Татьяна Устинова - Хроника гнусных времен

– А ты еще сказал, что мама не сама умерла, а что ее… – добавил Дмитрий Павлович. – Это как понимать?

– Да, – Кирилл посмотрел на него, – ее убили. Только сначала я должен рассказать про другое. Так сказать, по пути.

– Господи, кто это у нас там? – вдруг удивилась Юлия Витальевна, и все как по команде повернулись и посмотрели в сад. Света вытянула шею, забыв про то, что собиралась прикурить сигарету, и Владик приподнялся со стула.

По газону бежала огромная черная собачища. Бежала не торопясь, бесшумно и как-то по-хозяйски.

– Пошел вон! – крикнула Нина Павловна. – Чей это такой?

Что-то звонко упало на пол, упало и разбилось, и все снова оглянулись.

– Оставь, Соня, – сказал Кирилл, – наплевать. Потом уберем.

Соня торопливо складывала один в другой осколки синей чашки, и руки у нее тряслись.

– Здрасти, – раздалось с крыльца, – я пришел. Может, все-таки подмогнуть надо?

– Нет, – сказал Кирилл, – помогать не надо. Это хорошо, что ты пришел. Садись.

– Кто это? – спросила Нина Павловна и посмотрела на Кирилла.

– Меня Гришей зовут. Я пришел… к Соне. Владик вдруг проворно вскочил с кресла, опрокинул его на Гришу и суетливо побежал. Кирилл поймал его за шиворот, и он взвизгнул.

– Стоп. Никто никуда не бежит. Сядь. – Он толкнул Владика к стулу, с которого вскочила Настя, но не отпустил, продолжал придерживать за шиворот. – Сядь, я сказал.

Стало так тихо, что было слышно, как дышит на крыльце черная собачища.

– Я… умираю, – прохрипела тетя Александра и стала валиться на бок. Никто не шевельнулся, и она перестала валиться.

– Это Гриша, – сказал Кирилл и повернул Владика так, чтобы он оказался лицом к Грише, – ты его видел. Правда?

– Кирилл, что происходит? – строго спросила Юлия Витальевна.

Гриша осторожно вернул кресло на место и сел, напряженно вытянув левую ногу. Он смотрел только на Соню, которая держала в руках осколки синей чашки, и у него было странное лицо.

– Это тот самый уголовник, в которого три года назад влюбилась Соня и тем самым опозорила всю семью, – сказал Кирилл негромко. – Познакомьтесь.

– Я – уголовник? – пробормотал Гриша и, оторвавшись от Сони, посмотрел на Кирилла.

– Ты.

– Только этого нам не хватало, – пробормотала Нина Павловна, – уголовника привел!

– Успокойтесь, – сказал Кирилл, – он такой же уголовник, как вы, Нина Павловна.

– Что? – спросила Соня. Осколки мелко тряслись у нее в руках, издавали отвратительный стеклянный звук. – Что ты сказал, Кирилл?

– Он такой же уголовник, как мы, – морщась, повторил Кирилл, – все это было выдумкой от начала до конца. Нет никакой “Милицейской газеты”. Не было никакого портрета. Никто не печатал его фотографию в разделе “Особо опасные преступники”. Ты… успокойся, Сонечка. – В первый раз он назвал Соню Сонечкой. – Я знаю, что глупо это говорить, но ты все-таки успокойся. Юлия Витальевна, у вас есть валокордин, что ли?

– Нет! – вскрикнула Соня. – Мне не нужен никакой валокордин! Я не понимаю, о чем ты говоришь! Зачем ты позвал его сюда?!

– Затем, что все это должно закончиться, – сказал Кирилл, – твоя мать и твой брат выдумали всю историю с уголовником, потому что они не желали, чтобы ты выходила замуж. Все ведь к этому шло, правильно? Ты вышла бы замуж, и они остались бы вдвоем, и некому было бы варить им борщ, и неоткуда было бы взять денежки на сигареты. Правильно я говорю?

– Я не уголовник, – сказал Гриша растерянно, – ерунда какая! Ты что, думала, что я уголовник?!

И он поднялся с кресла, и сделал шаг, и остановился, так и не дойдя до Сони.

– Владик сделал газету на своем компьютере, – продолжал Кирилл, – сфотографировать тебя в больнице было просто. Идея была, разумеется, тетушкина. И тетушкино же исполнение. Она подсунула газетку Соне, она дала ей возможность принять снотворное, она “Скорую” вызывала, она ее в психушку сдала. Только она не предполагала, что Гриша не поверит в то, что Соня его бросила, и станет ее искать, и караулить, и даже на дачу за ней попрется. Ну как? Пока все верно?

Гриша вдруг коротко хрюкнул и что есть силы стукнул ладонью по столу. Чашки подпрыгнули, новый чайник изрыгнул облачко пара, зазвенели рассыпавшиеся из плетенки ложки, и вскрикнула Света.

– Ты думала, что я… уголовник?! – с безмерным изумлением произнес он, и Кириллу показалось, что он сейчас разрыдается. – Значит, все это время, что я… что мы… и все из-за того, что ты думала, будто я – уголовник?!

Он взялся за голову странным, очень не шедшим ему движением и неловко плюхнулся обратно в кресло, подвернув больную ногу.

– Тетя, – вдруг очень громко сказал Дмитрий Павлович, – тетя, это правда?! То, что говорит Кирилл?!

Тетя Александра выпрямилась в кресле, глаза у нее горели инквизиторским огнем, и дышала она ровно и глубоко.

– Мерзавцы, – сказала она негромко, – сволочи. Подонки. Это ты им рассказал, слизняк? – спросила она у Владика. – Ты, ничтожество, шлюха?

– Нет, – забормотал Владик, которого Кирилл так и не отпустил, и стал в панике перебирать ногами, как будто хотел отодвинуться от матери, – не я! Не я, правда!

– Да ерунда это все. Никто и ничего мне не рассказывал, – сказал Кирилл брезгливо, – все и так стало ясно, как только Света меня посвятила во все подробности жуткой Сониной истории. Я все проверил. И все это вранье от первого до последнего слова.

– Я так хорошо все придумала, – продолжала тетя Александра с сожалением, – отлично придумала. Моя дуреха никогда бы не догадалась. Если бы ты ей не сказал! – и, размахнувшись, она кинула в Кирилла чашкой.

Он не успел ее поймать, потому что не ожидал такой прыти от тучной тети Александры. Чашка ударила его в висок. Голове сбоку стало больно, и что-то горячее потекло по шее.

– Кирилл! – вскрикнула Настя.

– Тихо! – Кирилл вытер ладонью то горячее, что текло по шее, и очень удивился, увидев кровь. – Все в порядке. Не пугайся. Она просто бесится.

– Я? – спросила тетя Александра и засмеялась мелким ненавидящим смехом. – Я тебя ненавижу! Ты еще поплатишься за свои дела. Со мной все равно ничего нельзя сделать, я преступлений не совершала. А вот ты пойдешь в тюрьму, потому что ты чуть не прикончил Сергея!

– Почему ты не сказал ей, что ты не уголовник? – спросил Кирилл и снова вытер щеку. – Почему ничего не объяснил?

– Я не знал, что объяснять, – ответил Гриша хрипло, – она не разговаривала со мной. Она только все повторяла, что мы больше никогда не увидимся. Я пытался спросить, а она…

– Я думала, что он убийца и бандит, – проговорила Соня и вдруг бросила осколки чашки на пол. Они зазвенели, покатились. – Я думала, что милиция его ищет. Я думала, что он скрывается. Я говорила ему, что все знаю, чтобы он уходил, а он все не уходил…