Марина Серова - Осколки любимого сердца

Саша отворачивалась к стене, чтобы не видеть маму (даже во сне ее лицо было искажено страданием!) и еще для того, чтобы доктор не смогла прочесть в ее взгляде неприязни, граничащей с ненавистью. «Жизнь, какова бы она ни была, — это хорошо», — звучали в ушах дурацкие слова. Это ведь говорится у постели истерзанной болью женщины! Которая каждое утро просыпается с мыслью, что ничего хорошего новый день уже не может ей принести! Что дальше будет только хуже, хуже, что боль не уйдет, она станет возвращаться все чаще, железными крючьями вгрызаясь в печень, пуская ядовитые корни метастазов повсюду — в почки, легкие, желудок — везде, везде!

Мама промучилась еще полтора месяца — полтора месяца бесконечных страданий, бессильных слез, хриплых криков — к концу у нее уже совсем не было голоса… И умерла она в один напоенный солнцем и светом июльский полдень. Маленькая, скорчившаяся, лежала на кровати и была похожа скорее на оболочку самой себя, чем на тело еще недавно живого человека.

Девятилетний Ромка, оглушенный внезапно обрушившейся на них тишиной, смотрел на умершую расширенными от ужаса глазами. Саша сама разжимала руки брата, вцепившегося в спинку маминой кровати, сама взяла его на руки и потащила на кухню. Там, у раковины с вечно протекавшим краном, мальчишка наконец-то пришел в себя и заревел в голос.

Все это время Илья Андреич, их отец, просидел в коридоре на детском стульчике, на который все они ставили ноги, когда обувались. Полный неуклюжий человек просидел так весь этот день, ночь и еще день, совершенно не реагируя ни на кого и ни на что. Дом скоро наполнился разными людьми — и в конце концов его просто передвинули с прохода, чтобы не мешал, и оставили в покое.

— Он еще, не дай бог, свихнется, и совсем осиротеют ребятишки-то… — слышала Саша сердитый шепот кого-то из соседок. И сердце у девочки трепыхалось пойманной птичкой: неужели их несчастья еще только начинаются?..

Илья Андреич очнулся на третий день, когда гроб с телом матери понесли к выходу. Молча поднялся и пошел следом, как был, в вытянутых на коленях трико и грязной рубашке… Его никто не остановил.

Маму похоронили. И все они стали учиться жить без нее.

Это получалось у них плохо. Вместе с маминой энергией («Живчик!» — всего какой-то год назад говорили о ней знакомые) из дома ушло и еще что-то очень важное. Сама атмосфера тепла и уюта, осознание того, что они — одна дружная семья, где каждый нужен другому, что друг без друга им ни за что не прожить…

— Да, но что же случилось тогда? Когда Саша пошла на свидание? — перевела я разговор ближе к теме, которая меня особенно интересовала.

— Дальше… Ну, Ромка, расскажи! — затеребила девочка своего друга. — Ты же все знаешь!

— Ну что рассказать, что? Ладно, коли уж начал…

Саша сбежала по ступеням подъезда к ожидавшему ее «Бентли». Облокотившись на открытую дверцу великолепного авто, рядом стоял и улыбался ей жемчужной улыбкой знающего себе цену мужчины ее сегодняшний спутник — сам Руслан Карманов!

— Ты прекрасна, спору нет, — сказал он вместо приветствия. И улыбнулся.

— Я опоздала?

— Ровно на столько, на сколько это могут позволить себе красивые девушки.

Он распахнул дверцу пассажирского сиденья, и девушка юркнула в салон, надеясь, что парень не заметил, как запылали у нее щеки. Опустив ресницы, Саша боковым зрением наблюдала за Русланом. Не красавец. Даже не высокий — до сих пор девушке нравились именно высокие мужчины… А в знаменитом Карманове было не более метра семидесяти. И еще у него очень близко посаженные глаза, конечно, это предубеждение, но, наверное, именно из-за этого свойства Саше казалось, что глаза у парня все время лгут…

— Куда мы едем? — спросила она робко.

— Это важно? — не отводя глаз от дороги, ответил вопросом на вопрос Руслан. И вдруг положил руку ей на колено, пройдясь вороватыми пальцами по ноге и внутренним сторонам бедер.

Девушка не то чтобы обмерла или испугалась, но все-таки была неприятно удивлена. Она никак не ожидала такого стремительного начала. Всего лишь вторая встреча… И первое свидание… Ее кольнуло неприятное чувство.

— Не то чтобы важно… Просто не люблю неожиданностей, — ответила она, осторожно снимая с колена короткопалую, поросшую густыми рыжими волосками, руку.

— Даже приятных?

— Ну… Приятные, наверное, люблю, — призналась Саша.

— Приятные — любишь? Ишь ты, девочка-сладкоежка, — ответил Руслан непонятно. Ей послышалось или в его голосе действительно мелькнули какие-то сальные интонации?

— А если я сейчас предложу тебе заехать на квартиру… скажем, одного моего друга, который, допустим, в командировке… на всю ночь, допустим, в командировке. Если я тебе это все предложу, то это как — приятная будет неожиданность или неприятная?

— Я не понимаю, о чем вы говорите. Вчера речь шла о ресторане… то есть о ночном клубе… Мы же хотели потанцевать?

— Детка, давай-ка называй меня на «ты», — поморщился Руслан. — Я хоть и старше тебя немного, но не сказать же, что прям в отцы гожусь, верно? Хотя… это, наверное, приятно — быть отцом такой аппетитной попки, как у тебя.

— Что?

— Милашка ты, говорю.

Миновав шумный проспект и рабочие кварталы, они выехали на шоссе и оттуда — в центр города. Руслан был очень уверенным, даже хамоватым водителем. Подрезав две дешевые иномарки и обойдя две другие машины посолидней, он проделывал какие-то замысловатые виражи и получал явное удовольствие, когда какой-нибудь чахлый «жигуленок» сползал в кювет или врезался в бордюр заграждения.

— Надо уметь расслабляться! — кричал он Саше в самое ухо. — Настоящий мужик должен вкалывать через «Ах!» и расслабляться через «Нах!», — добавил он очевидную, на Сашин взгляд, глупость и заржал, оскалив зубы и высоко закидывая стриженую голову. Ее опять передернуло. — Ты чего это такая строгая, а, малышка? Пойдем-поедем, развеселимся, расслабимся, разомнемся перед приятными упражнениями.

— Какими упражнениями? — пробормотала Саша.

— Физическими! — Руслан игриво хлопнул ее пониже спины. — Ну что ты, в самом деле, девочку тут из себя строишь? Можа, тебе допинг нужен? Так это мы в два счета организуем…

Она вдруг заметила, что они очень быстро выехали за пределы города. Замелькали пригородные коттеджи. «Наверное, он хочет срезать путь, чтобы побыстрее при-ехать. Все-таки уже поздно… — подумала Саша, отметая внезапно взявшее ее сомнение. — Нас видели люди во дворе, соседи, ребятня на детской площадке… Все они в случае чего могут подтвердить, что я уехала именно с Русланом. Ничего плохого не случится. Нет, не случится, просто не может случиться…»

Она пыталась себя в этом убедить, но получалось не очень… Шоссе было очень плохо освещено, и девушка совсем не понимала, по какому именно маршруту они едут. Она видела только живую стену из деревьев по правую сторону дороги и пустырь, по которому скоро замелькали редкие одноэтажные домишки, — по левую.