Марина Серова - Подруга подколодная

Я не ошиблась в своих расчетах. В Калугине взыграл профессионализм. Несмотря на то, что дело было не в его разработке, он здорово заинтересовался и слушал мое повествование, как завороженный.

— Это же стопроцентные улики! — воскликнул он, когда я закончила. — Ареста и суда ей не избежать. Почему вы не хотите сообщить об этом Иннокентию Вениаминовичу?

— Мы хотим, — улыбнулась я. — Только есть одна загвоздка. В квартиру Берг мы проникли незаконным путем, а следовательно, и улики обнаружили незаконно.

— Да, это верно, — Калугин энергично поднялся и прошелся по кабинету за нашими с Костей спинами. — Ставридов на вас собак спустит. Я его знаю.

Калугин достал сигареты и закурил. Он явно мучился вопросом, как же поступить в данной ситуации. Я решила не испытывать его умственные способности и помочь подсказкой, заготовленной заранее.

— Сообщите ему об этом вы, Игорь Сергеевич.

— Я? — изумился он. — Как вы себе это представляете?

— Скажите, что получили информацию из непроверенных источников. Так ведь делается иногда?

Конечно, я знала, что так делается. И он это знал. Только не хотел признавать публично подобного факта. К тому же не перед кем-то, а перед братом Жанны.

— Я попробую, — сказал он через силу. — Не знаю, что из этого выйдет, но попробую. Жанночка просила помочь вам, и я не могу отказаться.

Калугин вернулся к столу и снял телефонную трубку. Но я остановила его.

— Игорь Сергеевич, скажите сразу Иннокентию Вениаминовичу, пусть, пока он выбивает ордер на обыск в квартире Берг и едет туда со следственной группой, вышлет пару оперативников домой к Сякиным для задержания Эльвиры Александровны. А то, боюсь, как бы она не смылась.

На самом деле я понимала, что, арестовав Эльвиру, Ставридов отвезет ее в прокуратуру и будет допрашивать там в одной из следственных комнат. А у меня тоже имелось желание потолковать с ней по душам. Приезд же оперативников и взятие Берг под стражу позволят мне провести с ней беседу, подкрепленную присутствием представителей власти.

Не знаю, догадался о моих скрытых мотивах Калугин или нет, но он как-то странно посмотрел на меня и сказал:

— Хорошо.

— Тогда мы, пожалуй, поедем, Игорь Сергеевич, — произнесла я. — Если что, так сказать, подстрахуем.

Он молча кивнул и, приложив трубку к уху, принялся набирать номер Ставридова.

Костя, следуя моему примеру, поднялся с кресла, и мы вместе покинули кабинет следователя.

— Хороший парень, — охарактеризовал он Калугина, уже оказавшись на улице. — Лучше бы он вел дело об убийстве моего брата. Куда надежнее, чем Ставридов.

— Хороший человек — это не профессия, Костя, — философски изрекла я. — А о следовательских качествах Калугина мы ничего не знаем.

Это не значит, что мне не понравился Жаннин одноклассник, просто я привыкла в любой ситуации быть объективной.

— А что касается дела об убийстве твоего брата, — напомнила я Жемчужному, — то я чувствую, что оно близится к своему неизбежному завершению.

— Это верно, — неожиданно мой друг как-то разом помрачнел.

— Что с тобой? — спросила я.

— Дело близится к завершению, а вот Гошку это к жизни уже не вернет.

— Но ведь ты и не мог ставить перед собой такой цели?

— Разумеется, нет.

После этого Жемчужный замолчал и, приблизившись к обочине дороги, поднял руку, останавливая частника. С четвертой по счету машиной нам повезло. Уже расположившись в салоне, я взяла Костину руку и посмотрела на его часы. Без пятнадцати минут шесть. Надо торопиться. В шесть часов вечера Эльвира могла засобираться домой, закончив свой рабочий день, и Жанне удержать ее будет не очень-то просто. Тогда вся операция накроется пыльным мешком.

Но сегодня нам с Жемчужным везло. Эльвиру мы застали еще на работе. А именно, в доме у Сякиных. Вера Николаевна уже вернулась из церкви. Жанна тоже была здесь. Добросовестно несла вахту возле Берг, как и обещала мне по телефону, хотя ни сном, ни духом не ведала, для чего это делает. Но я торопиться с объяснениями не стала. По заранее обговоренному плану Костя предложил всем вместе поужинать, сославшись на то, что у нас с ним с утра маковой росинки во рту не было, а в кругу близких людей и аппетит улучшается. Эльвиру он также причислил к близким людям. Не знаю уж, польстил он ей этим или нет, но она отказываться не стала, и мы все прошли на кухню.

— Вот только Гоши с нами нет, — печально произнесла Вера Николаевна.

В ответ все промолчали, а Жанна чуть слышно вздохнула. Я покосилась на Берг. На ее лице не отразилось никаких эмоций. Впрочем, я могла и не заметить. Добросовестная домработница в это время как раз накрывала на стол. После того, как перед каждым из нас стояла полная тарелка тефтелей с рисом, Эльвира села прямо напротив меня, между Костей и Верой Николаевной.

Я подала знак Жемчужному. Дескать, пора начинать представление. Первые аккорды должен был подать именно он.

— Мы были сегодня в прокуратуре, — начал он, не забывая при этом уплетать ужин за обе щеки. — Дело близится к концу.

— В самом деле? — оживилась Вера Николаевна. Она даже отложила в сторону вилку и с большим вниманием уставилась на сына.

— Да, — продолжил Жемчужный, не отрывая глаз от тарелки. Такое ощущение, будто он боялся, что Эльвира отнимет у нас еду сразу же после разоблачения. — Они нашли Гошину печатку и бумажник. Улики более чем достаточные.

— Где нашли? — подалась вперед Жанна.

Я обратила внимание, как легкая бледность залила лицо Берг.

— На квартире убийцы, разумеется.

— Значит, уже известно, кто убийца?

— Известно, — ответил Костя, обильно сдабривая блюдо острым кетчупом. — И этот убийца сидит сейчас здесь, рядом с нами.

После этих его слов Эльвира резко вскочила со своего места, едва не опрокинув стул. Но в ту же секунду в дверь настойчиво и пронзительно позвонили. Оперативники прибыли как нельзя вовремя.

— Не суетитесь, Эльвира Александровна, — спокойно произнесла я. — Это прибыли стражи порядка для того, чтобы арестовать вас. Убежать вряд ли получится. Если, конечно, вы не пожелаете сигануть из окна вниз. Напоминаю на случай, если вы запамятовали, там четвертый этаж.

Жанна, ошарашенная услышанным, быстро скрылась в прихожей для того, чтобы впустить в квартиру прибывших.

— Эльвира? — Вера Николаевна вытаращила на нее глаза так, будто увидела перед собой привидение. — Ты?

Лицо Берг исказилось жуткой злобой, и вся эта злоба была обращена не куда-нибудь в пустоту, а непосредственно на мою персону.

— Не смотрите на меня так, — посоветовала я. — Ставридов изначально подозревал вас, и, полагаю, он сказал вам об этом. Не так ли?

В кухню вернулась Жанна, а вслед за ней зашли и двое ребят в форме. Один из них, тот, что постарше, был в звании лейтенанта, другой — сержант, но по комплекции значительно превосходил первого. Они напомнили мне прочитанный еще в школе рассказ «Толстый и тонкий».