Марина Серова - Ни минуты покоя

Чай был допит, и мы распрощались. Я покидала дом Харитоновой в твердой уверенности, что игры с опасным человеком, которым с таким рвением предавались Марго и ее мачеха, ничем хорошим не закончатся. И дальнейшие события не замедлили подтвердить мою правоту.

На другой день врученная мне Аникеевым «сотка» проснулась. Однако в трубке я услышала не голос Стеллы, которая, как я ожидала, должна была пригласить меня приехать, чтобы сопровождать Марго. Со мной говорил сам Василий Андреевич Аникеев.

И он был очень недоволен.

— Какого черта вы лезете не в свое дело! — кричал он в трубку.

— Что вы имеете в виду?

— Я за что вам деньги плачу? — завел он свою любимую песню.

— Мне отвечать или это риторический вопрос? — вздохнула я.

— За то, чтобы вы Маргариту сопровождали! — Аникеев ответил сам и тут же задал следующий вопрос: — А вы чем занимаетесь?

— А чем я занимаюсь? — нагло переспросила я, уже предполагая, что мне ответит Аникеев. — Чем вы меня озаботили, тем и занимаюсь.

— Не надо мне «ля-ля»! — заорал Василий Андреевич. — Вместо того чтобы нормально работать, вы суете свой длинный нос туда, куда не следует!

Я ненароком бросила взгляд в зеркало. И вовсе даже не длинный.

— Вы можете по-человечески объяснить мне, чем вы недовольны?

Разговор начинал приобретать затяжной характер, но мне все же хотелось напоследок выяснить, что и от кого узнал Аникеев.

— Вы снюхались с моей женой и получили от нее деньги за то, чтобы разобраться с Натальей, — раздраженно пояснил Василий Андреевич.

— По-моему, с вашей бывшей женой уже разобрались, — нехорошо пошутила я.

— Я имел в виду расследование, — счел нужным уточнить Аникеев. — Как бы там ни было, я считаю, что вы превысили свои полномочия.

— Что-то мне неясно, — взяла я наглый тон, — чем вы недовольны? Разве от Марго были какие-то нарекания? Разве я не могу заниматься двумя делами параллельно? Вы меня об этом предупреждали?

— В данном случае это не имеет значения, — теперь уже сухо, на пределе официальности отозвался Аникеев. — Вы больше на меня не работаете.

— А как же гонорар?

— Вы можете получить причитающуюся вам сумму в любое время, — ответил Василий Андреевич. — Занесете телефон, и Стелла отсчитает вам деньги. Все, мне больше не о чем с вами говорить.

Я задумчиво посмотрела на замолчавшую «Нокию». А ведь второй заказ пока что еще никто не отменял! И Евгения Александровна Аникеева отнюдь не давала мне команды сворачивать расследование.

Что ж, Марго теперь придется обойтись без моей помощи. Думаю, она не очень огорчится.

Я решила не терять времени, а заодно и денег, которые мне причитались за охранные услуги. Как следует позавтракав после утренней пробежки — теперь я немного изменила привычный маршрут, чтобы не сталкиваться с Марьей Аркадьевной, — я уже намеревалась поехать к Аникееву, чтобы получить деньги у Стеллы и, если получится, немного поболтать с ней, как вдруг «Нокия» зазвонила вновь.

На этот раз со мной говорила Стелла. По голосу домработницы я поняла, что случилось что-то ужасное. Она просила меня приехать как можно скорее.

Неужели на нее опять кто-то напал? Или у супругов Аникеевых над штатной единицей домработницы тяготеет неизбывное проклятие?

Я не заставила себя долго упрашивать, и вскоре мой «Фольксваген» тормозил у знакомого особняка. Стелла открыла дверь, едва лишь я позвонила. Девушка была в предельно шоковом состоянии. Я даже не успела протянуть ей сотовый телефон, как она схватила меня за рукав и буквально втащила в дверь.

— Да что у вас стряслось? — взволнованно спросила я. — Неприятности у Евгении Александровны? Она вообще дома или нет?

При упоминании о хозяйке Стелла поморщилась. Несмотря на ее душевное состояние, имя Евгении Александровны являлось очень сильным раздражителем. Настолько сильным, что девушка вновь обрела дар речи.

— Да пропади она пропадом, змеюка, — зашипела Стелла. — Она-то тут при чем?

— А кто при чем?

Но Стелла не успела ответить — по лестнице уже спускался сам Аникеев.

Увидев меня, он молча кивнул мне и направился в зал. Я прошла за ним и остановилась возле дивана, ожидая, пока мне предложат сесть.

Это было проделано так же молча — Василий Андреевич указал рукой на диван, а сам бухнулся в кресло. Достав из малахитовой коробки, стоявшей на тумбочке, длинную гаванскую сигару, он раскурил ее и тут же смял в пепельнице, раскрошив до листочка.

«Долларов пятьдесят, между прочим», — подумала я, глядя на останки сигары.

— Это вы сделали? — вдруг спросил Аникеев, вскидывая на меня глаза.

— Вы о чем?

— Если я вас недооценил, то признаю свою ошибку, — с угрозой произнес он. — Давайте без глупостей и скажите, сколько я вам должен.

— Стелла должна посчитать хронометраж, — спокойно произнесла я, — но если вам интересно, то по моим подсчетам получается…

— Прекратите, — с ледяной яростью в голосе произнес Аникеев. — Называйте сумму и кончайте этот цирк. Сколько? Пять тысяч, шесть?

— Да о чем вы?

— Я вас в порошок разотру, — пообещал Аникеев, поднимая сжатый в ярости кулак. — Как вы могли вообразить, что меня можно шантажировать таким образом? Вы отдаете себе отчет в том, что вы делаете?

Я поднялась с кресла.

— Мне не нравится, когда со мной говорят таким тоном, — произнесла спокойно и твердо. — Я не понимаю, о каком шантаже идет речь. Если вы не хотите платить мне причитающиеся деньги, можете ими подавиться; телефон я, кстати, вернула. Если же речь идет о чем-то более серьезном, то извольте ввести меня в курс дела.

Аникеев молчал, пристально глядя на меня и как бы прислушиваясь к своим мыслям.

— По-моему, что-то произошло с тех пор, как вы мне позвонили. Вы узнали обо мне что-то новое? Вам что-нибудь наплела обо мне Марго? — пустила я пробный шар. — Пусть спустится и расскажет при мне. Какие у нее ко мне претензии, я хочу выслушать!

— Так это не вы?! — в ужасе произнес Аникеев и, достав платок, вытер со лба пот.

— В каком смысле? — прикрикнула я. — У вас что, температура или вы обкололись?

— Марго похитили, — выдохнул наконец Аникеев. — Сегодня утром.

Теперь настала моя очередь удивляться. Я присела на диван и, закурив, стала задавать вопросы один за другим. Аникеев отвечал кратко и отрывисто, не возражая. Он как бы хотел загладить свою вину за то, что заподозрил меня в похищении Марго с намерением выжать из него побольше денег.

Гипотеза, которую позволил себе Василий Андреевич, была, конечно же, идиотской. Она, впрочем, свидетельствовала о двух вещах — о том, что он достаточно высоко ценит мои способности, и о том, что подобные действия вообще считал возможными с моей стороны.