Франк Тилье - Пандемия

Она постоянно думала о Фонге и так жалела, что опустила ставни в лофте, оставила его на целый день в темноте, но, с другой стороны, был ли у нее выбор? Он обманул ее доверие, нанес ей настоящий удар ножом в сердце.

Стоя перед зеркалом, она проглотила таблетку аспирина, чтобы разогнать туман в голове. Потом намазала руки антибактериальным гелем, вернулась и села на свое место, покачивая ногой, положив ладони плашмя на колени. Дети, которые таращились на нее и громко разговаривали, действовали ей на нервы. Их красные глаза вылезали из орбит, и ей вдруг представились на их тельцах гигантские головы крыс. Дети-крысы плясали вокруг нее в инфернальном хороводе…

Наконец дверь кабинета открылась и выпустила пациента. На пороге появился доктор Брашелье. Стройный, элегантный мужчина в белом халате с лысой, как у нее, головой. Он уже давно ее приметил – вид у нее был чудной, не каждый день таких встречаешь, – и взгляд его устремился на нее.

– Ваша очередь.

В кабинете Амандина села по одну сторону безупречно убранного стола, врач по другую. Он взглянул на экран своего ноутбука, потом поднял глаза на нее:

– Что вас привело?

– Меня зовут Амандина Герен, я работаю в Центре изучения гриппа при Институте Пастера.

Амандина подвинула по столу визитную карточку. Врач внимательно пробежал ее глазами, подняв бровь.

– Я хотела бы задать вам несколько вопросов о докторе Эрве Кремье. По словам секретарши, вы хорошо его знаете.

– Что вам от него нужно?

Врач казался встревоженным, и его приветливое лицо замкнулось, поэтому молодая женщина решила играть в открытую, не выдавая, правда, причины своих поисков. В лаборатории она снова сделала запрос в компьютере, чтобы найти все анализы, заказанные Эрве Кремье.

– Эпидемия гриппа птиц заставила нас просмотреть множество более или менее давних статистических данных по нашей лаборатории. Мы обнаружили, что чуть больше трех лет назад доктор Кремье запрашивал количество анализов вируса, сильно превышающее средний уровень. Я хочу знать почему.

Она говорила только правду. Вне зависимости от происходящего Эрве Кремье запрашивал в Центре количество анализов выше среднего, с тех пор как вошел в сеть региональных групп наблюдения за гриппом. Врач скрестил руки под подбородком.

– Почему же в таком случае вы не спросите его напрямую?

– Потому что при таком избыточном количестве анализов я не уверена, что он назовет мне истинную причину. Но если вам нечего мне рассказать, мне ничего не останется, как обратиться к нему лично.

Брашелье, казалось, взвешивал за и против.

– Эрве был настоящим профессиональным врачом. Он давал много больше, чем просто консультация и листок с заключением после профилактического осмотра, который выписывают раз в год. Он помогал рабочим, давал им советы, не останавливался ни перед чем, чтобы защитить их на свой манер.

– Вы говорите о нем в прошедшем времени.

– Он был исключен из сообщества врачей чуть больше двух лет назад. Вы не в курсе этой истории?

Амандина покачала головой. Она вся обратилась в слух.

– Эрве Кремье занимался профессиями, связанными с окружающей средой: сточные воды, очистные станции, канализация, водопровод… Он был одним из лучших специалистов по заболеваниям, связанным с этой деятельностью, таким как костно-мышечные болезни, лептоспироз, расстройства пищеварения, кожные и дыхательные синдромы. Думаю, как раз в силу этой последней причины он и посылал во множестве анализы в Центр изучения гриппа. Он во всем шел до конца, не заботясь о связанных с этим расходах.

Амандина поморщилась от слова «лептоспироз». Болезнь крыс. Она содрогнулась от одной этой мысли. Перед глазами встали черные зверьки, кишащие на постели Фонга, дети с крысиными головами в приемной. Как странно, что Брашелье заговорил с ней об этой болезни, об этих гадких тварях.

Врач заметил ее смятение, но продолжил:

– Несколько лет назад Эрве активно ратовал за улучшение условий труда рабочих. Он входил в инициативные группы, разработал карты наблюдения персонала по всей Франции, чтобы собирать и централизовать данные. Его углубленные исследования здоровья рабочих канализации показали продолжительность жизни на пять лет меньше среднего уровня среди рабочих, высокую смертность от рака, патологий печени и инфекционных болезней. Эрве читал лекции, участвовал в конгрессах. Благодаря его исследованиям был усилен медицинский контроль в профессиях, связанных с ассенизацией, выработаны специальные меры для улучшения профилактики среди рабочих.

– Он, похоже, был прекрасным врачом, преданным своему делу. Почему же его исключили?

Брашелье сложил пальцы пирамидкой.

– Это непростая история, я не знаю всех подробностей, но, скажем так, на него ополчилась мэрия Парижа и ее присные. Борясь за достойные условия труда для некоторых рабочих канализации, Эрве вышел за рамки своих полномочий. Жалобщики как с цепи сорвались, каждое лыко шло в строку, в чем только его не упрекали. Они просто довели его до крайности. После нескольких месяцев волокиты сообщество исключило его пожизненно. Эрве воспринял это как смертный приговор, вопиющую несправедливость.

Даже не зная всего, Амандина легко могла представить себе, какой ад пережил Кремье. Рухнувшая карьера, невозможность заниматься профессией, для которой он был рожден, стыд, от которого не избавиться всю жизнь. Все равно что выставить человека на перекресток в ослином колпаке. Нетрудно представить его обиду, отчаяние, гнев.

– Что с ним сталось?

Брашелье затруднился с ответом.

– Не знаю, я не видел его уже два года, кажется, он живет в восточном предместье Парижа. Узнав об исключении, Эрве порвал все связи, он оказался на самом дне. Долгая судебная волокита вымотала его за эти месяцы. Он бросил спорт, никуда не выходил, замкнулся в себе. Даже почти не разговаривал. К счастью, он, кажется, получил солидное наследство от родителей, ему досталась недвижимость. Это, надеюсь, позволило ему выжить.

– Кстати, сколько ему было лет?

Врач порылся в ящике и достал фотографию.

– Родился третьего августа тысяча девятьсот шестьдесят девятого, исключен третьего августа две тысячи одиннадцатого, если мне не изменяет память. Хорошенький подарочек на день рождения, вы не находите? Это мы вдвоем там, в сквош-клубе…

Амандина рассмотрела снимок. У Кремье было приветливое симпатичное лицо. Высокий блондин с полными щеками и залысинами на лбу. Молодая женщина была не в состоянии судить, мог ли он привлечь Северину Карайоль. Он или другой, этого никак не узнать.

Врач посмотрел на часы:

– Это очень печальная история. Извините меня, но… пациенты ждут, а я с утра изрядно выбился из графика.