посидел несколько минут, упершись подушечкой пальца в кругляш. Ничего. Брезгливо поморщившись, он открыл левый ящик стола и кинул туда камень. Задвинув ящик, запер его на ключ.

Что теперь прикажете делать?

Устал он очень, вот в чем дело. Устал, но домой возвращаться невмоготу. Там Мелисса.

Странно… Опять болит левая рука. Он разжал пальцы. На ладони — еще один порез. Алая полоска. Откуда она взялась? Да еще и поперек той, первой линии. Ага, это крест! У меня на ладони крест!

Он отомкнул ящик, выдвинул его и потянулся за камнем. Словно тот звал к себе. Как только камень коснулся креста, Спенсера пробило с головы до ног. В тело загнали кол могучей энергии. Вот ключ: левая ладонь, крест, камень. Видение…

Он стоит на пороге старенького ранчо, где когда-то, еще ребенком, жил. Заходит внутрь. Мама в спальне, лежит на постели в ярко-синем махровом халате. Читает вслух «Волшебника из страны Оз» маленькому мальчику, который, свернувшись рядом в клубочек, увлеченно слушает сказку. Этот мальчик ему знаком. Девятилетний Эван. Да, и пижамка та же самая. Ему тепло и уютно, он слушает голос мамы.

В комнату входит отец. У него в руках коробка, обернутая в подарочную бумагу.

— Это тебе.

Мальчик переползает на край кровати и нетерпеливо разрывает упаковку. Боксерские перчатки.

— Ну вот, дружище, пришла пора учиться, как постоять за себя. — Отец ведет его в гараж и помогает надеть перчатки. — В бою надо защищать голову. Перчатки держи перед лицом. Но глаза не загораживай, ты должен все видеть. Держи их вот так.

Отец показывает правильную стойку. Эван пробует ее скопировать.

— Нет-нет, они у тебя слишком близко друг к другу, ты ничего так не увидишь.

Отец осторожно раздвигает перчатки сына. Эвану страшно, он боится получить удар в лицо и поэтому тут же сдвигает их вместе. Раздосадованный отец шлепает по перчаткам, и они больно ударяют мальчика по носу.

— Ай!

Отец смеется:

— Говорю, держи их врозь, как я!

Эван пытается подражать, однако, заметив, как отец поднял перчатки, немедленно инстинктивно загораживает свое лицо, словно прячась за щитом. Отец наносит удар, на этот раз более сильный, и мальчик вновь получает по носу.

— Больно же!

— Только не вздумай плакать! Искусство бокса в том и состоит, чтобы уметь принимать удары, и чем раньше ты этому научишься, тем тебе же лучше.

Отец принимает боевую стойку, и Эван опять прячется за своими перчатками. Сейчас отец явно начинает сердиться и бьет в третий раз — да так сильно, что у Эвана идет кровь носом. Мальчик в ярости бросается на отца. Его кулачки бьют наотмашь, куда попало. Иронически вздернув бровь, отец придавливает макушку сына и удерживает его на расстоянии своей взрослой руки, так что Эван молотит один лишь воздух. Наконец мальчик падает на колени. Лицо пунцовое, он тяжело дышит.

— Я тебя ненавижу!

Эван пытается сорвать перчатки, но ничего не выходит. Отец отказывается их расшнуровывать. Мальчик бежит в дом, к маме.

— Ненавижу его! Ненавижу!

Он пытается прижаться к матери, та его отталкивает.

— Он твой отец! Он любит тебя. А ты должен — просто обязан! — уважать своих родителей. Вот пойди сейчас и извинись. Разве ты не знаешь, что это грех — плохо говорить о своем отце?

— Ненавижу его! Пусть он умрет! И мне все равно, грех или не грех!

С боксерского урока в гараже миновало добрых сорок лет, но сейчас Спенсер вновь пережил его, словно наяву. Отец погиб вскоре после того случая.

— Папа, прости меня… — прошептал Спенсер.

Разжав пальцы, он уронил камень обратно в ящик и запер его на ключ. Подошел к кожаному дивану и лег, не снимая ботинок.

Я сошел с ума?

Внезапно вспомнился Патрик Макферсон, тот самый адвокат, что прислал камень. Патрик покончил с собой.

Спенсер всю ночь проворочался на диване, пытаясь отыскать смысл в событиях, которые начинали перетряхивать всю его жизнь. Увы, безуспешно.

Жизненные соки, текущие в жилах Лас-Вегаса, густо замешены на удаче или просто совпадениях. Повесив трубку таксофона после разговора с Делани, Чарлз Макдоналд поспешил к выходу, откуда уже тянулись авиапассажиры, прибывшие из Вашингтона. Челночные рейсы не ждут, тем более что так или иначе надо торопиться обратно. Огибая угол коридора, он налетел на Кайла Данема, студента и товарища по путешествиям преподобного доктора Грассо. Эта парочка только что прибыла из вашингтонского аэропорта Даллас. Макдоналд помог ошеломленному студенту встать на ноги, наскоро пробормотал извинения и пустился бежать дальше. Ни он сам, ни Данем, ни Грассо не предполагали, что это случайное столкновение — лишь первая их встреча в будущей гирлянде событий, которую уже нанизывала для них рука судьбы.

Джон Маки, настоятель собора Святого Тимофея, поджидал Грассо и его спутника возле стойки выдачи авиабагажа. Прежде чем путешественники смогли поприветствовать Его Высокопреподобие, им пришлось пересечь целую галерею «одноруких бандитов» и поплутать в лабиринте из рекламных щитов. Данем, почти всю дорогу читавший книжку про стратегию азартных игр, был заворожен звоном монеток, сыпавшихся в сверкающие поддоны из нержавейки, и видом полураздетых трехметровых танцовщиц, извивавшихся на колоссальных плазменных экранах, подвешенных под потолком.

— Добро пожаловать в игротеку Сатаны! — улыбаясь, сказал Маки, когда они наконец добрались до настоятеля. Он вывел их на улицу, в теплый ночной воздух. В глазах Данема тут же вспыхнули миллионы неоновых огней, протянувшихся на целые мили вдоль главной улицы и заливавших пустыню бледным разноцветным сиянием. Аэропорт находился более чем в миле от города, но даже отсюда можно было ясно видеть различные казино, перерабатывающие десятки миллиардов долларов в год.