Мэри Кларк - Мелодия все звучит

Паркер Беннет сошел с самолета в Майами, получил на выдаче багажа два своих чемодана и вышел из здания терминала. В Интернете он нашел неподалеку от аэропорта мотель «Ночь и день». Мотель размещался в довольно неблагополучной части города, и Паркер знал, что там не станут задавать лишних вопросов. Если он зарегистрируется под вымышленным именем и заплатит наличными вперед, то его вряд ли засекут.

В туалете аэропорта он сменил свое обычное пальто-тренч на легкую полиэстеровую куртку на «молнии». Еще купил шляпу на размер больше нужного, чтобы она затеняла его глаза и прикрывала лоб. Остановив такси, назвал водителю адрес мотеля.

Подойдя к регистрационной стойке, Паркер положил на нее стодолларовую купюру.

– Это вам, – сказал он портье.

Тот, почти совершенно лысый тип, с таким видом, будто видел в жизни все, сунул банкноту в свой карман и сказал:

– Комната – пятьдесят долларов за ночь, плата вперед.

Спальня оказалась именно такой, как ожидал Беннет. В ней пахло застарелым сигаретным дымом, застиранные простыни были в пятнах. Он передернулся от отвращения, подумав о происхождении этих пятен, но напомнил себе, что не задержится тут надолго.

Беннет взял в ванной вытертое до нитей полотенце, намочил его под краном и протер поверхности шкафа и ночного столика. Полотенце сделалось черным от грязи. Паркеру вспомнился особняк в Гринвиче, где в его спальне стояла дорогая мебель из красного дерева, всегда натертая до блеска: домоправительница и приходящая каждую неделю уборщица поддерживали безукоризненную чистоту.

«В таком месте легко скрываться от посторонних глаз», – с горечью подумал Паркер. Затем он напомнил себе, что, когда получит номер счета в швейцарском банке и доступ к деньгам, остаток его жизни будет в буквальном смысле безоблачным.

Беннет бросил грязное полотенце в мусорную корзину и сел на то, что здесь считалось рабочим стулом. Сегодня он встал очень рано, чтобы завершить сборы в дорогу, а тревожное ожидание того, что его могут в любой момент остановить, еще больше вымотало его. Вечером он поужинал в ближайшей забегаловке, вернулся в мотель и проспал десять часов.

На следующее утро, чувствуя себя отдохнувшим, Паркер нашел адрес ближайшего паспортного стола и поехал туда на такси. В кармане у него лежало свидетельство о рождении на имя Джозефа Беннета. «Они ищут Паркера Беннета, а не Джозефа Беннета». Но, едва заговорив с чиновником, он понял, что не сможет получить здесь паспорт. Чиновник уведомил его, что, помимо свидетельства о рождении, ему требуются три других вида документов, включая водительское удостоверение, если у него таковое имеется, и карточку социального страхования. Паркер взял бланки форм, необходимых для получения паспорта, якобы для того, чтобы заполнить их дома. Дойдя до ближайшей урны, сердито разорвал их на клочки и выкинул. В этот момент он не знал, что ему делать дальше.

Если Сильвия выдала его, скоро все будет кончено. Каждый коп в каждом аэропорту будет высматривать Джорджа Хокинса. А потом он неожиданно рассмеялся – почти истерическим смехом. Сильвия видела только квитанцию на лодку. Она не знает, что у него британский паспорт. Фэбээровцы будут искать человека с американским паспортом – американским паспортом, зарегистрированным на имя Джорджа Хокинса.

«Теперь мне нужно просто поболтаться тут немного, – подумал он. – Я куплю полуседой или седой парик, а может быть, и оба». Беннет всегда боролся с лишним весом, стараясь удержать его на отметке ровно в двести фунтов, следил за диетой и регулярно занимался физическими упражнениями. В эти несколько недель он может дать себе волю. Он будет только рад нескольким лишним фунтам, на борьбу с которыми потратил сорок лет, и наберет их, питаясь вкусной высококалорийной едой.

«Хлебцы и жареный бекон на завтрак, – думал он. – Толстые чизбургеры и картошка фри на обед. Я буду наслаждаться любой калорийной пищей, какую только смогу найти».

Обрадованный мыслью о замечательных трапезах, которые его ожидают, Паркер поймал такси, довезшее его до дверей мотеля. «Дом, милый дом, – подумал он, улыбаясь про себя. – Мне понадобится не более нескольких недель, чтобы отрастить бороду, набрать вес и тем самым довершить необходимую маскировку. Все получится. Должно получиться».

В его списке значился еще один пункт. Нужно оружие. Не то чтобы он собирался использовать его. Он определенно не планировал никого убивать, но, когда доберется до таунхауса Энн, следует быть готовым ко всему. Беннет знал, что, если она проявит намерение выдать его, вид оружия напугает ее и гарантирует ее молчание.

Сильвия де ла Марко… «Салли Чико», – с презрением подумал Паркер. Она досуха выжала из него все деньги за эти два года, и это вполне могло сойти ей с рук.

Конечно, если его поймают, у него останется одно утешение. Она тоже окажется за решеткой, и он не станет платить миллионы долларов за отделку ее тюремной камеры.

Элинор Беккер не была удивлена, когда ей позвонил Шон Каннингем и спросил, нельзя ли пригласить ее и Фрэнка на обед.

– Подозреваю, что в последнее время вы нечасто выбираетесь из дома, – сказал он.

– Да, нечасто, – подтвердила она.

Хотя после ужина в День благодарения с семьей кузины прошло менее двух недель, то тепло казалось сейчас лишь воспоминанием, причем давним. Каждое утро Элинор просыпалась с ощущением невероятной усталости. Ее сны были тревожными и даже пугающими. Она вдруг оказывалась в темной комнате, а потом понимала, что это тюремная камера. Она видела вокруг себя только решетки и начинала биться о них, а потом плакать и кричать: «Нет, пожалуйста, выпустите меня отсюда, пожалуйста, выпустите меня! Я ничего не сделала, клянусь вам, я ничего не сделала!»

Эти кошмары в сочетании с постоянной тревогой из-за диабета Фрэнка заставляли ее чувствовать себя так, словно от нее осталась только пустая оболочка. Из дома Элинор выходила только в воскресенье утром, чтобы сходить на мессу. Сидя в церкви, она украдкой поглядывала по сторонам, чтобы проверить, не смотрит ли кто на нее. Даже в церкви она не могла найти покоя.

На приглашение Шона сходить на обед Элинор ответила коротко:

– Думаю, нет.

– Зато я думаю – да, – твердо произнес Шон. – Элинор, вам нужно выбираться из дома. Мы сходим в «Ксавиарс», оттуда открывается отличный вид на Гудзон, и кормят там вкусно. Это сейчас будет вам очень кстати. Я заеду за вами и Фрэнком завтра в половине первого.

Повесив трубку, Элинор повернулась к Фрэнку.

– Похоже, нам придется ехать на обед с Шоном Каннингемом, – нервным тоном сообщила она.

– Он мне нравится, – решительно произнес Фрэнк. – Может быть, он убедит тебя снова сходить к гипнотизеру. Я очень на это надеюсь.