Марина Серова - Смех сквозь слезы

Облачившись в костюм, напоминавший амазонку для верховой езды, Тимирбулатова закурила и села напротив меня.

— Мне этот костюм нравится больше всех других, — призналась она. — Он мне идет. Ведь правда?

— Правда, — согласилась я. — Тебе вообще черный цвет к лицу.

Сказала искренне, без всяких задних мыслей, но, уже ляпнув, осеклась. Двусмысленность моей последней фразы была сейчас неуместна. Но, слава богу, Оля и не восприняла это как намек на что-то.

— В самом деле? — Она покрутилась перед зеркалом. — Спасибо, учту на будущее.

— Оля, давай сразу договоримся, — серьезно произнесла я. — Пока мы с Костей будем обрабатывать Велиханова, ты играешь на сцене. Но если первое действие закончится, а я еще не появлюсь, никуда из-за кулис не уходи. Будь, как говорится, с народом. Это и к антракту относится.

— Даже сюда прийти нельзя? — уточнила она, мгновенно позабыв о своем черном любимом костюме.

— Никуда, — отрезала я.

— Договорились. — Она несколько раз нервно затянулась сигаретой и предложила: — Пошли в курилку. Чтобы меня не искали.

— Пойдем. — Я поднялась и направилась к двери.

Тимирбулатова прошествовала вслед за мной.

В курилке от нетерпения изнывал Жемчужный. Он мял в руке пустую пачку из-под сигарет и поглядывал на наручные часы.

— Анатолий Викторович уже приехал, — заговорщицким шепотом сообщил он нам. — Я сам видел, как он поднялся по лестнице.

— Как он выглядит? — спросила я.

— Как голубой. — Теперь у Кости, похоже, другой темы не было.

— Я не о том, — вздохнула я. — Он озабочен чем-нибудь?

— Конечно, — весело откликнулся Жемчужный. — Ты ведь и сама прекрасно знаешь. Он сексуально озабочен. Причем не в том направлении.

— Глупо и несмешно, — парировала я.

Потянулись томительные минуты ожидания. Несмотря на то что Костя настаивал как можно скорее нанести визит директору и выбить из него всю правду, я не собиралась оставлять Олю без присмотра до начала спектакля.

Наконец неприятная женщина в неизменном розовом костюме традиционно дала сигнал к началу, и актеры, занятые в первом действии, потянулись за кулисы. Мимо нас прошествовал Майоров, бросив на ходу приветствие.

— Он занят в первом действии? — спросила я Костю.

— Он во всех действиях занят. — На лице моего соратника появилось пренебрежительное выражение.

— Ладно, пора, — уверенно сказала я и окинула взглядом Костю.

Он был облачен в ковбойский костюм. На нем довольно забавно смотрелись и сапоги со шпорами, и залихватски заломленная шляпа. Ни дать ни взять какой-нибудь Кровавый Джо с Дикого Запада.

— У тебя весьма отчаянный вид, — сказала я.

— Я ведь иду охранять тебя, — ответил он, поднимаясь вместе со мной по лестнице на третий этаж. — Только и ты смотри, чтобы Толик не очень приставал ко мне.

— Твой юмор на эту тему мне уже надоел, — честно призналась я.

— Все, умолкаю.

Дверь в кабинет Анатолия Викторовича была приоткрыта. Сам хозяин стоял перед зеркалом и занимался своей прической.

— Не помешаем? — спросила я, пропуская вперед Костю и довольно бесцеремонно запирая за собой дверь.

— Что такое? — Велиханов отошел от зеркала. — Что случилось?

— Случилось ужасное, Анатолий Викторович. — Я взяла инициативу разговора в свои руки. Жемчужный временно отмалчивался. — Недавно убили Федора Ласточкина, мужа одной из ваших актрис, и мы хотим подробно узнать, как это произошло.

— А при чем здесь я? — почти взвизгнул Велиханов. — Какое я имею к этому отношение?

Имя Ласточкина действовало на него магически.

— В самую точку, Анатолий Викторович! Именно ваша роль во всем этом нас и интересует.

— Я не понимаю… — Он полез в карман за сигаретами, но, когда извлек пачку на свет божий, та выпала из его дрожащих рук и упала на пол.

Пока Велиханов нагибался за ней, я не стала испытывать его терпение и включила запись, найденную в его кабинете пару часов назад.

Анатолий Викторович при первых же словах побледнел и с ужасом вытаращил глаза.

Когда отзвучала последняя фраза, я выключила миниатюрный приборчик и сказала:

— Как видите, Анатолий Викторович, вы оказались правы. У стен тоже есть уши.

— Проклятье, — только и смог сказать он.

Велиханов прошел за свой стол и сел, обхватив голову руками.

— Так я и знал. Я как чувствовал, что все вот-вот выйдет наружу. Сколько вы хотите? — Он вскинул на нас глаза. Сначала на меня, затем на Костю, как на более известную ему персону.

— Денег нам от вас не надо, — произнесла я.

— Любви тоже, — не удержался-таки Жемчужный и вставил свою шпильку.

— Тогда что же? — На этот раз Велиханов смотрел только на меня, видимо поняв, что первая скрипка в нашем с Костей дуэте принадлежит мне.

— Мы хотим знать, кто убил Ласточкина, — жестко сказала я.

— Вы меня подозреваете? — опешил он.

— Не совсем. Его убил Дима?

— Дима? Нет, что вы, — залепетал Анатолий Викторович. — Это не он.

— Вы, видно, плохо прослушали запись, Анатолий Викторович. Разве не вы спросили Ирину Юрьевну, не оставил ли случайно следов возле трупа ее шофер?

— Да, я спросил. Но я имел в виду… В общем, тут совсем другая история.

— Какая? Хватит запираться, Анатолий Викторович. Рассказывайте.

— Хорошо.

Он только сейчас извлек из пачки сигарету и сунул ее в рот. Долго, несколько раз, щелкал зажигалкой, стараясь извлечь пламя, и наконец, когда это ему удалось, он вытер вспотевшие от волнения руки о собственные брюки.

— Дело было так. Этому сукину сыну (я имею в виду Федора Ласточкина) удалось застукать меня за… занятием весьма личного характера, в общем. Он принялся меня шантажировать. Безбожно тянул деньги. Я регулярно платил ему. Мне не хотелось, чтобы мои… увлечения вышли наружу. Ну, вы меня понимаете?

— Не очень, — усмехнулся Жемчужный.

Велиханов бросил на него затравленный взгляд и продолжил:

— Я не убивал Ласточкина. И Дима, водитель Ирины Юрьевны, его тоже не убивал. Все произошло куда банальнее. Негодяя пырнули ножом какие-то хулиганы на улице. Не знаю уж за что, но это так. Дима проезжал мимо в тот поздний час и видел лишь завершающую картину происшедшего. Так сказать, финальную. Он видел, как Ласточкин упал, а хулиганы скрылись. После этого Дима подошел к уже бездыханному Федору и, обыскав его, нашел пленку. Мою пленку. То есть, я хочу сказать, ту пленку, на которой… — Анатолий Викторович снова запнулся.

— Понятно, — пришла я ему на помощь. — Что дальше?

— Дальше? — не понял он. — А, ну дальше он отдал эту пленку Ирине, а та мне. Вот и все.

— А почему же вас посетил такой страх после визита следователя?

— Она сказала, что найдено несколько пленок. И я испугался, не было ли у Ласточкина дубликатов. Но потом, когда она…