Сантьяго Пахарес - Без обратного адреса

– Очень приятно познакомится, сеньор Бенито.

– Зовите меня Хулиан. Это вам не «Эль паис». И, если не возражаешь, перейдем на «ты», по-моему, так проще и приятнее.

– Согласен.

– Так что у тебя, Давид?

Вопрос был ожидаем, ответ на него – подготовлен. Давид выложил обдуманный накануне сюжет. Получилось не бог весть как, большого труда сюжетец автору не стоил. Несмотря на то, что заняться теперь Давиду было вроде как больше нечем.

– Понимаешь, Хулиан, я ведь тоже журналист, работаю в одной мадридской газете, «Мас нотисиас». Она небольшая, но все же мы продаем в метро двадцать тысяч ежедневного тиража.

– Неплохо, – признал редактор.

– Ну вот. Мы с женой приехали сюда в короткий отпуск, и я прочитал несколько номеров твоей газеты. Слушай – просто отлично! Материалы и столичным нос утрут. Понятно, что мне захотелось познакомиться с талантливыми коллегами. Газета-то твоя?

– Спасибо, очень приятно слышать. Нет, газета не то чтобы моя… Я, правда, основал ее здесь, довольно давно. И очень-очень скромную. А несколько лет назад нас купил «Голос Арана», теперь мы его часть – но на условиях самостоятельной редакторской политики. Поставляем газете наши местные новости, а они нас поддерживают финансово и организационно.

– Наверное, ты был совсем молодым, когда основал собственную газету?

– Да, двадцать пять лет. Выбирал: податься в большой город продавать свою рабочую силу или остаться здесь и быть хозяином самому себе. Решил остаться и попробовать.

– И как получилось! Ты ведь талантливый человек, Хулиан.

Тот откинулся на стуле и взглянул Давиду в лицо:

– Допрашиваешь? Чего ты хочешь?

– Ничего. Я обычный журналист и проявляю нормальное любопытство. Просто подумал, что такой человек, как ты, мог бы здесь процвести. В том числе коммерчески.

– Деньги для меня не главный стимул, – произнес Хулиан. – Прости за пошлость, но для меня главное – мир с самим собой. Чтобы все вокруг было честно и чтобы чистая совесть. На работе и дома.

– Ты меня поражаешь. Подобное целомудрие в наши дни поискать. Как тебе пришло в голову основать газету?

– Я был достаточно взрослым и понимал, что принимаю решение важное… извини за это слово, судьбоносное. Короче, на всю оставшуюся жизнь. Мне тут нравится, а газеты в округе не было. И мы всегда здесь жили, мы все – моя семья, жена. Ну и зачем куда-то ехать? Я хотел давать людям новости без вранья и чернухи – быстро, полно, интересно. И чтобы никто сверху не руководил.

– Прекрасная жизненная позиция, – искренне заметил Давид.

– Ну да, только очень многие тогда решили, будто я тронулся умом. А я повторю: только тот, кто ищет правду, достоин найти ее.

Давид похолодел. Это же цитата из «Шага винта»! Хулиан специально вставил ее в разговор? Знает, кто я такой и зачем приехал? Откуда? Сказал про правду – и смотрит, словно намекает на какую-то шутку, известную лишь им двоим. Давид смотрел на редактора газеты в упор, жадно ловя любую реакцию – еле заметный кивок, полуулыбку, подмигивание, любой жест. Но тот молчал. Давид обливался потом. Совпадение? Нет. Он нашел иголку в стоге сена, случайно сев на нее!

– Тебе нехорошо? – обеспокоенно спросил Хулиан.

Давид наклонился к нему и уставился в лицо с восторгом игрока, у которого на руках все четыре туза.

– Мне хорошо, как никогда в жизни, Хулиан. Ты даже не представляешь, как мне хорошо. Слушай, тебе нравится сочинять, правда?

– Разумеется.

– И ты публиковался?

– Само собой, – изумленно ответил Хулиан, – я же в газете всю жизнь. Поначалу сам весь номер писал, бывало.

– Да я не про газетные статьи. У тебя выходили рассказы, романы? Художественная проза?

– Я написал когда-то несколько рассказов. Молодым совсем. Теперь времени нет этим заниматься.

– А, так ты имеешь ненапечатанные вещи. Хочешь их опубликовать?

– Написать я их написал, но никогда не стремился обнародовать.

– Да, славы ты не ищешь, это точно. – Давид улыбнулся еще одной шутке, понятной только им двоим. – А рассказы хорошие?

– Совсем плохими не назвал бы. Но печатать…

– Допустим на минуту, что ты пишешь прекрасно. Я говорю «допустим» не потому, что это не так, а просто предлагаю именно такую формулировку. Тогда, если ты напишешь нечто, что заинтересует… потрясет миллионы людей – ты ведь это опубликуешь?

– Черт! Да откуда я знаю? – Газетчик не скрывал замешательства.

– Да, ты не был в таком положении. И все же… вот такой человек, как ты – не ищущий известности и богатства, – нашел бы способ опубликоваться, не разрушая своей привычной жизни здесь, в горах?

Давид наслаждался ситуацией.

– Хотя, – продолжил он, – тебе, конечно, приятнее работать тут в газете, не привлекая внимания литературной критики. Это я понимаю.

– А я вот что-то тебя совсем перестал понимать, – раздраженно заметил газетчик.

– Многое на свете понять не просто. Возьмем ваше село – да тут секрет на секрете, и все так тщательно охраняются, и есть среди них совсем тайные… Скажешь, нет?

– За все время, что мы разговариваем, я так и не понял – о чем. Чего ты здесь ищешь?

– Мне по сердцу твоя жизненная позиция, Томас. Скажу больше – я восхищаюсь ею.

– Какой Томас? Меня зовут Хулиан!

– Знаю, Томас. Я буду тебя называть так, как скажешь. Здесь главный не я, а ты. И мы оба знаем, что это так уже четырнадцать лет. Тебе и карты в руки! Мне очень понравилось, как ты сказал о своем решении, принятом в двадцать пять лет, в смысле, что оно определяет всю твою жизнь. Это так верно! Будь твое решение другим, жизнь сложилась бы иначе. Ты не смог бы наслаждаться частной, анонимной жизнью здесь, в Бредагосе, не смог бы спокойно работать – они тебя преследовали бы, держа под постоянным прицелом своих камер. Да, Томас, ты умело спрятался. Знаешь, чего мне стоило тебя отыскать? Рухнула моя семейная жизнь. От меня вчера ушла жена.

– Я понимаю ее, – сухо заметил Хулиан.

– Но теперь все уладится. Я пришел сказать тебе, что все твои условия будут приняты, ничего в твоей жизни не изменится, если ты не захочешь. Но как ты меня, черт тебя бери, подловил! Друг мой, Томас! Эта цитата! Воистину – мелочи решают все, детали делают смысл.

– Цитата?

– Из «Шага винта»: «Только тот, кто ищет правду, достоин найти ее». Действительно, красиво.

– А почему ты вспомнил ее? Ты ее знаешь?

– Еще бы! – воскликнул Давид. – Знаешь, кто ее автор?

– Томас Мауд. Это из его «Шага винта».

– А ты его знаешь, Мауда?

– Да откуда?

– Ну, не надо. От кого теперь тебе защищаться? Мы с Коаном никогда тебя не сдадим. Выполним все твои условия. Тебе вообще не о чем волноваться.

– А ну выметайся отсюда!

– Томас! Не надо так запальчиво. Все, что мы хотим, – чтобы ты снова начал сочинять.