Блейк Крауч - Западня. Занесенные снегом

– Мы будем там, – заверил агента Уилл, поднимаясь из-за стола.

Шарп взяла портфель и протянула руку, и на этот раз Иннис принял ее рукопожатие.

– Вам все еще больно, – отметила женщина.

– Да.

– Каждый день прочесываете Интернет в поисках новостей, не так ли? Анонимно звоните в полицейские участки по всему Юго-Западу, чтобы узнать, не найдено ли неопознанных тел?

– Я просто хочу знать, что с ней случилось и как это случилось. Мне плохо оттого, что я не знаю, где она погребена. Я знаю, что это глупо. Это не должно иметь никакого значения – и все же это так. Вы понимаете, что я хочу сказать?

Что-то во взгляде Кейлин подсказывало мужчине – она понимает.

– Рада была познакомиться с вами, Уильям Иннис.

– Называйте меня Уилл.

Он проводил ее до машины, а когда она уехала, некоторое время стоял в темноте на подъездной дорожке, вдыхая холодный осенний воздух. А потом снова заполз под грузовичок, чтобы закончить замену масла.

Уилл постучал в дверь.

– Да? – крикнула дочь. Он вошел и увидел, что она лежит на кровати, прижимая к груди трубку радиотелефона, и смотрит на него снизу вверх.

– Что случилось? – прошептала девочка.

– Мне нужно поговорить с тобой. Это срочно.

– Насчет той женщины? – почти беззвучно уточнила Девлин. Ее отец кивнул.

Девочка поднесла телефонную трубку к уху и сказала:

– Кристи, мне надо идти. Ладно. Хорошо. Расскажешь потом, что он сказал. Пока.

Уилл отодвинул стул от письменного стола и сел.

– Кто эта женщина? – спросила его дочь.

– Ее зовут Кейлин Шарп, она агент ФБР.

Девочка резко села.

– Они забирают тебя, папа?

– Нет, солнышко, нет. Она верит мне.

– Это как-то относится к маме?

– Кажется, эта женщина знает, кто убил твою мать.

Дочь судорожно вздохнула.

– Кто?

– Тот человек… впрочем, это не так важно. Она думает, что, возможно, я видел его раньше, когда мы жили в Ахо, и хочет, чтобы я помог опознать его. Поэтому утром мы поедем в Финикс, а там нас подберет мисс Шарп. Всё в порядке, милая.

Девлин отвернулась к стене и всхлипнула, уткнувшись лицом в подушку. Уилл поднялся со стула и сел на кровать рядом с дочерью, прижал ее к себе и стал осторожно гладить по волосам.

Через пару минут она повернулась, села и вытерла глаза. На ее раскрасневшихся щеках виднелись потеки от слез.

– Эта женщина из ФБР действительно верит, что ты ничего не сделал с мамой?

– Да, – подтвердил Иннис. – Она знает, что я не виноват.

Девочка еще раз всхлипнула и утерла нос.

– Я хочу кое о чем спросить тебя, – продолжил Уилл, – и ты можешь сказать мне чистую правду; я не рассержусь, что бы ты ни ответила.

– О чем?

– Ты… ты когда-нибудь думала, что я как-то причастен к тому, что случилось с твоей мамой?

Дочь смотрела на постер, наклеенный на потолок, на две лавовые лампы, мерцающие на столе, на одежду, раскиданную по полу… Потом убрала завитки черных волос, прилипшие к мокрым от слез щекам, и, наконец, посмотрела в глаза отцу.

– Если б я сказала, что никогда такого не думала, это было бы враньем.

Мужчина кивнул, подавляя эмоции, поднявшиеся в его душе от этого ответа. Больнее всего ему было оттого, что он понимал, в каком страхе жила его дочь. Ведь все это время она гадала: неужели ее отец – монстр, повинный в смерти ее матери?

– Все хорошо, – промолвил он. – Я понимаю.

– Да нет, я просто временами задумывалась о таком. Не то чтобы я считала, будто ты действительно это сделал. Да и задумывалась я ненадолго.

– Малышка, посмотри на меня, – попросил Иннис. В его глазах стояли слезы. – Не уверен, говорил ли я тебе об этом, но скажу сейчас. Я не убивал твою мать. И свою жену.

– Я знаю, папа.

– Я любил ее. И если б мне сказали, что нужно сделать, чтобы вернуть ее, я сделал бы это, не задумываясь ни на секунду.

– Я тебе верю.

Отец с дочерью обнялись. Потом, разомкнув объятия, девочка спросила:

– А есть шанс, что мама жива?

– Думаю, шансов почти нет, солнышко.

– Но ведь все-таки все возможно, верно?

– Прошло пять лет. Я не хочу, чтобы ты надеялась – и надеялась напрасно.

Зазвонил телефон. Дочь взяла трубку и посмотрела на высветившийся номер абонента.

– Мне нужно ответить, папа.

Уилл хмыкнул в ответ на это и сказал:

– Я люблю тебя, Деви.

– Папа, – прошептала девочка, – ты назвал меня прежним именем.

– Знаю. Теперь это можно.

Иннис поднялся и вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. За его спиной Девлин произнесла в трубку:

– Алло, Лиза, привет, что у тебя случилось?

Мужчина прошел по дому, закрывая окна. К утру ожидались сильные заморозки.

От одной только возможности того, что это вечное бегство закончится и они смогут вернуться к некоему подобию прежней жизни, бывшего адвоката пробирала дрожь. Он не видел своих родителей и сестру, не видел никого из давних друзей с тех пор, как они с Девлин бежали из Аризоны. Должно быть, это исчезновение причинило боль родным и близким Иннисов, и от понимания этого Уиллу было неизбывно горько. Каждый день он просматривал блоги своих друзей, страницы в «Фейсбуке» и «МайСпейсе», «гуглил» свое имя и имя Девлин, чтобы проверить – быть может, кто-то по-прежнему ищет их, упоминает о них, все еще помнит и скучает…

И он отчаянно тосковал по своей работе, по своей настоящей работе – адвокатской практике. Ему не хватало выступлений в зале суда, опроса свидетелей и присяжных заседателей на предварительных слушаниях, беспокойной атмосферы, царящей в день вынесения приговора.

Уилл по-прежнему желал вернуть себе остатки прежней жизни – хотя и понимал, что Рейчел этим не возвратить. Быть может, поездка в Финикс вместе с Кейлин станет первым шагом на этом пути.

Он сел к кухонному столу и пригубил остывший зеленый чай из своей кружки. Его по-прежнему одолевали беспокойные мысли. Завтра он увидит человека, который отнял у него Рейчел. Это тревожило, но куда сильнее тревоги было страстное желание, чтобы все поскорее осталось позади. Быть может, тогда им с Девлин удастся хоть немного пожить спокойно.

Днем, в половине третьего, после семичасового пути от предгорий юго-западного Колорадо, Кейлин Шарп припарковала свой «Бьюик Регал» возле переполненного мусорного контейнера и выключила двигатель. Они вышли под жаркое октябрьское солнце, пересекли парковку и остановились у почтовых ящиков – Кейлин нужно было проверить свою корреспонденцию.

Четыре здания из шлакоблоков со всех сторон ограничивали грязный дворик. В каждом доме Девлин насчитала восемь квартир – четыре на первом этаже, четыре на втором.

Поблизости виднелись сломанные ржавые качели. В песочнице без песка валялся сдутый футбольный мяч, а рядом с ним – один роликовый конек. Непрерывно дребезжали кондиционеры на окнах, от федерального шоссе неподалеку доносился шум машин – в общем, похоже, обитатели этого унылого двора никогда не ведали тишины и покоя.