Марина Серова - Раб лампы

— Гладко излагаете, — пробормотал Крамер, и на его лице проступили красные пятна.

Неужели это он? Вова Крамер, одно из самых безобидных существ, которых я когда-либо знала? Который если и мог причинить кому-либо беспокойство, то только своими бесконечными розыгрышами, мастером которых он, бесспорно, являлся. Но чтобы такое…

— Значит, я взорвал Маркаряна и Пугачева? — пробормотал он.

— Гм, — проговорил Бессонов, — я полагаю, что вы только прикрепили взрывчатку. А произвел взрыв другой человек.

— Кто? — вырвалось у меня.

Повисла тягостная тишина. Потом Бессонов сделал быстрый жест правой кистью. В его руках оказалась черная сумочка, в которой я с удивлением узнала свою собственную. Он раскрыл ее и вынул оттуда сначала мой любимый пистолет марки «беретта», потом удостоверение, потом еще одно удостоверение, затем — связку первоклассных отмычек, которые я всегда и везде носила с собой, и произнес:

— Вот уж набор для истинной леди — современной деловой женщины! Пистолет… отличный пистолет, между прочим!.. Удостоверение частного детектива Охотниковой Е. М., в которое вложена лицензия частного телохранителя Охотниковой. Присутствует поддельное удостоверение сотрудника ФСБ, еще одно поддельное удостоверение сотрудника МВД…

— Кому нужно, тот в курсе, что у меня есть эти корочки! — резко сказала я. — Это мне требуется по работе, и соответствующее тарасовское начальство позволяет их иметь при себе, вы, господин из Самары!

— Есть также отмычки, — неспешно продолжал Бессонов, — а еще косметичка весьма занимательного образца… если не ошибаюсь, в состав этой косметички входит небольшой заряд пластита, так что, если возникнет затруднение — никому мало не покажется. Но это все еще цветочки!.. — возвысил он голос. — По сравнению вот с этим!

И в его руке оказалась продолговатая коробочка, издали похожая на пульт дистанционного управления телевизором или видеомагнитофоном. Но, уж конечно, это был вовсе не пульт.

— Всем известно, что это такое? — вопросил Бессонов, но мне показалось, что вопрос нес в себе риторический смысл, потому что решительно все присутствующие могли определить, что же именно держит в руке Савва Николаевич. Я не могла понять другого: как ЭТО попало в мою сумочку?!

— Всем известно, что это такое? — повторил Савва Николаевич. — Если кто не знает, я поясню. Это — дистанционный взрыватель. Именно при помощи него взорвали Сергея Глебовича Пугачева и Маркаряна-старшего, именно это послужило причиной их смерти. И вы еще спрашиваете, Женя, кто произвел взрыв, кто исполнитель. Так вот, я скажу, кто. Это — вы!

Честно говоря, волосы зашевелились у меня на голове и мороз упругой, до костей продирающей волной пробежал по телу.

— Вы, — повторил Савва Николаевич, — и даже если откинуть факт нахождения этого взрывателя в вашей сумочке… вы ведь можете сказать, что его вам подкинули… все равно — слишком уж много подозрительных штрихов в вашем появлении здесь. Вы — профессионал высокого класса, Женя. Вы можете не только защищать, но и проламывать любую защиту. Маркарян рассчитал все очень точно, пригласив вас на место личного телохранителя. На этом месте вы все видите, всегда в гуще событий… и… и вообще.

— Я — убийца? Да я, в отличие от ваших амбалов, которые смотрели, как истуканы, на гибель людей, первая бросилась на помощь!! И Крамер тоже! — на мгновение потеряв контроль над собой, выкрикнула я.

— Конечно. Конечно, вы бросились на помощь, и еще бы вы этого не сделали. Вы-то знали, ЧТО сейчас должно произойти, а они нет. И Крамер знал, потому вы ничуть и не удивились и спасли как раз того, кто не должен был умереть. То есть — Гамлета Бабкеновича Маркаряна.

Усилием воли я взяла себя в руки.

— А сам Гамлет Бабкенович подозревает, что вы тут вокруг него накрутили, любезный Савва Николаевич? — спросила я.

— Конечно. Мы его уже посадили в машину. Будем вести разбор на месте. Все равно менты вас выпустят. Так что мы сами совершим правосудие.

— И такое говорите вы, офицер госбезопасности, — с горечью сказала я. — Чем же тогда, позвольте сказать, вы отличаетесь от обычного бандита? Ведь вы, если не ошибаюсь, собираетесь нас убить, не так ли? Обычный самосуд, правда? Чтобы хоть на кого-то повесить смерть вашего Пугачева. Ведь вам, Савва Николаевич, судя по всему, тоже предстоит держать ответ… уже у себя, в Самаре: как так случилось, что вы приехали без денег, зато с трупом крупного предпринимателя, которому и были должны деньги?

— Нечего разбираться, — сказал Савва Николаевич. — Нет времени. Уведите этих! В бункер. Кажется, он им нравится. Сделайте все, как надо.

И я почувствовала, как мои ноги становятся ватными. Я рванулась, и лучшего выдумать не могла — наверное, это было квалифицировано как попытка побега, потому что я тотчас же получила по голове прикладом автомата и упала на пол!.. Плохо, очень плохо…

— Вставай, соска, — грубо сказали надо мной.

Глухо лязгнула массивная железная дверь, где-то там, за ней, прокатился мерзкий смешок, и меня с Крамером подтолкнули к лестнице, по которой все мы уже спускались несколько часов назад.

— Кажется, влипли, — пробормотала я, оглянувшись на непроницаемые лица и автоматы двух конвоиров, идущих за ними. — Н-да… кажется, сейчас нас будут убивать… а потом зашвырнут куда-нибудь в конец галереи, за эти двери, и — «усе»! Наши замечательные менты, если и приедут в дом Маркаряна… а они приедут, куда они денутся… они никогда не найдут нас. М-м-м… Интересно, это в самом деле стратегический объект?

— По-видимому, да. Причем не исключено, что здесь и сейчас хранятся запасы радиоактивных изотопов… — с чрезвычайно умным лицом отозвался Вова Крамер.

— Да хватит тебе! Не до шуток! Навешали на нас всех собак, и теперь изволь доказывать, что ты не верблюд.

— Вот это совершенно справедливо, — сказал он. — Ты ведь, наверно, думаешь, что я в самом деле подложил взрывчатку, а? Потому что я лазал туда, на верхотуру.

— Хватит базарить, — внушительным басом проговорил один из конвоиров и подтолкнул меня дулом автомата в спину, так что я едва удержалась от того, чтобы не свалиться с крутой лестницы и сломать себе шею. — Еще успеешь наговориться.

Вова Крамер всплеснул руками и отозвался:

— А, значит, нас не собираются пришить?

— Зачем? — хохотнул тот. — Мы поступим по методике вашего замечательного общего друга, господина Маркаряна-старшего. Оказывается, юморным человеком был покойничек! Он сажал своего должника или просто недоброжелателя в лабиринт, и через пару суток тот готов был не то что долг выплатить или больше на Маркаряна не наезжать, а всю жизнь бомжевать, лишь бы больше не видеть вокруг себя замкнутое пространство. «Клаустрофобия» называется.