Марина Серова - Менеджер по чудесам

Действуя скорее механически, чем обдуманно, и отчасти все еще пребывая в шоке, я метнулась к спасшемуся субъекту. Не говоря ни слова, схватила его за волосы, со всего маха ударила лицом о стоящий тут же столб и с ненавистью прошипела:

— Ну что, добились своего с-сволочи!

Спасенный даже не пытался отбиться или же отпихнуть меня, попросту болтаясь в моих руках, как тряпка. Его бездействие слегка сбавило мой пыл, я оттолкнула мужчину в сторону так, что он упал на тротуар, и добавила на прощание:

— Проваливай к чертовой матери. И передай своим, что игре конец.

Мне не хотелось мараться об это ничтожество, доказывать его причастность к покушениям и непреднамеренному, но все же убийству. Мне сейчас вообще ничего не хотелось. Едва передвигая ноги, я подошла к самому краю моста и боязливо глянула вниз. Прямо подо мной пузырились и расходились в разные стороны круги от моментально пошедшей ко дну машины. Я знала здешнюю глубину, знала, каково течение на этом участке, и, в общем-то, могла и, наверное, должна была прыгнуть вниз и попытаться вытащить Вячеслава из автомобиля, но почему-то медлила. Медлила несколько секунд, зная, как они судьбоносны, а потом все же кинулась вниз, заставив себя забыть об опасности, повторяя одно: «Я телохранитель, я обязана».

— Женя, Женя, ну где он? — заглядывая за мое плечо, воскликнула сорвавшаяся с места Виктория, едва я вошла к ней в комнату.

— Я не смогла его спасти. Машина с ним и похитителями упала с моста в реку и пошла ко дну, — мертвым голосом произнесла я, устало опускаясь на край кровати.

Сейчас я чувствовала себя, да и выглядела, наверное, тоже отвратительно, учитывая тот факт, что меня саму не далее как пару минут назад извлекли из воды, где я болталась, наверное, с полчаса. Я все еще была слегка мокрой, одежда моя мятой, потому что выжимала ее прямо на себе. Тушь давно поплыла под глазами, но меня это мало трогало, ведь на душе у меня было куда сквернее.

— Как ко дну? Что ты говоришь? — все еще не до конца вникнув в сказанное, глупо переспросила Виктория. — Ты должна была прыгнуть за ним, помочь ему выбраться из машины.

— Ты себе хоть представляешь высоту моста и глубину реки? — устало переспросила я. — Да этот рыдван сразу ко дну пошел, тем более что бандиты из него повыпрыгивали, оставив дверцы раскрытыми. Я прыгнула, но было уже поздно — машина и все, кто в ней остались, утонули.

— Нужно ехать туда, — все еще не желая верить в то, что ее муж погиб, заторопилась Виктория. — Нужно достать машину, вызвать водолазов. Вдруг он спасся, он хорошо плавает.

— Водолазы уже опускались на дно, — негромко заметила я, и Виктория повернулась ко мне и замерла в ожидании недосказанных слов, перестав метаться по комнате в поисках своей сумочки. — В машине они никого не нашли.

— Значит, они все же выплыли, — обрадовалась было девушка.

Я виновато отвела взгляд в сторону.

— Или нет? — дрожащим голосом переспросила Вика, заметив это.

— Машина упала с моста почти на самой середине реки, до берега вплавь могли добраться только профессиональные пловцы. Там слишком сильное течение и… Милиция уже прочесала берег: ни один из похитителей не найден, нет даже трупов. Они предполагают, что тела утонувших унесло течением чуть дальше.

— Не-ет! Нет, — не желала мне верить женщина.

— Да, — сухо произнесла я. — Ваш муж утонул. Мне не удалось его спасти.

— Ты-ы! Ты-ы… — Виктория кинулась на меня с кулаками. — Почему ты его не отыскала, почему не вытащила? Почему? — Она колотила меня своими маленькими ручонками по груди, никакого вреда не причиняя. Из глаз сплошным потоком лились слезы, а саму ее всю трясло.

— Успокойся, успокойся, — попыталась поймать ее руки в свои я. — Ничего теперь не изменишь, так уж получилось. Мы ведь не знали, что так случится.

— Мы — нет, но ты… ты должна была это предотвратить. Ты обязана, — захлебывалась слезами Виктория.

— Я не бог, я не всемогущая, — попыталась встряхнуть девицу я. — Я такой же человек, как и вы. Ты в этом меня упрекаешь?.. Прекрати немедленно, — мне наконец удалось поймать ее неугомонные руки и остановить кулаки, успевшие переместиться с груди до лица. Виктория явно была в бешенстве и собиралась выместить на мне весь свой гнев.

— Он так не хо-о-тел, — ревела она во все горло. — Он хотел жить, он… он…

Я прижала Вику к своей груди и закрыла глаза. Понимала ее и чувствовала то же самое. Но что я могла сказать, ведь все равно никаких слов утешения не хватит, чтобы загладить мою вину.

А через час в санаторий заявилась целая делегация. Прибыли Кононов, Манукян, еще какие-то спонсоры и ученые. Сначала они выразили свое соболезнование жене Вячеслава, а затем, отозвав меня, приступили к психологическому уничтожению. Мне столько всего пришлось выслушать, что трудно даже представить. Все мужчины смотрели на меня, как на врага народа, а Олег Ефимович, не сдерживаясь, орал. Затем все вышли, оставив меня с Кононовым один на один.

— Вам бы стоило подумать о своей карьере, о том, что теперь с ней станет, — гневно сверкая глазами, изрек тот.

— Есть много способов сделать карьеру, но самый верный из них — родиться в нужной семье, — заметила я, давно уже успокоившись и пребывая в сравнительно уравновешенном состоянии. — Мне с этим не повезло, только не думайте, что один-единственный провал подмочит мою репутацию. Со всеми бывает.

— Вы так спокойно об этом говорите, — взорвался Олег Ефимович. — Вам, как самой лучшей, была поручена охрана самого достойного, самого важного человека нашего времени, а что вы сделали? Вы его не уберегли. Вы думаете, человечество простит вам это?…

— Ну и что, мне теперь пойти и повеситься? — не сдержавшись, вспылила я. — Что вы теперь-то от меня все хотите? Я делала свою работу, как могла, большего бы вам никто не гарантировал.

— Теперь это все не имеет никакого значения, ровным счетом никакого, — сокрушенно закачал головой Олег Ефимович. Затем с минуту помолчал, снова поднял глаза и с каким-то пренебрежением изрек: — Идите прочь, я не желаю вас больше видеть.

— Вы мне еще не заплатили, — напомнила я, даже не тронувшись с места.

— Что-о? — Кононова, похоже, сразила наповал моя наглость. Неужели он ожидал, чтобы я забыла о том, сколько дней подвергала себя опасности? Да если бы не я, то ученого прикончили намного раньше, во время первых покушений. Или это уже не в счет? — И вы еще смеете что-то требовать? — сухо переспросил Олег Ефимович. — После того как фактически лишили человека жизни…

— Не надо на меня кричать, — чувствуя, что мужчина вновь расходится, потребовала я. — У нас с вами с самого начала был уговор: вы оплачиваете не результат работы. Сколько могла, столько я и охраняла жизнь вашего гения, а большего с меня спрашивать не должны. Вы сами на это согласились, понимая, что по-другому и не выйдет.