Татьяна Устинова - Хроника гнусных времен

Нет, черт побери, не поедет он в “Рэдиссон”, а оттуда в Дублин! Он останется здесь и выяснит все до конца. Что бы ни думала о нем Настя и остальные.

Он решительно закрутил кран и вылез из кабинки. Не найдя своего, обвязался чьим-то чужим полотенцем и за штанину поднял с пола грязную тряпку, бывшую когда-то его джинсами. Еще вчера эта тряпка расстроила бы его – джинсы были дорогие и недавно купленные. Он любил свое барахло и трясся над ним, а сегодня ему было наплевать на джинсы.

В полотенце он дошел до своей – Настиной – комнаты и комом запихал джинсы в рюкзак, чего не делал никогда в жизни.

"Вы считаете, что это я во всем виноват, и только ваша проклятая интеллигентность не позволяет вам сказать это мне в лицо”. Одна тетя Александра вслух высказала то, что было на уме у всех, и у Насти тоже.

Очень хорошо. Просто прекрасно.

Он яростно напялил на себя одежду, вышел в коридор и бахнул дверью так, что, наверное, в соседнем доме Гриша упал с дивана. И пошел в кухню. Ему нужно выпить кофе и прийти в себя. А дальше посмотрим.

В кухне была Настя, по-прежнему в куртке и кружевных пижамных штанах.

– Хочешь есть?

И голос и вопрос показались Кириллу фальшивыми.

– Нет. Я кофе выпью.

– Сварить?

– Я сам, спасибо. Ты, может быть, ляжешь? Время только семь.

Настя печально взглянула на него.

– На веревке за домом висит твое полотенце, – сказала она, – оно совершенно мокрое. Ты все-таки купался, Кирилл?

Так. Еще и полотенце.

В один шаг он подошел к ней, сгреб за отвороты куртки – куртка задралась, закрыв бледные щеки – и сказал, старательно выговаривая слова:

– Я не купался. Я не пил водку с Сергеем. Сергей вообще ни с кем не мог пить водку, потому что он не переносит алкоголь. У него аллергия. Знаешь такое слово? Когда ночью я зашел в его комнату, никакой бутылки там не было. Она появилась потом.

– Какая аллергия?! – Она оторвала от себя его руки. – Что ты выдумываешь?!

– Я ничего не выдумываю. Это продолжение той самой истории с феном в ванне твоей бабушки. Я же говорил тебе, что не знаю, что будет дальше. Мне нужно подумать. Уходи.

Она так изменилась в лице, что ему стало страшно, как бы она не упала.

– Сережка? – пробормотали совершенно синие губы. – Сережку хотели убить?

Он отвернулся от нее.

Турка с водой так и стояла на плите. Кирилл зажег под ней газ и посмотрел себе под ноги.

Насос. Ночью он сильно ударил пальцы о старый велосипедный насос, который валялся на полу. Сейчас никакого насоса на полу не было.

– Настя, – сказал он, рассматривая пол, как будто надеясь все-таки увидеть насос, – здесь на полу лежал насос. Куда он делся?

– Где лежал? При чем здесь насос? Кирилл, Сережку хотели… убить?!

– Вот здесь. Я ночью о него споткнулся. Ты его не убирала?

– Нет. Я не видела никакого насоса. Зачем он тебе нужен? У твоей машины спустило колесо?

– Настя, – заорал он, – кто заходил в кухню?! Вспомни, ну!

Она попятилась от него и нелепо плюхнулась в кресло.

– Не знаю, – сказала она растерянно, – все заходили. Мама с папой. Соня. Тетя Нина. Светка, наверное. А Владик спит еще.

Владик.

Ночью он подумал, что это придурок Владик бросает все где ни попадя. Он ездит на велосипеде, значит, у него должен быть насос.

Кирилл выскочил из кухни, промчался по коридору и галопом проскакал по лестнице.

Владик не спал. Он полусидел в подушках, как султан в гареме, курил и мечтательно рассматривал дым от собственной сигареты. С разгону Кирилл вылетел на середину комнаты и остановился, во все глаза глядя на Владика.

– Гуд монинг! – сказал Владик весело. – Хау ар ю? Проще говоря, когда входите, нужно стучаться. А если бы я был обнажен?

– Где твой насос? – спросил Кирилл. – Где насос от твоего велосипеда?

Владик посмотрел на него с сочувствием, как хороший врач на безнадежного пациента.

– Вы что? – спросил он. – Очумели? Какой насос с утра пораньше? Или это в вас вчерашняя водочка играет? Не выветрилась еще?

– Откуда ты знаешь про водку?!

– Мы что, – спросил Владик и потянулся, закинув за голову руки, – перешли на “ты”?

– Я перешел, – рявкнул Кирилл, – отвечай давай!

– Вы забыли добавить “тамбовский волк тебе товарищ”, – сказал Владик, зевнул, показав безупречную молодую пасть, и затушил в пепельнице сигарету, – пойдите прочь, уважаемый. Я должен одеться.

– Что здесь происходит? – спросила Соня, появляясь в дверях. – Почему вы кричите, Кирилл?

– Я не кричу. Я хочу знать, откуда этот придурок знает про водку. Вы ему сказали?!

– Мама сказала, – ответила Соня твердо, вошла и остановилась рядом с диваном, на котором потягивался ухмыляющийся Владик. – Перестаньте сейчас же, Кирилл. Владик совершенно ни при чем. Отстаньте от него. Он не пил ночью водку с Сережей.

– Выкушали? – спросил Владик и дружески потрепал Соню по голове. – Ты моя умница. Всегда знаешь, что сказать.

Он поднялся с дивана, ослепив Кирилла своей пижамой – шелковой, в замысловатых листьях и драконьих мордах, – и накинул на плечи халат, еще более ослепительный.

Этот халат произвел в голове у Кирилла какое-то странное, разрушительное и неконтролируемое действие. Ничего не видя перед собой, кроме огненных драконьих морд, Кирилл одной рукой взялся за тонкий шелк, а другой за Владикову шею, которая оказалась странно мягкой, как у щенка.

– Слушай, – сказал он тихо и слегка прижал Владика к стене, прямо перед ним были испуганные глаза, очень похожие на Сонины, – ты отвечай, когда тебя спрашивают. Я ведь не мамочка, я и по морде дать могу.

Соня металась у него за спиной, хватала его то за руки, то за майку и, кажется, даже плакала, и Кирилл Владика отпустил. Драконьи морды стали таять в глазах, и через секунду он пришел в себя.

Владик сидел на стуле, носом почти уткнувшись Кириллу в живот, держал себя за уши и раскачивался из стороны в сторону.

– Ты… негодяй! – выкрикнула Соня в лицо Кириллу. – Подонок, ничтожество, бандит! Владик, не плачь! Не плачь, маленький!

– Он большой, – сказал Кирилл растерянно, – ты все перепутала, Соня. Он давно уже совсем большой. Прекрати, оставь его в покое. Я ничего такого ему не сделал.

– Не сделал?! – взвизгнул Владик, совсем как его мамаша. – Не сделал? А синяки? Теперь наверняка останутся синяки!

Он взметнулся со стула, опрокинул его и кинулся к круглому зеркалу, стоявшему на письменном столе, распахнул ворот и стал изучать свою шею. И Кирилл, и Соня смотрели на него во все глаза.

– Где насос от твоего велосипеда, придурок? – спросил Кирилл и, не выдержав, слегка пнул Владика в спину, отчего тот клюнул носом зеркало. – Где насос?

– Какой насос? – плачущим голосом простонал Владик. – Соня, что он ко мне привязался? Я ничего не знаю ни про какой насос!