Марина Серова - Раб лампы

— Миллион, — сказала Ира. — Ровно миллион долларов. Нет, мы не бедствовали, если бы мы собрали все наше имущество, то смогли бы отдать, и еще что-нибудь осталось… мало, но осталось бы. Но мы не стали отдавать, потому что знали: отец рассчитался с ними! Другое дело, что мы не могли этого доказать. И тогда нам поставили ультиматум. Мама хотела отдать деньги, но мы с Сергеем молодые тогда были, амбициозные, только что из Москвы приехали, мы ей и сказали: не грусти, мама, мы с этими провинциалами разберемся. Мы ничего никому не должны!

— И ошиблись.

— Да, — подтвердила она. — Ну что ж… остальное ты знаешь, Женя.

— Знаю, — сказала я. — И что стало с вами дальше… после всего этого?

— Мне… мне удалось убежать из города, — быстро заговорила Ира. — После того, что они со мной сделали, я хотела покончить с собой… но… взяла себя в руки. В Москве я до того работала моделью, понятно, что теперь путь назад в модельный бизнес был закрыт. Сильно они меня… изуродовали, эти!.. Но все-таки не так, как… вот его, Сережу. Сережа долгое время находился в больнице, потом его перевезли в Москву. Уже с помощью моих… новых покровителей. Мне удалось отлежаться, привести себя в порядок… правда, над моей внешностью пришлось изрядно потрудиться. Сделать несколько пластических операций. Естественно, не за просто так. Добрый дядя, который давал мне деньги на операции, оказался руководителем частной силовой структуры, которая вербовала себе кадры из… из людей с особой психологической… В общем, вы меня понимаете! — вырвалось у нее. — Его фамилия Рюмин. Может, когда-нибудь приходилось слышать?

— Насколько я могу сказать, — медленно произнесла я, — Александр Сергеевич Рюмин, отставной полковник КГБ, до последнего времени курировал в Москве некую организацию, которая именовалась красивым словом «Светотень». Я с ним лично не знакома, но, когда я работала в спецслужбах, его как раз увольняли по одному разгромному делу. Расстреляли бы, не рухни Союз.

— Я и попала в эту «Светотень», — сказала Ира. — Там готовят киллеров. Очень просто. Если человек зажился и его надо убирать, посылают киллера. Как разносчика пиццы — на том же бытовом уровне. Вот так.

— И тебя послали в Тарасов. Кто был главной мишенью?

— Главной мишенью был Пугачев, — коротко ответила она. — Желательно вместе с Маркаряном-старшим. В его родном городе Самаре к нему не очень-то подберешься, но он часто выезжал в Тарасов, и решено было «зачистить» его здесь. Все было подготовлено так, что не подкопаешься. Я приехала в Тарасов за месяц до этого дня. Меня тут же устроили в модельное агентство, где работал Вова. Крамер — тоже наш человек, только на другом уровне. Пониже. Я начала подготовку. Детали выкристаллизовывались. Я не боялась, что меня узнают: стала совершенно неузнаваемой, после того как меня чуть ли не всю перекроили под ножом пластического хирурга. Так вот, Вова, оказывается, был давно и близко знаком с Маркаряном-старшим. Поставлял ему девочек из собственного агентства. Он знал про этот бункер под бассейном. Я уже решила, что Маркарян не умрет просто так. Конечно, это проявление непрофессионализма, когда основной целью поставлен Пугачев, а все мысли сосредоточены на подобной мишени, на Бабкене Маркаряне…

— Я вижу у вас еще одно проявление непрофессионализма, — сказала я. — Об устранении Мельникова, Бармина и прочих вас вообще никто не просил. Это ваша собственная инициатива. Не так ли, Ирина?

— Называй меня лучше Аней, как прежде, — сказала она, отворачиваясь.

— Хорошо, Аня. Пусть будет Аня…

— Дело в том, что все эти Бармины, Мельниковы и прочие сволочи могли остаться в живых, если бы… Словом, в Тарасове уже около года жил мой брат. Он дал мне понять еще тогда, в Москве, что хочет жить здесь. Он настаивал. Я и отправила его в Тарасов. Вова все сделал как надо.

— Так это ты, Вова, снимал ту квартиру… двенадцатую?

— Да, — сказал он. — Очень просто. У своего же хозяина. У своего босса, господина Купцова, мерзкого сутенера… То есть хозяина модельного агентства.

— Так вот оно что! — воскликнула я. — Владелец квартиры и босс Крамера — одно и то же лицо, Купцов Игорь Геннадьевич?!

— Да. Я знал, что он сдает квартиру в доме на Московской. Снял. Деньги прислала Аня. Сережа там поселился. Ему понравилось, и он сказал, что будет там жить всегда. А чтобы Купцов не вздумал валять дурака, выселять его или еще что, Аня попросила меня немножко прессануть босса психологически… Ну, ты это тоже знаешь.

— Да, конвертики на тумбочке, видеокамера, мультфильм про Аладдина.

— У меня были ключи от его квартиры, — сказал Вова. — Вот и все. Как я их получил, это неважно. Они у меня уже давно. В общем, Купцов мне их по пьянке дал, чтобы я ему девочек привез еще до его прихода. Я и сделал копии. Мало ли… Ну, вот и пригодились.

— Понятно, — мрачно сказала я. — А потом так вышло, что по соседству с Сережей купили квартиры все его…

— Все его палачи, — быстро сказала Аня. — Я думаю, все — таки есть бог на свете! Я подумала: если из всех вариантов эта троица купила квартиры именно там, рядом с моим братом, значит, в этом что-то есть.

— А теперь главное, — сказала я. — Я так понимаю, что Сергей ничего никому не предсказывал. Он просто… каким-то образом… слышал ваши, Аня, мысли. Точнее — их обрывки.

— Это у нас с детства. Мы же близнецы! А подобный феномен близнецов известен и закреплен медицински. Близнецы могут чувствовать одно и то же. Если у одного что-то болит, у второго может заболеть то же самое. Мне прострелили правое плечо…

— А у него тоже ныло это самое плечо, — задумчиво сказала я. — Ясно. Я до последнего отбрасывала мысль об этой… телепатической связи между вами. Не люблю я таких штук. Но что делать, коли уж они существуют? Теперь все понятно. Когда он говорил о роликах, о Ереме, то просто потому, что вы, Аня, в этот момент думали о том, как будете устранять Бармина и Мельникова. Например, он смог угадать, когда именно мне позвонят на мобильный, потому что в этот момент Крамер, который и звонил, сидел рядом с тобой, Аня, и ты знала, куда и кому он звонит.

— Совершенно верно…

— Да, и этот штрих вызвал у Маркаряна-младшего мистический ужас. Он не мог понять, как это его сосед угадывает самые тонкие детали будущих смертей его друзей! А он просто доносил до вас обрывки размышлений киллера: его собственной сестры. Действительно, это поражает. А ты… ты ведь тоже должна его чувствовать?

— Да. Немного. Он слышит и ощущает меня гораздо острее. Особенно после того, как его… как с ним… Этот ублюдок Кругляшов пытал его светом и жуткими препаратами, ломающими волю. Хотели узнать номера счетов… и вообще… Сережа у многих вызывал злобу. У него был блестящий интеллект! С тех пор как он превратился в этого Аладьина, он боялся электрического света… и с тех пор он стал чувствовать меня так, как будто в него впихнули еще и мои собственные ощущения. Я, например, чувствую боль как-то ослабленно, как бы приглушенно. Я подозреваю… не знаю, как это получается, но мне кажется, что он часть моей боли берет на себя. Поэтому… поэтому все… вот так.