Марина Серова - В духе времени

— Эксперты тут еще, говорите? Вот они-то и нужны. Хотелось бы «пальчики» посмотреть, — произнесла я. — Можно, конечно, и до завтра отложить, да только… сами знаете… куй железо, не отходя от кассы.

— Ничего страшного, — бодро сказал Кириллов. — У нас люди крепкие, бодрые. Марья Васильевна сейчас тебе все сделает, она спирт не пьет, как Барсуков с Кремплинским. А это кто, понимаешь ли? — поднял он глаза и увидел Голокопытенко. — А, ты, Вовка… Здорово, как жизнь? — Они обменялись с лейтенантом рукопожатиями. — Ваш отдел, я слышал, сейчас зарывается по убийству Тройного?

— Да еще одно подвалило, — буркнул тот. — Циркового дрессировщика завалили да чуть меня не зацепили. Вот, спасибо Жене, только благодаря ей и не ухлопали.

— Ладно, пошли в экспертный, — вяло сказал Кириллов.

И мы пошли в экспертный. Здесь мы обнаружили двух совершенно пьяных мужчин, заснувших обнявшись. За соседним столом сидела огромных размеров женщина, которая тоже была подшофе, но тем не менее вполне осознанно разглядывала что-то в лупу.

— Марь Васильна, душенька! — с порога воскликнул капитан Кириллов. — Тут нужно одни «пальчики» снять. С пряжки ремня. А?

— С пояска, с ремешка… Хорошо, что не со стаканчика, — буркнула та. — Со стаканчиками это вон к тем бурундукам, — ткнула она пухлым сарделечным пальцем в двух обнявшихся сонь. — Выдули пол-литра спирта и сомлели, не закусывамши. Сейчас Каргин придет на дежурство, к нему и идите, товарищ капитан.

— Да тут чуть-чуть! — хитро подмигнул Кириллов. — А у меня в сейфе коньячок застоялся. И лимончик. Я пока сгоняю, а ты это все оформи. Лады?

— Лады, — вздохнула объемистая дама, — что ж с вами делать-то, с подхалюзниками, лады. Где там ваш ремешок?

— Женя, показывай свое добро… — повернулся ко мне Кириллов. — А я, в общем, покатился за коньячком.

— Э-эх, Петрович! — вздохнула толстая экспертша. — Жениться тебе надо. А то уже капитан, а как мальчишка, честное слово.

— Вот я ему то же самое говорю, — сказала я, хитро оглядываясь на Голокопытенко, который, кстати, тоже был холост.

На пряжке ремня обнаружилось аж три образца отпечатков. Первые принадлежали старшему лейтенанту ППС Волжского РОВД Кучину М. Д. Вторые, как оказалось, имели прямое касательство к некой Инне Петровне Гунейкиной. Инна Петровна в деле с Павловым не фигурировала, оставалось только догадываться, каким образом упомянутая гражданка Гунейкина могла оставить свои пальчики на ремне лейтенанта Кучина, особенно если учесть, что оная дама вращалась в определенных кругах общества и имела три привода в милицию за занятие проституцией. По всей видимости, и отпечатки пальцев на пряжке ремня старлея Кучина она оставила на своем рабочем месте. Идентификация данных отпечатков сопровождалась хохотом вернувшегося с коньячком и лимончиком капитана Кириллова, которого позабавило такое неожиданное проникновение в личную жизнь бравого работника ППС.

И наконец, третьи отпечатки. Точнее — отпечаток. Не очень четкий след большого пальца мужчины. С этим отпечатком вышло больше всего возни и никак не удавалось установить его принадлежность.

Голокопытенко сказал:

— Думаете, это тот самый тип? Но ведь я его видел. Он был одет вполне прилично. Черная шапочка и…

— А борода? Была у него борода?

— Я не успел заметить. Он скрывал нижнюю половину лица.

— Интересно, кто же сподобился так поколотить этих двух пэпээсников? — воскликнула я. — Если честно, то я даже в некоторой степени ему благодарна. Все-таки они прямо напрашивались на любезность.

…«Алкаш» оказался неким Андреем Константиновичем Мусагировым, в определенных кругах прокатывающим под кличкой Муса. За этим не очень законопослушным гражданином числились несколько не очень серьезных преступлений по типично «братковским» статьям — незаконное хранение оружия плюс несколько обвинений по подозрению в участии в одной из покровских ОПГ. Эта аббревиатура, давно принятая в рядах тех, кто этим самым ОПГ противоборствует, расшифровывается так: организованная преступная группировка. В Покровске, городе недалеко от Тарасова, но по ту сторону Волги, криминальная жизнь всегда кипела интенсивнее, чем на территории его старшего собрата, и процент криминала там был куда выше, но как-то мельче масштабом, что ли. Покровские ребята часто принимали заказы от серьезных тарасовских деятелей, которые их высоко ценили — платить им можно было меньше, чем своим, тарасовским, и работали они четко и профессионально.

— Мусагиров прописан по адресу: Покровск, улица Тельмана, 89, квартира 1, — прочитала я вслух. — То есть алкаш, которого задержали два наших бравых пэпээсника, никак не мог выйти выносить мусорное ведро из своей квартиры в подъезде, где был убит Павлов, потому что живет он совсем в другом месте и даже в другом городе. Ну что ж, я и предполагала нечто подобное.

— Но ведь вы говорили, что он ушел через крышу! — воскликнул Голокопытенко.

— Значит, не ушел. Может, выход был заперт наглухо или вообще запаян, что часто бывает. А возвращаться по собственным следам Мусагирову было, как говорят такие, как он, не в цвет. Вы, Володя, шороху уже подняли преизрядно, да и я сама, конечно…

— И как же тогда он умудрился спрятаться?

— Сдается мне, что Мусагиров просто открыл дверь квартиры одного из местных алкашей. Наверняка для него не составляет труда вскрыть какой-нибудь допотопный замок. Я, например, особо не затруднилась бы.

— Ну, вы — понятно, — почтительно сказал Голокопытенко, поднимая и опуская брови, как культурист поднимает и опускает гантели. — Вы — совсем другое дело. Я до сих пор не понимаю, как вы успели среагировать, когда этот урод стрелял в меня из окна.

— А хорошо стреляет, между прочим, — заметила я. — Что-то прямо все казни египетские обрушились на бывших и нынешних циркачей: Кабаргина застрелили, какие-то странности с директором происходят, теперь вот Павлова грохнули, еще и тигра Пифагора украли. Кто-то с детства не любит цирк…

— Наверно, папа или мама не купили в антракте мороженое, и будущий киллер ожесточился, — глубокомысленно заметил лейтенант. — А этот Мусагиров, между прочим, тот еще тип.

— Вы что, его знаете?

— Да приходилось слышать… — уклончиво отозвался Голокопытенко. — Лично, конечно, видеть не случалось… если не считать сегодняшнего дня, а вообще Мусагиров человек довольно известный. Удивляюсь, как за его подвиги его еще не того… не шлепнули. Он ведь во многих громких делишках засветился. Да и глаз у него уже примылился, что называется: на ровном месте себе проблемы наживает. Вот как сегодня.

— Да и вы, Володя, от Мусагирова не особо отстаете, — улыбнулась я, — в плане наживания проблем. Под пулю ловко подвернулись. Хорошо, я вас так удачно толкнула.