Марина Серова - Кольт в декольте

По предложению Ларисы мы переместились в кабинет мужа, и оттуда я позвонила на «ЗМК-Тарасовский», интересуясь, как бы мне переговорить с начальником производства Зубаревым Даниилом Сергеевичем. Мне показалось, что секретарша не совсем откровенна. Пришлось представиться сотрудницей ФСБ. Мгновенно секретаршу словно подменили. Сведения из нее посыпались как из рога изобилия. На самом деле уже два дня никто не знал, где находится начальник производства. На заводе аврал. Дома жена в истерике, а он будто сквозь землю провалился. Звонили на сотовый — никто не отвечает. Сегодня жена начальника производства отнесла заявление в милицию о его пропаже.

«Занятные, однако, дела творятся», — подумала я, слушая торопливый, сбивчивый рассказ секретарши. Я попросила ее продиктовать домашний телефон Зубарева, а также подробно описать его внешность: возраст на вид, национальная принадлежность, общее впечатление о лице и облике, на кого похож, волосы и тому подобное. Когда секретарша упомянула, что он полный и похож на Карлсона, а лицо красное, я поинтересовалась, как Даниил Сергеевич относился к спиртному.

— Ну, выпивал иногда. Бывало, что от него на работе даже пахло, — неохотно призналась она, — но пьяным его никогда не видела.

— Спасибо, до свидания, — бросила я в трубку, нажала отбой и быстро поменяла сим-карту. Банкиной для экстренной связи я дала номер, зарегистрированный на подставное имя, чтобы в случае возникновения неприятностей милиция не связала меня с ними.

— Пропал Зубарев, — задумчиво проговорила Неделькина, слышавшая разговор с секретаршей, — а муж про него часто говорил.

— И что он говорил? — сразу спросила я, в уме просчитывая свои дальнейшие действия.

— Говорил, что сука, ой, — Лариса ойкнула и покраснела, — я не хотела ругаться нехорошими словами. Извини.

— Ничего страшного, я постараюсь вынести это и не сойти с ума, — вяло пошутила я.

— Ну, он говорил, что Зубарев — никудышный руководитель и его пора убирать, — улыбнувшись, произнесла Неделькина. — Чуть какая проблема, он сразу звонит Степе — Богданыч, у нас беда! — сам ничего решить не может. Степа даже прозвал его Бедоносцем.

— Ясненько. Можно твой сотовый? — попросила я.

— Ой, — Лариса с испуганным выражением прикрыла болтавшийся на шее аппарат ладонями, будто я насильно собиралась его отнять.

— Мне срочно нужно позвонить, а по моему могут позвонить мне самой, — терпеливо пояснила я, сдерживаясь от грубости.

— Да, конечно, бери, — опомнилась Лариса, — просто я обычно его никому не даю.

Позвонила я Земляному. Тот удивился:

— Опять вы?

— Я, Вячеслав Юрьевич. Знаете, что Зубарев пропал?

Вопрос заставил следователя задуматься.

— Что за Зубарев? А, этот, из дела Неделькиной! И куда он пропал?

— А я почем знаю? — удивленно буркнула я. — Но, согласитесь, странно все совпало. Сначала он заявляет вам, что Степану Неделькину он не звонил, а потом пропадает. У его жены ваши сегодня приняли заявление?

— До нас оно еще не дошло, — проговорил следователь и добавил: — Да, это странно. Но, может, он еще найдется.

— Серегин выехал к Банкиной? — прервала я грезы Земляного.

— Да, выехал. Я видел, как он брал машину, — ответил следователь.

В этот момент зазвонил мой сотовый. Выключив сотовый Неделькиной, я сунула его в руки хозяйки и схватила свой.

— Я слушаю, что случилось?

— Пришел «разведчик», — шепотом сообщила Банкина.

— Я надеюсь, вы его не пустили! — воскликнула я, чувствуя, как по спине побежали мурашки.

— Нет. Я сказала, что пошла за ключами, чтобы дверь открыть, а сама на кухню и быстрее вам звонить, — прошептала Банкина. — Что мне делать? Я боюсь!

— У вас дверь железная? — спросила я.

— Да!

— Двойная?

— Нет.

— А куда открывается — внутрь или наружу?

— Наружу. — По голосу Банкиной я поняла, что она близка к истерике. — А что плохого, если наружу? — спросила оператор и заскулила.

Я не стала говорить, что хорошего мало, а уверенным, спокойным голосом приказала:

— Возьмите настольную лампу и вырвите у нее шнур.

— Как? — ахнула Банкина.

— Придавите настольную лампу ногой к полу и изо всех сил потяните за шнур обеими руками, — пояснила я.

Было слышно, как Банкина где-то там возится. Затем вдруг неясные шумы прорезал ее истерический голос:

— Он что-то делает с замком!

— Вставьте немедленно в замочную скважину ключ! — заорала я, подпрыгивая на диване. Мои нервы были напряжены до предела.

Наблюдавшая за мной Неделькина побледнела.

— Ключ и был в замке, — прорыдала в трубку Банкина. — Он открывает другой, верхний! Что мне делать?

— Скажите ему через дверь, что уже вызвали милицию, — велела я. — Только не становитесь напротив двери, стойте сбоку.

— Я вызвала милицию! Уходите! Они сейчас приедут! — послышался в трубке отдаленный крик, смешанный с плачем. Затем голос возник прямо в трубке. — Он все равно не уходит! Верхний замок открыл. Бьет по нижнему.

— Ты шнур выдернула из лампы? — прокричала я.

— Да, но что мне с ним делать? — В трубке пошел сплошной рев.

— Заткнись! — гаркнула я во все горло. — Возьми и разведи два оголенных проводка в стороны, держи шнур так, чтобы их не касаться, а вилку включи в розетку.

— Я боюсь, — запричитала Банкина.

— А не боишься, что он выпустит тебе кишки? Делай! — рявкнула я. — Когда этот хрен начнет копошиться, прислоняй оголенные концы провода к замочной скважине.

Снова послышались рыдания.

Конец был внезапным и резким. Сначала треск, вскрик Банкиной, следом выстрелы, и телефонная трубка затихла в моей руке.

— Абонент временно недоступен или отключен, — сообщил голос с телефонной станции.

— Вот дерьмо! — с досадой крикнула я. Позвонила Земляному, но тот еще ничего не знал. Ехать на квартиру Банкиной теперь было бесполезно, и я решила ждать новостей от милиции.

— Ее убили, да? — прошептала потрясенная Лариса.

— Еще неизвестно, — ответила я.

— Вы чего тут орали, словно вас режут? — скалясь, спросила Альбина Германовна. Она вошла в кабинет и затащила за собой пылесос. Ответа не было. Видя наши хмурые лица, она сказала более дружелюбно: — Я еды там наложила, идите поешьте.

На завтрак был куриный суп с вермишелью, яйца с беконом и яблочный сок. Выглядело и пахло все аппетитно или мне просто есть хотелось, не знаю. Но так или иначе, очутившись за столом, я бодро подвинула к себе тарелку с супом, схватила ложку и хлеб и вопросительно посмотрела на Ларису. Та, присев на стул, с брезгливым видом смотрела себе в тарелку.

— Ненавижу яичницу, — процедила она сквозь зубы, наткнувшись на мой взгляд. — Она знает и специально это делает.

Заглянувшая на кухню Альбина Германовна, хмурясь, пробубнила: