Марина Серова - Кризис жанра

— Вы это чего удумали? Лечь немедленно! — Поскольку я медлила, медсестра лично подскочила ко мне и уложила на кровать. — Если еще раз попытаетесь встать, я вколю вам успокоительное.

— Попробуйте! — с угрозой сказала я.

Медсестра удивленно глянула на меня и вышла.

— Что, Саша, не болит? — спросила Агеева у племянника.

— Нет, немного щиплет и мешает рукой двигать, — ответил он, обрадованный нашей компанией и тем, что он может похвастаться своим геройством. — Он в нас выстрелил, а я его схватил и как брошу. Видели реслинг? — Александр хотел вскинуть вверх руки, но, поморщившись, опустил их.

— Больно? — спросила тетя с тревогой.

— Немного, — ответил Александр.

— Ты просто герой! — проговорила Агеева с восхищением и посмотрела на меня: — Евгения Максимовна, а вы не находите, что Саша герой?

— Конечно, герой, — поддакнула я. — Увидев, как он выламывает дверь, я сразу вспомнила фильм о Кинг-Конге. Что-то вроде «Сын Кинг-Конга».

— Ну, — буркнул Александр обиженно, — я Бэтмен.

— Да не вопрос, — пожала плечами я.

— Вам фотография нужна с моим папой и дядей, которую вы искали? — поинтересовался с важным видом Александр, протягивая мне сложенный вчетверо снимок. — Врачи хотели ее у меня забрать, но я не отдал.

— Конечно же нужна, молодец! — я взяла снимок, развернула и издала удивленный возглас.

Глеб был вообще не похож на Всеволода, за исключением только цвета волос да некоторых черт лица, а так — полная противоположность. Если Всеволод был высокий, статный, то Глеб на две головы его ниже, приземистый, склонный к полноте, с хитрыми наглыми глазами. «Где я видела этот взгляд?» — спросила я себя. Фотография была сделана у частного дома. Мужчины стояли под цветущей вишней и улыбались в объектив фотоаппарата. Обоим было лет по двадцать с небольшим. Для компьютерной обработки — не лучший вариант.

— Саша, а других фотографий ты не нашел? — спросила я у Александра. — Чтобы лица были покрупнее, желательно на темном фоне.

— Больше фотографий нет, — ответил Александр печально. — В альбоме вообще нет. Эта фотография была моя. Я ее прятал в волшебном сундучке.

— А у вас, Алиса Юрьевна? — с надеждой спросила я.

Она отрицательно покачала головой:

— Если только детские. Вы их видели. Глеб был отморозком. Я не питала к нему особо теплых чувств, потому и не хранила его фотографий.

— А вы с Рашидом как часто общались? — спросила я, продолжая разглядывать фотографию. Мне не верилось в то, что я открыла. Выражение лица, взгляд Глеба как две капли воды совпадали с наглым взглядом Рашида! Он точно так же улыбался! Изменилась форма глаз, губы, но само выражение оставалось таким же. У них был один рост, только один был пухлым, а другой худым. Но что, трудно похудеть?

— С Рашидом? Нет, я не общалась, — с гримасой отвращения ответила Агеева. — Несколько раз разговаривала с ним по телефону. Надо было поговорить с Ириной, а эта сволочь так нагло себя вел со мной…

— Голос его вам не показался знакомым? — осторожно спросила я.

— Нет, — Агеева немного повернулась на кровати, чтобы удобнее было разговаривать. — Он даже толком разговаривать не умел, хрипел, сипел в трубку. Наверно, пропил голос на нет вместе с Ириной.

Все становилось ясным. Глеб, он же Рашид, специально избегал встречи с сестрой, а по телефону изменял голос.

— Надо же, как у Ирки в жизни-то, — произнесла задумчиво Агеева. — Первый муж бросил и сбежал, второго выбрала — отморозок и алкаш.

Я посмотрела на Александра.

— Саша, а не поможешь ли ты мне? Подкати, пожалуйста, вон ту инвалидную коляску.

Александр послушно подошел к кровати пожилой женщины с перебинтованной головой и забрал сложенную коляску. Я села на кровати.

— Теперь, Саша, помоги мне в нее сесть.

— Что вы задумали? — нахмурилась Агеева.

— Прогуляться, — ответила я, хватая Александра за здоровую руку. — В какой палате лежит Алла Осиповна? Алиса Юрьевна, я к вам обращаюсь.

— А, — Агеева посмотрела на меня, — в двадцать седьмой. Она заходила сегодня к нам повидаться. Вы были без сознания.

Я перебралась в коляску и попросила Александра отвезти меня к Алле.

— Сможешь с больной-то рукой?

— Смогу, — уверенно ответил он и покатил меня к двери так быстро, что я прикрикнула на него:

— Осторожно, не изуродуй меня больше, чем уже есть!

— А зачем вы хотите к Алле? — крикнула вдогонку Агеева. — Она все равно ничего не скажет, у нее памяти нет.

— А может, мне удастся помочь ей ее восстановить, — буркнула я, подозревая, что Алла Осиповна просто боится сказать правду представителям правоохранительных органов, симулируя потерю памяти, и думает, что если придурится и будет молчать, то ее не тронут.

Охранник в форме младшего лейтенанта, дежуривший в коридоре, вскочил, как только мы с Александром оказались за дверью.

— Так, куда это вы собрались? — поинтересовался он ехидно.

— В туалет. А что, нельзя? — с вызовом спросила я. — Я что, арестована? Вам велено меня стеречь?

— Да вообще-то нет, — пробормотал он озадаченно. — Я охранял Агееву. Теперь же, как того гада взяли, охрану вообще собираются снимать.

— Что? — не поверила я своим ушам. — Как снимать?

— Ну, а зачем она нужна? — пожал плечами лейтенант. — Преступник схвачен. Со сломанным позвоночником он стал не таким прытким.

— Так что, можно мне в туалет, или обмочиться прямо здесь? — враждебно спросила я.

— Ну, езжайте, — нахмурился он.

Получив разрешение, Александр чуть ли не бегом покатил меня по коридору, лихо объезжая ковылявших больных.

— Вот засранец, говорю же, помедленней! — рявкнула я на него, и эхо от моих слов полетело вперед, опережая коляску и разносясь в гулких больничных коридорах. У палаты двадцать семь тоже дежурил постовой, мрачного вида тип лет сорока, седой, коренастый, с сержантскими нашивками.

— Здрасьте, — поздоровался с ним запыхавшийся Александр, притормаживая.

— Здрасьте, здрасьте, — протянул он, криво улыбаясь. — Что, устроили здесь гонки?

— Да вроде того, — растянула я губы в дружелюбной улыбке. — А нельзя ли нам повидаться с Аллой Корноуховой?

— А вы кто? — подозрительно спросил постовой. — Родственники? Вообще-то пускать к ней никого нельзя.

— Мы родственники, — сказала я, будто не замечая его последних слов. — Это ее племянник, — я указала на Александра, — а я сестра ее мужа, Алиса. — Говоря это, я опасалась несдержанности Александра, что он меня заложит. Но он промолчал, пялясь на пистолет милиционера.

— И вы хотите ее навестить, — кивнул охранник, хитро щурясь на нас.

— Я недавно слышала, что охрану собираются у нас снимать. Все утряслось, — намекнула я сержанту, — к чему эти допросы?