Марина Серова - Осколки любимого сердца

В первой же ссылке на экран выплыл яркий круг солнца и живое изображение налившихся колосьев какого-то злака — то ли ржи, то ли пшеницы, — которые до такой степени созрели, что готовы вот-вот просыпаться на землю. Я не стала раздумывать над тем, что могла означать эта простенькая аллегория. Гораздо больше всяких картинок меня интересовал набранный крупным шрифтом текст понизу картинки.

Надо думать, в нем заключалась основная идея «Новой жатвы»:

«Осознание Призывов Владыки Шамбалы и Ману Шестой Расы человечества Мории и представителей Планетарной Иерархии накладывает на нас, ее земных служителей, обязательства и ответственность за организацию на планете нашей Терре массовой и ускоренной подготовки людей к Огненному Крещению и переходу в Новый Мир…»

Так, ясно. Обычный набор сектантов-демагогов, рецепт лапши для ушей, ничем не отличный от тысячи подобных. Остальную часть текста я пробежала по диагонали: современный мир движется в неправильном направлении (кто бы сомневался, с этого положения начинается любая современная секта), но у последователей «Новой жатвы» есть возможность войти в рай со служебного входа и вне очереди — правда, при условии, что все обращенные станут жить по законам секты, потому что она — единственно верное в этом мире учение.

Как ни странно, основатели «Новой жатвы» взахлеб убеждали, что за основу своего учения они берут Библию.

— Как говорится, исходная точка у всех одна, а компиляторы разные, — пробормотала я, изучая назойливые приглашения посетить собрания — «каждый вторник и пятницу». Сегодня, между прочим, как раз вторник.

Что интересно — приглашения сопровождал совет приходить на эти собрания в полном составе, семьями, включая детей, бабушек и прабабушек.

Обещание мира и гармонии.

Обещания Света и Солнца.

Обещания красной и черной икры между молочными реками и кисельными берегами.

Я немного прокрутила интернет-страницу дальше. Нет, ничего такого, за что можно было бы уцепиться.

Что ж, придется посетить собрание этой «Новой жатвы»!

Внезапно мое тренированное ухо уловило какую-то возню в прихожей. Там спорили: голоса набирали силу, и спор вот-вот должен был вылиться в бытовой скандал.

Спорили домоправительница и Аня.

— Деточка! Но ведь папа строго-настрого запретил тебе выходить из дома одной!

— А если мне надо?

— Анечка, так нельзя. Папа строго-настрого запретил…

— А если я уже не маленькая?

— Деточка, ты уже не маленькая, но папа запретил!

— А если я хочу?!

— Анечка, подожди папу и, если он разрешит — иди куда хочешь!

— А если я все равно пойду?!

Спор заходил в тупик. Хочешь не хочешь, приходилось вмешаться.

Я вышла в коридор.

— Что у вас тут? Куда ты собралась?

Насупившись, Аня смотрела на меня исподлобья и молчала. Она переоделась: на ней был довольно милый джинсовый комбинезончик, надетый поверх мальчиковой рубахи в клеточку. Она была бы похожа на ковбойского ребенка с Дикого Запада, если бы не эти очки в тяжелой оправе, сильно портившие ее юное лицо.

— Ну что же ты молчишь? Говори, если хочешь действительно пойти по своим делам.

— А мне что, у вас уже разрешение надо спрашивать? — огрызнулась девчонка. — Вы мне никто!

— Я тебе никто, но могу проводить туда, куда ты идешь. Конечно, если это дело действительно нельзя отложить на другой день. Выбирай: или идем вместе, или ты остаешься дома.

— А вас туда никто не приглашал!

— Ничего, я думаю, тот, кто приглашал тебя , как-нибудь смирится с моим присутствием.

Она помолчала. Напряженное сопение, которое, наверное, было слышно даже в самых дальних уголках коридора, выдавало, что в мозгу девочки происходит какая-то напряженная работа.

— А вы не будете ко мне приставать?

— Если ты собралась вести себя прилично — нет.

— Ладно… Только идите на расстоянии! И вообще не надо со мной разговаривать! И не вздумайте брать меня за руку!

Я пожала плечами.

— Даже и не собиралась. Ты уже в таком возрасте, что сама способна правильно переходить дорогу.

Ей пришлось подождать, пока я тоже переоденусь. Поскольку я не имела понятия о том, куда именно девочка намерена меня завести, я тоже остановилась на «джинсовом варианте»: удобные брюки и куртка, куда, немного подумав, я положила на всякий случай нож для разрезания бумаги и массивную сувенирную зажигалку с гладкой, как зеркало, поверхностью — и то и другое пришлось позаимствовать со стола адвоката.

— Ну долго вы? — в нетерпении выкрикнула Аня, когда я вышла к ней навстречу в полной боевой готовности.

— Ох, Анюта, когда я стану твоей мамой, специально и на свои средства найму для тебя француза-гувернера. Чтобы научил вежливости и уважению к старшим.

— Лучше не теряйте времени и наймите себе хорошую сваху, — парировала она ехидно, — потому что вам никогда не выйти замуж за моего папу!

Я смерила девочку недобрым взглядом, который она, впрочем, не оценила, потому что отвернулась и принялась крутить ручку дверного замка.

— Женечка, а вы скоро вернетесь? — робко спросила до сих пор молчавшая Фаина. — Что передать Аркадию Эмильевичу?

— Ну передайте ему… Передайте, что мы отправились на чудную вечернюю прогулку. Потому что такая любовь, какая возникла у нас с Анютой друг к другу, требует выхода.

Аня шла по улицам на расстоянии нескольких метров впереди меня. Она ни разу не обернулась. Ее чересчур прямая спина и высоко поднятая голова выражали максимум презрения ко мне и вообще ко всему вокруг.

На это мне было, собственно говоря, наплевать, тем более что я не столько смотрела на Анину спину, сколько оценивала степень возможной опасности. Интуиция подсказывала мне, что опасности нет, но в нашем деле полагаться на одну только интуицию — это по меньшей мере непрофессионально.

Конечно, я не вертела головой направо и налево. Делая вид, что прогуливаюсь, внимательно осматривала все вокруг, старалась запомнить номера, цвет и характерные приметы припаркованных неподалеку машин — вдруг какая-нибудь из них последует за нами или встретится потом в самом неожиданном месте? Кроме того, необходимо было держать в поле зрения пространство и контролировать действия посторонних людей.

Да и сама Аня тоже не внушала мне доверия. Девочка настроена ко мне так агрессивно, что того и гляди выкинет какую-нибудь пакость.

Именно это и произошло!

Мы только-только поравнялись с остановкой, и я отметила, что метрах в пятидесяти от нас к остановке с медлительностью переевшего зверя движется разбухший от часа пик автобус. Аня на минуту остановилась возле афишной тумбы — ее заинтересовало объявление о гастролях какой-то заезжей знаменитости.