Марина Серова - Девушка с береттой

Спарринг начался, но длился недолго, победил — угадайте кто? Бой закончился на второй минуте первого раунда. Противник в синих трико попытался нанести удар прямой правой ногой, но Кононов поставил защиту и, подпрыгнув и перевернувшись в воздухе вокруг своей оси, резко выбросил правую ногу. Тот отскочил назад. Затем состоялся простой обмен ударами в закрытые перчатки: прямыми, сбоку. Боец в синих штанах на некоторое время открылся, это и стоило ему победы. Кононов не упустил такой возможности. Точный, акцентированный апперкот, с выбросом всего тела вверх, и мощный удар ногой сверху завершили начатое дело, поставили точку. Судья, склонившись над поверженным и потерявшим сознание бойцом, считал до десяти. Раз, два, три… девять, нокаут. Поднятие руки ознаменовало чистую победу Кононова в схватке. Он, довольный, спустился в зал с ринга ожидать следующего боя. Система была простая, на выбывание. Проходя через скопления людей, получал одобрение и поддержку, в виде похлопываний по плечу и дружеских толчков. Его тело блестело в мертвенном освещении люминесцентных ламп. Игорь подозвал его к нам.

— Такие люди, и без охраны, — приблизившись, искренне удивился Кононов.

— Охранять как раз ваша специальность, — сказала я, как можно дружелюбнее.

— Никогда не забуду ту пощечину. Я не обиделся, но запомнил, — брякнул он, теряя контроль над собой.

— Такая уж и пощечина? — начала подзадоривать его я, не знаю до сих пор зачем. — А мне казалось всегда, что это был удар в челюсть. Хамство всегда наказуемо.

Разговор вот-вот мог перейти в рукопашную. Здесь, а не на ринге.

— Брейк, кто старое помянет, тому глаз вон, — вмешался Мезенцев, — передо мной могли бы вести себя и попроще. Паша, ты ведь старше, вот и возьми себя в руки.

Однажды, отвесив несколько неуклюжих комплиментов в кавычках — это я ему простила, — он попытался пустить в ход руки, за что и получил по физиономии. Обычная банальная ситуация. Но этот человек не любит проигрывать ни в чем. Затаив обиду, он — я просто уверена! — давно готовил план мести, да случай не представлялся. Я не боялась его, и плевать, что он думает обо мне, но, согласитесь, неприятно, когда кто-то, стоя за спиной, дышит на тебя злобой.

Кононов вытирал пот со лба. Одна капелька, самая шустрая и непослушная, скатилась сначала от виска к скуле, а затем вниз по шее. Шум и гам не прекращались, так же как и колкости и обидные шутки в адрес тех двоих, что изо всех сил пытались сейчас победить друг друга. Но это получалось неуклюже — откровенный мордобой, уличная стычка. Судья не очень-то себя утруждал, почти не вмешиваясь в ход драки. Только изредка разнимал, чтобы они совсем уж не начали кататься по полу. В любом случае скоро должна наступить развязка.

— Значит, как говорят знающие люди, ты решила податься на вольные хлеба? — спросил Кононов между делом, не глядя в мою сторону.

— И много ли известно твоим знающим людям? — спросила я.

— Достаточно. Старые связи, взаимовыгодные контакты. Людям приходится помнить совершенное им добро. Расплачиваться все равно придется.

Кононов повернулся и, прищурив глаза, уставился в мои зрачки. Он всегда так делал, когда пытался задеть кого-то или ужалить.

— Но вы ведь тоже в стороне не остались. Вовремя соскочили с подножки, прежде чем поезд под названием «Страна Советов» развалился совсем? — сказала я.

Наш диалог можно было продолжать до бесконечности. Если хочет, отчего не посоревноваться, кто кого первым забодает. Главное — успеть остановиться, но это уже стало делом принципа. На мое замечание он ответил молчанием, недовольно хмыкнул и отвернулся.

— Послушайте, не начинайте снова, — напомнил о своем присутствии Игорь, вставив обычную свою реплику. Это по жизни была его роль: усмирять и примирять враждующие стороны. По натуре он был такой: что бы ни случилось — оставался спокойным и уравновешенным.

— Есть предложение — отметить встречу хорошим запоем, — предложил Мезенцев.

— Никогда не замечала, Игорь, за тобой тяги к алкоголизму, — удивилась я.

Меня действительно это поразило. Вернее, вызвало некоторое чувство тревоги.

— Для старых друзей я пойду на любые жертвы, — вывернулся он.

Оставив эту тему, я как бы невзначай, без всякой задней мысли, заметила:

— Что-то не вижу вашего вечного спутника. Куда он подевался вдруг? Вы же были не разлей вода?

— Кого ты имеешь в виду?

— О ком речь?

Воскликнули оба почти одновременно, не понимая, к кому конкретно я обращаюсь. Спрашивала их обоих.

— То ли вы надо мной издеваетесь, то ли у вас склероз, — заключила я.

— Ни то, ни другое, — обиделся Мезенцев. — Давай, не тяни кота за хвост. Объясни.

Решив тоже поиздеваться над ними, вставила длинное предисловие:

— Меня интересует в данный момент местоположение, так сказать, нынешнее место дислокации Анатолия Кочергина.

Этот вопрос поставил их в тупик, ввел в легкое замешательство буквально на доли секунды, но я заметила это. Поняла, но не сказала вслух.

— Уволился он, точнее, уволили его, — нехотя ответил Кононов.

— Вы же были друзьями. Почему не хлопотали за него? — не успокаивалась я.

— Есть дружба, а есть взаимовыгодное сотрудничество, контракт. Он не выполнил условий контракта, теперь безработный.

Меня привела в замешательство циничность Кононова, но пора бы уже привыкнуть.

— «Ужасный век, ужасные сердца»! — моя любимая цитата из «Маленьких трагедий».

Игорь попытался перевести нашу беседу в иное русло, но неудачно.

— А как у тебя дела обстоят… с Барановым, кажется? Работенка не пыльная?

— Откуда ты знаешь, Игорь, что я работаю у него?

— Ну кто же не знает об этом. Он известная личность, ты тоже гвоздь программы. Наша местная достопримечательность.

Плохая отговорка, недостойная хоть и бывшего, но разведчика. Оправдание только одно: в их подразделении делали упор на физическую подготовку. Но все же обычных зомби туда не брали, задачи были несколько другими.

Мне пора, я поняла это по их поведению.

— Больше не приводи сюда посторонних, понял? — отрезал Кононов.

Во время нашей пикировки состоялось еще несколько поединков, не представляющих особого интереса. Пришла пора и для нашего изувера выйти на помост. Перед тем, как это сделать, Кононов небрежно бросил:

— Поскорее раскрою ему башку, а когда вернусь, не заставляйте меня делать то же самое с вами.

Мезенцев согласно закивал головой, выпроваживая меня поскорей.

— Зачем откладывать, можно решить наш давний спор прямо сейчас, — начала уже я заводиться.

Моя дерзость привела его в бешенство. Он развернулся и направился было ко мне, но Игорь встал между нами и, оттолкнув его к рингу, сказал спокойно: