Йон Колфер - Вокруг пальца

Моя иконка «Твиттера» чирикает и выплевывает самородок от Саймона:

Клингон22: Разумеется, в порядке вещей, что тебя влечет к ромуланам. Под латексом мы все одинаковые.

Я не знаю, кто такой Клингон22, но поменялся бы с ним местами, глазом не моргнув.

Я укладываю Эвелин на софу и все еще приглядываю за ней, когда является Зеб. Как обычно, Софию его физиономия отнюдь не радует, а Зеб, как обычно, пытается сделать заход на нее.

– Эй, София, детка, – говорит он, распахивая объятья. – Это же я, твой дорогой Кармин, вернулся с войны, на которой был последние пару десятков лет. Меня держали в застенке, детка. Вытворяли всякое говно с бамбуком. Выстоять и не расколоться мне помогала лишь мысль о твоей сладкой попке.

Кому-нибудь следовало бы написать книгу про Зеба и вереницу околесиц, из которых покамест складывается его жизнь. Книжка будет хороша, чего не скажешь о кино, потому что в кино должны быть сюжетные линии и красные нити. А какая красная нить получится из фразы «человек порет чушь что ни день»? Да никакая. Не очень-то разбежишься с развитием образа героя.

София смотрит волком на меня, как будто я виноват в этой клизме.

– У тебя есть стволы, Дэн. Почему бы тебе не облагодетельствовать человечество, пристрелив этого типа?

Зеб протискивается мимо нее.

– Мило. Вот что я схлопотал за попытку проявить джентльменство.

Мне бы не хотелось, чтобы Зеб выпендривался перед Софией, особенно когда она в настроении помахать молотком. Как-то раз он попытается поприветствовать Софию одной из своих женоненавистнических шуточек, и она расколет ему черепушку, как яйцо. И когда это стрясется, всей королевской коннице будет по-королевски насрать.

Зеб присаживается рядом со мной на корточки.

– Йо, кинозвезда, – говорит он, плюхая между ногами кожаный саквояж. – И что у нас тут? Живая плоть или мертвое мясо?

Меня тревожит, когда доктор не замечает, что его пациент дышит. Я решаю отложить обычную пикировку до поры, когда Эвелин будет подлатана.

– Ранение головы, – лаконично бросаю я, не давая ему, за что уцепиться. – Я бы сказал, пара швов.

Склонившись поближе, Зеб тычет грязным пальцем в рану Эвелин.

– Я согласен с вашим прогнозом, доктор Пэдди. Конечно, череп пациента мог треснуть, и в этом случае ее мозговая жидкость может вытекать. Она не бьется в конвульсиях? Не говорит на непонятных языках? Знаете, эта лажа из «Экзорциста»?

– Нет. Просто лежит. И не могли бы вы убрать свой палец из головы моей тети?

Устранив свой перст, Зеб разглядывает сгусток крови на его кончике.

– Тети? Так она свободна?

Не знаю, какого рода заниженная самооценка возбуждает у Зеба желание трахнуть все, у чего нету елды. Может, он просто извращенец. Я смутно припоминаю, что когда-то находил его неустанную похоть забавной, но как раз сейчас, в свете всех свалившихся на мою голову стресс-факторов, пребываю на волосок от того, чтобы врезать Зебу в висок, хоть он и единственный, кто может заштопать Эвелин.

– Зеб. В данный момент ты у меня в черном списке из-за дела с Майком, но если подправишь эту леди, мы квиты, уяснил? Тебе лучше согласиться, сделка выгодная.

Зеб мычит «Порочную любовь» [35] «Порочная любовь» ( англ. Tainted Love) – песня Мэрилина Мэнсона. – а это одна из его песен для раздумий, – после чего достает из саквояжа у ног здоровенный охотничий нож.

– Славный ножичек, – замечает София, привлеченная блеском.

Зеб пытается крутнуть клинком, но преуспевает лишь в том, что роняет нож, едва не отхватив себе пальцы ног.

– Ага, спасибо, моя гойская принцессочка. Этот красавец – аутентичная репродукция клинка Джона Рэмбо из «Первой крови». Коллекционный экземпляр.

Меня чуток тревожит, что Зеб заходит со своей одержимостью кинозвездами чересчур далеко, но еще больше меня тревожит, что он собирается ампутировать половину скальпа Эвелин, когда тот нуждается всего лишь в паре стежков.

– Зеб, никаких ножей. Она и так порезана достаточно.

– Порезана? – вздыхает Зеб. – Я-то думал, ты киноман, Дэн. Неужто не помнишь сцену? Теперь все так делают, это вроде как штамп, но тогда Сталлоне совершал первые шаги.

Я помню. Нож с развинчивающейся рукояткой.

– Классика, – вынужден признать я.

– «Первая кровь» – кино? – интересуется София. – Я готова была присягнуть, что это по правде.

Зеб откручивает компас с рукоятки ножа, и внутри обнаруживаются игла с нитью, запечатанные в «СтериПэк».

– У Слая не было герметичного пакетика, – походя замечает Зеб, будто они со Сталлоне приятели по боулингу. – С другой стороны, ему не надо было трястись за свою лицензию.

Зеб до сих пор в фазе медового месяца со своей лицензией врача, недавно получив ее путем какого-то вопиющего отката, сопровождавшегося жирным конвертом, двумя членами комитета штата и безумнейшим уик-эндом уик-эндов в Атлантик-Сити. Зеб намекал, что имели место как минимум три из любовниц Тайгера Вудса [36] Элдрик Тонт (Тайгер) Вудс (р. 1975) – американский гольфист, один из самых успешных и популярных представителей данного вида спорта. , но более конкретные сведения, несомненно, будут растянуты на ближайшие годы.

– У тебя есть какие-нибудь анестетики?

Фыркнув, Зеб стучит Эвелин костяшками по лбу.

– Шутишь?! Да я мог бы ампутировать этой цыпочке руку, а она и не поморщилась бы.

Он протирает рану очень нерэмбовской влажной салфеткой для малышей, а потом штопает Эвелин. Две минуты – и Зеб перекусывает нитку. Надо отдать ему должное, гаденыш умеет быть эффективным, когда на него находит такой слог.

– Хорошая работа, Зеб, – констатирую я, наслаждаясь мгновениями искренней благодарности, которые тот наверняка обосрет, как только раскроет рот.

– Ага, так, может, когда тетенька очнется, я получу настоящее спасибо? Улавливаешь, обо что я, сержант?

Ну вот, надежнее швейцарского банка. Зеб тут же подливает масла в огонь:

– Как думаешь, у шизанутой есть что-нибудь попить? У меня в глотке пересохло, киногерой.

София, очевидно, ничуть не обеспокоенная ярлыком «шизанутой», идет на кухню, чтобы принести нам попить.

Я с облегчением вижу, что Эвелин дышит ровно. На миг концентрируюсь на этом, потому что у меня такая уйма экстренных проблем, что я не в состоянии взяться за решение ни одной из них.

Но тут что-то сказанное Зебом задевает меня, продравшись через мою прострацию.

– Эй, Зебулон, с какой радости ты зовешь меня «киногероем»? Это что-то новое.

Зеб буквально подскакивает на ноги и, спотыкаясь, отлетает на пару шагов назад, едва не столкнувшись с Софией и ее подносом.

– Ой, бляха-муха! Ой, усраться, Дэн! Так ты не знаешь?! Правда не знаешь?

Я испускаю стон. Это смахивает на крупную новость, так что запросто ее Зеб не сдаст.