К. Тейлор - Сестры лжи

Я бросаю на нее взгляд, ожидая привычную реакцию – ты что? а как же я? ты-де мое правое плечо, и так далее, – которая столь хорошо мне знакома по Лондону, когда я пытаюсь уйти из ночного клуба пораньше. На сей раз, однако, Дейзи лишь вздергивает брови и дарит мне кривую улыбку.

– Пожалуйста! – Линна хватает Ал за руку. – Не уезжай! Подожди несколько деньков, а? Я знаю, это все оттого, что мы мало проводим с тобой время, но мы все-все исправим! Хочешь, будем вместе чаще ходить купаться? А еще можно брать уроки местной кухни у Раджа, он сам предлагал. Я же знаю, как тебе нравится далбат .

Ал упрямо качает головой.

– Не обижайся… И не выдумывай, Линна, это вовсе не из-за тебя. Мне просто надо проветрить мозги, а тут слишком душно. К тому же… Смотри, здесь вам остается сколько, дней пять? Так вот, я дождусь вас в Покхаре, а там сядем на автобус и уедем в Читван, будем слоняться по джунглям.

– Кхм… – Линна смущенно отпускает руку подруги. – Я, кстати, как раз собиралась сказать…

– Чего?

– Ну… в общем, я не забронировала сафари…

– Как это? – Ал оглядывается на нас с Дейзи. – По плану – сначала Катманду, потом Покхара, потом Читван. Мы же так договаривались с самого начала… Девчонки, вы же деньги сдавали, верно?

Мы с Дейзи киваем, а Линна начинает переминаться с ноги на ногу и плотнее закутывается в одеяло.

– Я… я как раз хотела забронировать, а потом подумала… может, лучше подождать, посмотреть на месте, как оно обернется… – Она бросает нервный взгляд на площадку для йоги. Айзек сейчас один, рядом лишь тусклый светлячок сигареты. – В общем, мне подсказали, что отсюда это можно сделать дешевле.

– Ну и отлично. Значит, едем?

– Э-э… Я же говорю, не забронировала еще…

– Так бронируй. А вдруг на следующей неделе свободных мест не останется? – Ал машет рукой. – Ладно, неважно. Дай мне наличные и забудь: я сама все организую, когда доберусь до Покхары.

– У меня… сейчас нет денег. Надо… в банк…

– Ладно, – дергает Ал плечом. – Значит, все откладывается до возвращения в Покхару.

– Смотрите-ка, а ведь сейчас и вправду зарядит, – выставляю я руку, разглядывая небо. Даже в густых сумерках понятно, что над головой клубятся тяжелые дождевые тучи.

– Тьфу ты… – Ал сует пачку «Мальборо-лайтс» под бретельку лифчика и тяжело вздыхает. – Хорошо, отложим до завтра. Как-нибудь стерплю эту Айсис еще одну ночь… Ну, чего стоим? Пошли, говорю, пока есть шанс не промокнуть.

Она на удивление бодро припускает к дому, и я еле успеваю держаться рядом. По дороге оглядываюсь на уже опустевшую площадку для йоги. Костровая яма еще не погасла, оттуда торчит одинокое светящееся бревно, а вот Айзека нигде не видно.

– Дейзи! Линна! – прикрывая глаза от ливня, кричу я девчонкам, которые до сих пор торчат в саду и что-то обсуждают, едва не соприкасаясь головами. – Эй! Простынете же!

Они даже не глядят в мою сторону.

Наши дни

– Джейн! Слава богу! – Шейла заключает меня в поистине медвежьи объятия, отчего мое лицо тонет в ее внушительном декольте, затем отодвигается на расстояние вытянутой руки и критически оглядывает от макушки до пят. – И как мы себя чувствуем?

– Лучше не бывает, – заявляю я, хотя еле стою на ногах. После вчерашнего визита Ангарад я не спала всю ночь. Три раза вылезала из постели, чтобы прочесать кухню на предмет письма. Перерыла всю полочку для писем, затем шкафчики, вставала на коленки и заглядывала под сервант, после чего едва не заработала грыжу, пытаясь отодвинуть его от стены. Вывалила мусорную корзинку, вывернула все карманы, прошлась с лупой по гостиной – и ничегошеньки. Письмо пропало.

