Марина Серова - Крайняя мера

— Не придется, — заверила я его. — Считайте, что вызов на Краснова отменен.

— Так это вы звонили? — неприятно удивился Жорж. — Но с какой стати…

— Я все объясню, — пообещала я. — Вопрос в том, захотите ли вы говорить при Тамаре Сергеевне или все-таки уделите нам какое-то время.

Жорж беспомощно оглянулся. Он сунул руку в карман пиджака и достал сотовый телефон, но я вырвала у него из рук аппарат и спрятала его к себе в сумочку. Жорж даже не подумал сопротивляться.

— Что здесь происходит? — перепугалась Тамара Сергеевна. — Кто эти люди, Егорушка?

— Все хорошо, не волнуйтесь, — произнес он, наклонившись к своей спутнице. — Сейчас я доставлю вас домой, а потом перезвоню. Это всего лишь недоразумение, и я приму нужные меры. Только не беспокойтесь ради бога, у вас ведь сердце…

— У всех сердце, — буркнула я. — А кое у кого еще и мозги имеются. И этот кое-кто не будет суетиться, если вспомнит про своего дружка по имени Федя. Ты усек, что с нами лучше вести себя без глупостей, Егорушка? Мы просто поговорим и расстанемся, а вот если начнешь выеживаться, то с тобой захочет побеседовать Коля Крюков, а это уже совсем другая опера.

— Все понял, — с готовностью кивнул Жорж, — хотите поговорить — пожалуйста. Интеллигентные люди всегда могут договориться.

— О чем? — вдруг спросила прикованная к своему средству передвижения Тамара Сергеевна. Дама-инвалид была сильно напугана и наверняка бы заорала во все горло «режут-убивают», если бы не боялась, что мы с Митей можем причинить вред ее обожаемому кавалеру. — Я ничего не понимаю, Егорушка, чего от тебя хотят эти люди?

— А они сейчас сами и расскажут, — «успокоил» ее Жорж. — Мы просто поговорим…

Он медленно катил кресло-коляску по асфальту, огибая выступы — сквозь старую кладку местами пробивалась трава, и аккуратно приподнимал колеса, когда возникала необходимость перекатить кресло через бордюр.

Парк остался позади нас, и минут пятнадцать мы вчетвером не торопясь двигались по аллее бульвара, где сновал народ, радующийся неожиданному осеннему подарку — солнечному деньку.

Я отметила, что Жорж вдруг снова обрел уверенность в себе. Неужели что-то заставило его понять, что мы с Митей не представляем для него опасности? Или он просто притворяется? Неужели он такой хороший актер? Снова появилась исчезнувшая было осанка, вернулся какой-то налет бесшабашности и светскости.

У меня возникло ощущение, что сейчас что-то произошло, что-то очень важное, а я не могу разобраться, что же именно. Но, как бы там ни было, поставленной цели я достигла — Жоржик был передо мной. Более того, он готов был отвечать, и не только из-за страха. Что ж, будем говорить…

— Так что у вас ко мне? — спросил первым Жорж. — Не тяните время. Хоть ваш вызов и ложный, у меня все равно по горло работы.

— Как вам будет угодно, Егор, тем паче что мы с другом тоже не бездельники, — проговорила я, мельком бросив взгляд на старающуюся сохранять спокойствие Тамару Сергеевну.

Госпожа Самсонова чинно сидела в кресле, сложив на груди руки и поджав губы. Когда коляска чуть колыхалась, пудра с ее завитых буклей сыпалась на воротник черной кофты, образуя розовый пахучий налет.

— Что за дела у вас были с Федей? — первый вопрос. И не надо говорить, что нас это не касается, — предупредила я. — Очень даже касается.

— У меня? С Федей? — скривился Жорж. — Вот уж с кем не хотел бы я иметь никаких дел. Я встречался с ним недавно, но по просьбе третьих лиц.

— А если поподробнее?

— Ну, — нехотя вздохнул Егор, — один человек проявил интерес к другому человеку. Нужна была кое-какая информация об одном музыканте.

У Мити дернулась щека, но он продолжал идти рядом со мной, сохраняя молчание. Разве ступать стал чуть осторожнее, стараясь не шуршать листьями, чтобы не пропустить ни одного слова.

— В общем, я не знаю, что там у них за дела, — продолжал Жорж, — я не вникал. Зачем мне чужой геморрой, правда? Ой, простите, Тамара Сергеевна, я хотел сказать: чужая головная боль. Короче, один человек обратился ко мне с просьбой подыскать подходящий кадр. Я пораскинул мозгами и решил, что Федя ему подойдет, тем паче что Федя был без копейки. Этот человек попросил с ним связаться, и я дал Феде номер его телефона. Вот, собственно, и все наши с Федей Крюковым дела.

— Для того чтобы дать Феде номер телефона, вам обязательно было встречаться? — спросила я. — Почему вы не воспользовались мобильником?

— Так я и воспользовался, — пожал плечами Жорж. — Просто Федя был у Киски и предложил мне туда приехать. А поскольку подружка Николая Крюкова собиралась… э… расширить круг моих знакомств…

Тут Жорж покосился на Тамару Сергеевну и перешел на шепот:

— Ну, родственниц своих знакомых, вы понимаете… — Дождавшись от меня утвердительного кивка, он снова перешел на обычную громкость. — Вот я и подумал, почему бы за один визит не убить сразу двух зайцев. Тамара Сергеевна, мы приехали.

Женщина в кресле-каталке оживилась и, схватив Жоржа за руку, запечатлела на его ладони долгий поцелуй. С благодарностью посмотрев на своего провожатого, она помахала ему рукой и, едва взглянув на нас с Митей, подкатила к подъезду, сильно крутя высокие колеса.

На звонок выскочила соседка и, ласково поприветствовав Тамару Сергеевну, обошла ее кресло сзади и вкатила в парадное.

— Ну вот и все, — с облегчением вздохнул Жорж и вытер со лба пот. — Вы не представляете себе, как требовательна бывает эта особа. Впрочем, вам вряд ли интересны мои профессиональные заморочки.

Он посмотрел на часы и поинтересовался, есть ли у нас еще какие-нибудь вопросы.

— Конечно, — кивнула я. — Самый важный и самый главный. Кто тот человек, который попросил свести его с Федей Крюковым?

— Ах, ну да, — кивнул Жорж. — Я просто не хотел называть имен при Тамаре Сергеевне. Знаете, лишняя информация иногда может оказаться опасной. Что касается этого человека, то все просто, это Ельцин.

— Что-о???

Моего клиента прошиб холодный пот. Митя Корнелюк дрожащей рукой расстегнул воротник рубашки, выдрав пуговицу с мясом. Он был не в состоянии удержаться на ногах после такой информации и присел прямо на порог дома, в теплом коридоре которого только что скрылось кресло-каталка с Тамарой Сергеевной.

— Да вы не волнуйтесь так, — засуетился Жоржик. — Ельцин — это прозвище. Просто у человека такое же имя-отчество: Борис Николаевич.

— Кто этот человек?

— Мой босс, — со вздохом ответил Жоржик. — Господин Усов, владелец досугового центра «Лилит». Только я очень не хочу неприятностей на свою голову. У меня хорошо оплачиваемая работа, и я держусь за нее обеими руками. Так что я попросил бы вас не упоминать мое имя в случае чего. Босс — человек крутой, а я кто? Незаменимых у нас нет, сами понимаете…