Марина Серова - Контракт с плейбоем

— Какая террористка? — притворилась я несведущей.

— Вы что, про захват не слышали? — изумился следователь, под руку выводя меня из квартиры. — Вы в лесу, что ли, живете? Да об этом в каждом выпуске новостей говорят. Сегодня в четыре часа какая-то сумасшедшая попыталась захватить губернатора на церемонии открытия нового производства на нашем химкомбинате. Повезло, что он опоздал на церемонию. Тогда она стала угрожать убить вашего клиента и еще нескольких человек, в том числе владельца «Химтекса» Михайлева. Но наши ребята сработали четко. Заложников освободили без потерь. Эта психопатка попыталась скрыться, но врезалась в машину с кислородными баллонами. В общем, от нее мало что осталось, сказали эксперты. Туда ей и дорога.

— Ой, а я про это не слышала, так устала, что пришла домой и вырубилась на несколько часов, — изобразила я святую невинность.

Следователь посмотрел на меня долгим взглядом, потом произнес:

— Знаете, Евгения Максимовна, когда началась эта эпопея с заложниками, я почему-то сразу подумал о вас. Эта террористка действовала слишком нагло, уверенно и профессионально. Скажу честно, у меня просто не хватило духа спросить у вас напрямую. Потом она погибла, а вы здесь, и я вздохнул свободно. Очень хорошо, что я ошибался в своих подозрениях. Мне бы очень не хотелось вас арестовывать.

— Ну, вы меня прямо обижаете, — насупилась я. — Думать обо мне такое! Я еще не совсем выжила из ума, чтоб заниматься подобной хренью.

Мои слова окончательно успокоили следователя. Он улыбнулся, попросил сигарету, закурил и сказал, что ему надо идти допрашивать мошенника, пожелал мне удачи в делах. Я, не желая оставаться в долгу, предложила:

— Если с Толиком возникнут проблемы, откажется говорить, зовите меня. Я ему язык сумею развязать.

Следователь отрицательно покачал головой:

— Не надо, знаю я ваши методы!

— Главное — эффективные, — парировала я.

На этом и расстались.

Вечером мы с тетей сидели перед телевизором. Она пыталась что-то вязать, а я пила кофе со свежими булочками, писала послание своему клиенту и краем глаза наблюдала за происходящим на экране. Нет-нет да и проскальзывало сообщение о произошедшем на химкомбинате захвате заложников. Две большие государственные комиссии тщетно пытались разобраться, как такое вообще могло произойти. Показывали арестованных на заводе бандитов. На лицах еще не сошли следы побоев, а один и вовсе давал показания в больнице. Бандиты дружно сдали своего нанимателя. По их словам, Толик Черный был настоящим монстром и только с виду напоминал ученого очкарика. Показали и Черноголовцева. Прошло несколько часов с того момента, как я его видела воочию, и с тех пор с внешностью мошенника произошли разительные перемены. Глаза стали совершенно дикими и вращались в глазницах, будто Черный постоянно искал врагов вокруг себя. Одно стекло в очках треснуло. Сами стекла постоянно потели, когда Черноголовцев начинал что-то дергано объяснять. Казалось, он даже похудел и стал меньше ростом, как бы съежился, но это, наверное, от контраста, на фоне раздобревших генералов. Пару раз на его глазах промелькнули слезы. И куда только подевался лоск и наглость?

Оторвавшись от вязания, тетя посмотрела на экран поверх очков и, качая головой, протянула:

— Ну и мошенники. Что у нас творится. А с виду такой интеллигентный мальчик. Помню, один раз, еще давно, я купилась на большие проценты в частном банке, и там был такой же мальчик, копия он, который все так радужно расписывал.

— Так это он и есть, — хмыкнула я и аккуратно согнула исписанный листок бумаги пополам. — Та пирамида, куда ты отнесла денежки, была организована им.

Тетя не могла поверить. Она несколько раз переспросила, уверена ли я, и под конец удовлетворенно произнесла:

— Все-таки есть справедливость на этом свете. Отольются ему теперь людские слезы.

— А в Библии говорится, что надо прощать врагов, — хихикнула я, наблюдая за злорадствующей тетей.

— Там имелось в виду прощение людей, — возразила тетя Мила. — Это же не человек, а угорь, скользкий и отвратительный.

Тем временем новости шли своим чередом, и, сменив людей в мундирах, на экране появился новый «герой» — мой клиент. Его пригласили в студию теленовостей. Ведущая сыпала комплиментами и улыбалась до ушей. Объявляли Уварова как столичную суперзвезду, с перечислением его профессиональных побед и приобретенных титулов.

Уваров, слушая хвалебные речи, лишь криво улыбался да растерянно отводил глаза. Ему явно было неуютно, главным образом потому, что он не знал, как ответить на задаваемые вопросы. Время между приездом в Тарасов и моментом спасения из лап так называемой террористки на химкомбинате превратилось в его сознании в черную дыру.

— Вы знаете, что после произошедшего ваш рейтинг подскочил до небес? — осведомилась ведущая новостей. — Нечасто со звездами происходят подобные вещи. Вас обвиняли в убийстве, вас похищали, брали в заложники, стирали память. Несколько дней вы находились в плену в логове тайной организации. Как вы себя сейчас чувствуете, ведь вы едва вышли живым из всего этого?

— Я чувствую себя странно… — признался Уваров. — Хочется быстрее вернуться к работе и не думать ни о чем таком.

— Многие телеканалы сейчас предлагают вам контракты, как вы это прокомментируете? — продолжала интервью ведущая.

— Без комментариев, — насупился Уваров.

— Ишь ты, — проворчала недовольно тетя. — Женя, а он тебе заплатил за работу, а то скажет, что не помнит тебя, и откажется платить.

— Он уже заплатил, и очень хорошо, дал большую премию и компенсировал все затраты, — успокоила я ее, засовывая пластиковую карту клиента в конверт вместе с написанным посланием. В письме говорилось, что такая и сякая, имя, естественно, вымышленное, нашла на улице пластиковую карточку и возжелала вернуть ее владельцу, адрес которого узнала на телевидении. Уваров, когда мы еще скрывались в общаге, дал свою банковскую пластиковую карточку и сообщил код, чтоб я пошла и сняла денег на первостепенные нужды, но тогда карточку светить было опасно. Теперь он забыл о нашем договоре и очень удивится, получив карточку по почте. Денег на ней будет, конечно, намного меньше, однако Уваров не будет знать, украли ли их, или он сам потратил, и в конце концов склонится к мнению — что сам. Ведь преступники не похищают часть денег и не подбрасывают карточку с приличной суммой обратно. А если меня все-таки вычислят, что очень сомнительно, то я предъявлю заключенный с Уваровым официальный договор. Так было лучше всего. Не переться же мне с договором к клиенту и не доказывать ему, что он меня действительно нанимал, но забыл. Запечатав конверт, я положила его перед собой, вздохнула и подумала: «Еще одно дело блестяще завершено».