Татьяна Коган - Клуб для избранных

Красивая девчонка, молоденькая, скромная, сама не осознающая собственной привлекательности. Впервые в жизни Зорин увлекся так, что всерьез стал подумывать о браке. Когда у него выдавался свободный вечер, он приглашал Олесю на прогулки, развлекал ее, дарил подарки, приходил в гости, незаметно превратившись в друга семьи. Виктор по глупости считал, что она постепенно отвечает взаимностью, медленно проникаясь симпатией, да только просчитался. Олесе, без сомнения, нравилось его общество, но она видела в нем товарища, брата, если хотите. Оттого-то и Протасов смотрел на их общение сквозь пальцы, не возражал, понимал, что опасаться нечего, дочка не собирается влюбляться в его подчиненного.

То, что взаимности ему не добиться, до Виктора дошло слишком поздно — он уже не представлял рядом с собой другую женщину. Но невидимую стену, воздвигнутую Олесей, не пробивали ни долгие осады, ни грубая сила. Каждый раз, когда он порывался изобразить мачо и украсть ее поцелуй, она деликатно, но упрямо отстранялась и смотрела на него своими чуть насмешливыми и вместе с тем сочувствующими глазами, — хоть вешайся. А тут еще карьерный рост застопорился. Протасов хоть и опекал молодого специалиста, всячески поощрял его рабочие инициативы, но поводья придерживал, не давал расправить крылья. Он считал, что Виктор еще слишком неопытен и двигается по служебной лестнице неприлично быстро. Настоящий руководитель должен пройти все этапы становления, а не перепрыгивать через несколько ступеней.

Стоит ли говорить, что Зорин с таким подходом не соглашался, хотя изо всех сил сохранял невозмутимость, делая вид, что его все устраивает.

Да ни черта его не устраивало! Он был на голову умнее старичья, затесавшегося в руководство холдинга, а ему не давали развернуться лишь по причине молодости. Протасов умный мужик, но в чем-то консервативный. Если бы он только дал Зорину шанс полностью проявить себя…

Утопическая картина будущего, которую Виктор себе нарисовал, накрывалась медным тазом. Он практически впал в отчаяние, утратив интерес к жизни, когда случилось благословенное событие. Водитель Протасова то ли напился, то ли по какой-то другой причине не справился с управлением и угробил себя вместе с хозяином.

В холдинге все стояли на ушах — владелицей компании становилась дочь погибшего, не отличавшаяся адекватностью. Сам-то Виктор давно знал о ее психиатрических проблемах и понимал, что их масштабы сильно преувеличены злыми языками. Зорину эта особенность Олеси казалась даже пикантной; девочка вела себя тихо, никого не напрягала. Но, разумеется, не могло быть и речи о том, чтобы позволить ей управлять холдингом. В лучшем случае она бы наворотила дел, в худшем — обанкротила бы мощнейшее предприятие.

Когда у Олеси начались обострения, спровоцированные трагедией, у Зорина родилась идея. Рискованная, дерзкая. Но, если бы она удалась, все сложилось бы идеально.

Сами звезды проявили к нему благосклонность. Он аккуратно подкинул Олесе идею пройти курс лечения, а она неожиданно согласилась. Дальнейшее было делом техники.

Он не собирался ее травить и доводить до самоубийства. Единственное, что ему требовалось, — расшатать ее психику настолько, чтобы Олеся перестала отличать подлинный мир от воображаемого. В таком состоянии он внушил бы ей нужные установки и затащил бы в ЗАГС, что ему впоследствии блестяще удалось. Поразительно, какой блестящий результат дают правильно смешанные психотропные препараты.

Их расписали задним числом, тем более что невесте так не терпелось. Зорину пришлось выложить приличную сумму, зато их брак был официально зарегистрирован несколькими месяцами ранее настоящей даты.

Разумеется, одних лекарств было недостаточно, чтобы заставить разумного в общем-то человека выглядеть и ощущать себя сумасшедшим. Сперва Зорин хотел обратиться за содействием к лечащему врачу, Петру Петровичу, но быстро понял, что тот человек принципиальный и положительный, на грязные дела не пойдет. Хороший-то хороший, но рассеянный и зачастую не видящий того, что творится под носом. Он и из кабинета своего почти не вылезал — иногда Виктору казалось, что в Петре Петровиче есть некоторая доля аутизма.

А вот с помощницей Зорину повезло. Беглого взгляда на дородную медсестру, явно скучавшую и алкавшую лучшей жизни, хватило, чтобы понять: она идеальный кандидат. Женщина оказалась неглупая и с норовом, заломила за свои услуги непомерную сумму. Но Зорин шел ва-банк и мелочиться не собирался. На кону стояла целая строительная империя.

Медсестра подсунула Олесе записку, а потом подменила на простой белый лист. Кричала ночью под дверью тоже она. Марго — девчонку с актерского факультета — она тайно проводила в клинику пару раз в неделю и следила за тем, чтобы та не попадала в поле зрения персонала во время ее коротких бесед с Олесей. Конечно, пришлось дать на лапу еще парочке сотрудников, но те масштаба операции не знали, считая, что оказывают незначительные услуги: например, пропустить на территорию карету «Скорой», не докладывая начальству, а через десять минут выпустить обратно.

Порезы тоже наносила сестра, когда Олеся отключалась от транквилизаторов. Виктор скрипел зубами, но гасил угрызения совести — в конечном итоге цель оправдывала средства. А порезы поверхностные, заживут быстро, даже шрамов не останется.

Все эти манипуляции накладывались на общее нестабильное состояние Олеси, заставляя лечащего врача применять более агрессивное лечение, в котором она не нуждалась. Санитарка угощала ее дополнительными препаратами, и клиническая картина усугублялась день ото дня. Когда Олеся неожиданно сбежала, Виктор понял, что близок к победе.

Возле дома Карины он отследил ее почти сразу же, но решил не беспокоить до утра. Пусть переночует под открытым небом, приобретет более потрепанный и безумный вид. Тем более необходимо было подготовить очередной «сбой» в программе. Идею подкинула помощница. Она видела, как одного из пациентов, Люцифера, навещал родной брат — почти точная его копия.

Зорин вышел на него, молясь, чтобы тот не оказался носителем высоких нравственных качеств. И тут ему опять повезло. За вознаграждение тот согласился на розыгрыш подружки заказчика — так преподнес это Виктор.

— Нужно лишь ее напугать, сделать вид, что собираешься изнасиловать, а потом дать ей сбежать, вот и все. Она у меня любительница острых ощущений.

Парнишка перестарался — Зорин еле сдержался, чтобы не разбить сукину сыну физиономию. Но тогда тот мог бы устроить скандал, придать происшествие огласке, а это поставило бы всю операцию под угрозу.

Так или иначе, затея сработала — Олесю накрывало все сильнее. Ее мозг блокировал реальные воспоминания, заменяя их фантазиями, и рисовал искаженную картину действительности. Пришлось поимпровизировать с плакатами и прочей обстановкой ее палаты, а также повозиться с фотошопом, добавив на снимки собаку, которую Леся никогда не имела. Одна из фотографий подошла идеально — на ней смеющаяся Олеся подзывала к себе уличную кошку, от которых сходила с ума. Спасибо умельцам — кошку быстро заменили черным кобелем. Получилось убедительно.