Пит Эрли - Камень Апокалипсиса

— Любое казино такого уровня, — пояснил Люци, — словно маленький город, а этот подвал — наша мэрия. Генеральный управляющий — наш мэр. Моя должность соответствует городскому полицмейстеру. Коммерческий директор — председатель торгово-промышленной палаты. И еще есть тринадцать других подразделений, которыми руководят, так сказать, «отцы города». У каждого свой офис и штат сотрудников.

Люци остановился возле неприметной двери без каких-либо опознавательных знаков, но с глазком на уровне лица. Постучал и через пару секунд сказал куда-то вверх:

— Я плюс один посетитель.

Очутившись в помещении, Грассо заморгал, приучая глаза к необычной обстановке. Одна стена была целиком занята телеэкранами: шесть рядов по десять штук в каждом. За ними наблюдали три человека, сидящие перед пультом со множеством переключателей и верньеров.

— Вот эти сотрудники и управляют «Оком Всевышнего». Лучшие из лучших во всем Лас-Вегасе, способны заметить любой подвох в игре. Откуда я это знаю? Да потому что двое из них сами когда-то подвизались шулерами, а третий парень их в свое время подловил. У них на троих столько навыков и знаний жульнических приемов, что нет на свете такой уловки, которая бы не была им знакома.

Грассо разглядывал экраны, пытаясь найти хоть какой-то смысл или логику в изображениях, менявшихся каждые пять секунд. На одном из мониторов вдруг возник Кайл Данем. Юноша играл в блэкджек.

— А вот этот молодой человек зашел в казино вместе с вами, — не оборачиваясь вдруг сказал один из наблюдателей. — Вы повернули в VIP-холл, а он отправился прямиком в зал.

— Что ж, давайте поглядим, — усмехнулся Люци. — Фиксируем стол.

Один из сотрудников щелкнул тумблером, и камера «наехала» на ничего не подозревающего Данема и его карты. Ему достались две дамы.

— Э-э… похоже, ваш приятель не очень-то разбирается в правилах игры, — покачал головой Люци.

— Он сделал что-то не так?

— У дилера открыта восьмерка, — стал объяснять Люци. — У вашего друга две дамы, это десятиочковые фигуры. Другими словами, он зацепил двадцатку, очень сильный набор, его никогда не следует разбивать. Но вы видели, он только что подал сигнал, что распаривает руки. Понимаете? Делит дам. Значит, у него теперь две руки, и он, видимо, надеется, что обе выиграют. А теперь смотрите, что будет.

Из «туфли» дилер выкинул Данему семерку под одну даму и шестерку под другую.

— Ну вот, мальчик доигрался. На одной руке семнадцать, на другой — шестнадцать.

Грассо увидел, как дилер открыл вторую свою карту. Десятка. Итого восемнадцать.

Люци сказал:

— У вашего товарища была практически выигрышная комбинация, а он взял и распарил ее на две руки с сильным недобором. Не иначе от жадности.

Грассо молча стоял и смотрел, как дилер забирает себе двадцатидолларовую ставку Данема.

— Святой отец, поблагодарите его от нашего имени. За пожертвование, — сострил один из экс-шулеров.

Люци распорядился поставить нужную пленку, и на одном из мониторов появилось изображение мужчины, под опасным углом свесившегося с какого-то балконного карниза.

— Вот это и есть Патрик Макферсон, — сказал начальник охраны.

На глазах Грассо Макферсон разжал пальцы и медленно повалился вперед. Лицо его было спокойным, если не сказать умиротворенным.

— Прыжок «ласточкой», — прокомментировал Люци. — Трудно поверить, да?

— Ага, десять баллов за технику, — вновь подал голос остряк.

Люци нахмурился.

— Извините, святой отец, — сказал он. — В нашей работе есть только одна отдушина, когда сталкиваешься с такими вещами. Вот и шутим, как умеем…

Грассо же и внимания не обратил на черный юмор: он был поглощен происходящим на экране. Возле останков Макферсона сразу же собралась толпа, и за фигурами людей священник пытался увидеть «судный камень». К сожалению, он понятия не имел, на что похож pietra giudiziaria, и, как он ни приглядывался, ничего нового для себя не обнаружил.

— Еще у нас есть запись его игры, — предложил Люци.

Вновь на мониторе появился Патрик Макферсон, на этот раз за столом для блэкджека.

— А знаете, мы все хорошо его запомнили — и не только потому, что он покончил с собой, — вдруг сказал Люци. — Оказалось, он на редкость удачливый игрок.

— Сукину сыну везло, как я не знаю… — кивнул один из сотрудников.

— Когда мы заметили его в первый раз, — пояснил Люци, — то решили, что он жульничает. Скажем, работает в «бригаде счетоводов». Слышали о таких?

Грассо обнаружил полное невежество в этом вопросе.

— В любой момент игры в блэкджек карты раскладываются либо в пользу «конторы» — в смысле казино, — либо в пользу клиентов. Умелый игрок всегда пытается рассчитать вероятность собственной удачи. Это делается путем отслеживания карт, но не в том смысле, что надо запоминать все выпавшие фигуры и так далее. Хм-м, как бы это объяснить… Короче, он ведет мысленный баланс плюсов и минусов. Процедура, вообще говоря, запутанная. Ее изобрел один математик. Тут особенность в том, что имеется масса счетоводов-самоучек, но самые умные из них всегда работают в тандеме. К примеру, один следит только за «туфлей» — то есть за колодой, откуда выкидываются карты, — а когда колода «пустит сок», в смысле покажет выигрышные варианты, он подает сигнал партнеру, и тот делает особо крупную ставку. Ничего нелегального тут нет, однако если мы такую парочку сцапаем за руку, то впредь им в наше казино путь заказан.

Один из сотрудников подхватил рассказ начальника:

— Поначалу мы думали, что Макферсон ловко считает карты, потому что играл он как бог. Уж очень хорошо понимал, когда ставить много, а когда уходить в тень. Готов поклясться, он просто-таки знал, когда и какая карта выпадет. В общем, или виртуозный счетовод, или явно как-то жульничал, потому что таких везунчиков на свете не бывает.

— Мы не могли понять, как он это делает, — сказал Люци. — Заменили дилера, на случай если они тайком сговорились. Каждые несколько минут приносили новые колоды, чтобы он не мог их метить. Следили за каждым его движением — и все равно без толку. То, что он вытворял, не укладывалось в законы математики.

— Это еще что! Свой главный фортель он выкинул под занавес. Мы просто обалдели, честное слово, — вступил в разговор еще один оператор. — Наигравшись, он взял и отказался от всего куша. Понятное дело, тогда мы еще не знали, что он вот-вот сиганет с парапета. К концу игры мы даже подослали ему одну цыпочку-блондиночку, из наших. Вон она, видите, жмется к нему бочком? Сисястенькая такая?

Люци тут же принес извинения за живописные подробности, исходившие от его подчиненного, но Грассо и глазом не моргнул. Он увлеченно слушал.

— Между прочим, — продолжал мужчина, — таких, как она, еще поискать надо. Глаз-алмаз и все такое. И даже она не смогла его раскусить. Попробовала его расспросить, так он ответил, играю-де первый раз в жизни. И вроде бы не врал! Это она так говорит. А потом он пихнул ей все свои фишки и отправился прыгать.