Часам к пяти вечера Уилл прислал эсэмэску, что у них в школе аврал по случаю министерской проверки и он задерживается, после чего они хором идут в местный паб отметить трудовые подвиги. Весь, можно сказать, расшаркался в цветистых извинениях, объясняя, что отвильнуть категорически не получится, зато я могу к ним присоединиться. На что я столь же категорически топнула ногой, потому как в жизни не видела ни одного его коллегу, а беседовать ни о чем с полнейшими незнакомцами… Нет уж, увольте; тем более что в последнее время мои мысли заняты кое-чем еще. А Уилл не тот человек, чтобы заявиться пьяным после дружеской пирушки, так что стало ясно, что и эту ночь мне предстоит коротать в одиночестве.

Я сделала все, что только можно, лишь бы потянуть время. До конца высидела криминальную драму, что крутили по телику, потом – документальный фильм про вольготную жизнь на соцпособиях и, наконец, стала один за другим смотреть серии о звездном крейсере «Галактика», пока не задремала прямо в кресле часам к трем утра. Очнулась в шесть с нещадно бьющимся сердцем и была жутко рада видеть, как из-за горизонта выплывает солнце.

– Какая-то ты квелая сегодня, – говорит Шейла. – Тебе надо побольше съесть того тортика, что принесла Ангарад. Она, кстати, сказала, что ты была в очень растрепанных чувствах. Слушай, у тебя точно все в порядке?

– Да честное слово, все нормально. – Я выпутываюсь из дождевика и вешаю его на крючок. Красной шерстяной куртки, что последнее время висит рядом, нигде не видно. – А что, Ангарад сегодня выходная?

– Так ведь она по субботам не работает, – напоминает Шейла. – Сегодня у тебя в напарниках Барри.

Это один из наших регулярных добровольцев. Ему шестьдесят три, он почти совсем облысевший и очень худой. Вернее, жилистый. Со стороны, да еще с учетом его уморительного валлийского акцента, и не скажешь, что он армейский старший сержант. Зато собаки это видят и во время прогулок с Барри чуть ли не маршируют в ногу. Уважают и восхищаются им в равной мере.

– У тебя, кстати, фан-клуб образовался, – добавляет тут Шейла.

– Ты про Барри?

– Э, нет! – смеется она. – Ангарад. Во время обеда прямо-таки рот не закрывала, все про тебя расспрашивала. Мол, и давно ли Джейн тут работает, и есть ли у нее бойфренд, и почему она такая скрытная, словечка про личную жизнь не вытащишь. Даже не знаю что сказать; она ужас как неровно к тебе дышит.

– Шейла!

– Да я в другом смысле! – вновь смеется она, щеголяя зазором в передних зубах. – Ангарад перед тобой как бы преклоняется. И вообще, сдается мне, она нашла себе работу по душе. Не удивлюсь, если зайдет разговор насчет профобучения и устройства на полную ставку. Ты ведь знаешь, я в людях разбираюсь. Вон, даже тебя взяла на работу!

Глаза наливаются слезами, и я поскорее смаргиваю их с ресниц. Сама себя кляну, что пришлось наврать Шейле, выдавая себя за другую. Мне во время собеседования и в голову не могло прийти, что у нас с ней будут отношения скорее как у матери с дочерью, нежели как у начальника и наемного сотрудника. Да, но могу ли я ей все рассказать? Вот так сесть на кухне и все выложить, как это было у нас с Уиллом за бутылкой вина? К тому же я открыла ему лишь половину правды, а здесь у нас совсем иная ситуация. Я в приюте лицо ответственное, облеченное доверием. Если выяснится, что я с самого начала врала, то как можно поручать мне серьезные, щепетильные вопросы, с которыми мы порой сталкиваемся? Значит, меня придется увольнять. И что мне тогда делать?