Марина Серова - Кошмар в мини-юбке

Алина робко подошла к матери и попыталась заговорить с ней, однако та с неожиданной злостью закричала на нее:

— Ну что, довольна? Ты всегда об этом мечтала, развести нас, и чтобы я вернулась к твоему отцу-идиоту.

Алина отпрянула от нее, как от гремучей змеи, и, залившись слезами, убежала на кухню.

— Ты вся в своего никчемного отца! — неслись ей вслед слова Елены. На мой взгляд, это было перебором с ее стороны. Я поспешила на кухню, чтобы не случилось большей беды, чем уже произошла.

— Она не со зла, — сказала я Алине, обнимая ее за худенькие плечи, — это все нервы. Успокойся и прости ее.

Алина резко вырвалась из моих объятий и, обернувшись, закричала: «Нет! Нет! Нет!» — повторяя отрицание, будто я спорила с ней.

В моем утешении в доме Прохоровой, похоже, никто не нуждался.

— Хорошо, ты взрослая уже, со своими проблемами справишься сама, — подняла я руки в знак примирения, — а я умываю руки.

— Катись к такой-то матери, чертова шпионка! Ты заодно с ней! — заорала Алина бешено. Все ее тело ходило ходуном, и мне показалось, что еще секунда — и она на меня бросится разъяренной кошкой. Ретировавшись с кухни, я наткнулась на Рината. Он искал именно меня.

— Женя, скажи маме, чтобы не ругалась на меня, — попросил он, бросаясь мне на шею.

— Хорошо, я поговорю с ней, — пообещала я.

Так, обнявшись, мы сидели на диване до приезда «Скорой». Меня нашел Родион и, виновато понурив голову, покаялся, что не поймал человека, бросившего гранату в детскую, хотя обыскал и двор и окрестности и даже проехался до шоссе в надежде перехватить киллера по дороге.

— Не кори себя. Стал бы киллер тебя дожидаться, — безнадежно махнула я рукой. Он согласно кивнул, перемалывая челюстями жвачку.

Врачи, с трудом отняв у обезумевшей Елены раненого Виталия, сделали ей укол успокоительного и посадили в машину. Оказалось, что у нее сотрясение мозга. Я попросила Родиона сопровождать ее, а сама пошла к детям, пока их не замучили понаехавшие милицейские чины и следователи из прокуратуры.

Дом просто кишел людьми в форме. Вступившись за Рината с Алиной, я сама попала под удар и часа три вынуждена была отвечать на глупые вопросы. Эксперты вдохновенно лазали по двору, изучая следы, но после Родиона с компанией их работа выеденного яйца не стоила. Возможность вздохнуть свободно появилась лишь после десяти вечера, когда дом наконец опустел. Измученный Ринат поплелся спать в комнату матери. Алина, напротив, чтобы отвлечься, решила ночь напролет смотреть телевизор. Я не возражала, зная ее взрывной характер. После сцены на кухне девчонка, успокоившись, извинилась передо мной, и наши отношения вроде бы снова наладились. Понятное дело, испытав подобный стресс, еще не такое можно наболтать.

Я проверила электронную почту. Валерий Игнатьевич все-таки соизволил прислать мне информацию по Никифорову. Кроме прочего, я просмотрела запись из банка. Ощущение было такое, как после удара дубиной. На мелькавших передо мной кадрах Никифоров Юрий Андреевич, или Юра-Мегавольт — дружок Алины, нагло снимал деньги Прохоровой с подставного счета. Одетый в кремовый костюм, лакированные туфли, при галстуке, он был больше похож на бизнесмена, чем на дебиловатого школьного уборщика. «Кто же за ним стоит, или он сам все провернул? — ломала я голову. — Знала ли о его делах Алина? Вполне возможно, что знала. Непростые отношения с матерью и отец-игрок, попрошайничавший деньги, вполне могли толкнуть ее на сговор с Никифоровым. Этот тип легко запудрил ей голову, заставил помогать, превратив в послушную марионетку».

Я нахмурилась. В мою стройную теорию не вписывались угрозы. Какой в них смысл? Может, Алина строчила их, чтобы заставить мать понервничать в отместку за изгнание родителя и связь с Виталием? Тарик же вообще случайно влез в дело. Узнав, что у него сын, он решил его выкрасть и примчался в Тарасов со своими головорезами. Умозаключения привели меня к вопросу, кто сегодня взорвал Виталия? Если Никифоров, то Алина вполне могла знать об этом или, о чем даже страшно подумать, принимала в этом участие. Ведь ни я, ни Виталий не были ей, мягко говоря, симпатичны, а с матерью она разругалась…

Я мучительно решала, что мне предпринять дальше. То ли припереть Алину к стенке и заставить признаться, то ли ждать поимки Никифорова. Стоп! Валерий Игнатьевич давеча втирал мне, что поимка приятеля Алины — дело ближайших часов. Вдруг Никифоров в данный момент уже сидит в комнате следователя и дает показания?

Телефон Елены оказался при мне. Не откладывая дела в долгий ящик, я позвонила Валерию Игнатьевичу. Расчет был верным. Никифорова взяли, однако на вопросы он не отвечал.

— Просто молчит, как молодогвардеец, представляешь, — пожаловался Валерий Игнатьевич, — уж как мы его ни крутили, могила.

— Я бы могла расколоть его через пять минут, — предложила я.

— Знаем мы ваши методы, — рассмеялся в трубку начальник отдела по борьбе с экономическими преступлениями, — как-нибудь уж сами. Денька через два он запоет соловьем, обещаю. Не таких ломали.

— Кстати, Валерий Игнатьевич, а когда вы его задержали?

— Да вот мы с тобой как договорили, раздался звонок. Звонил мой зам, говорит, взяли вашего засранца в Интернет-кафе тепленьким. Я и сорвался. — Он замялся, а затем, извиняясь: — Понимаешь, забыл совсем, что обещал послать тебе документы. Вспомнил только, когда вышел перекурить во время допроса.

— Ерунда, — бросила я, — главное, что вспомнили вообще.

— Хм, тебя забудешь, как же, — хмыкнул он.

Я попрощалась с ним и выключила телефон. Благодаря последней информации, моя версия менялась кардинально. Во время взрыва Никифоров парился в обезьяннике, а если не он, то кто? Дикая идея возникла из ниоткуда и прочно угнездилась в мозгу — гранату взорвала Алина. Вот почему Ринат не видел залазившего в окно мужика в маске. О ее способностях я судила по расстрелянному бандиту. Да, она может вытворить что-нибудь в этом духе. Я обернулась на скрип открываемой двери. Легка на помине, в комнату вошла Алина с подносом в руках.

— Я сделала это специально для вас, — сказала она, указывая глазами на чашку ароматного кофе с горкой свежих сливок, плавающих на поверхности. Кроме кофе, на подносе стояла вазочка с печеньем, сахарница и лежала чайная ложка.

— Поставь его куда-нибудь, — сказала я Алине, — вон, на столе. Я потом попробую твой кофе. Спасибо.

Алина выполнила мои указания, а затем села рядом.

— Знаешь, Алина, мне бы остаться одной. Я кое-чем занята, — намекнула я.

— Ну ладно, — насупилась она, выбираясь из удобного кресла.

Я подождала, пока она выйдет, и, закрыв изнутри дверь на ключ, продолжила исследования присланной информации. Рука машинально взялась за ручку чашки и поднесла к губам.