Марина Серова - Не люби красивого

От такого дежавю я чуть было не присвистнула. «У режиссера явно плоховато с фантазией, — подумала я. — В случае с Алексом мизансцена была та же, только вместо чашек с чаем были бокалы с шампанским. Хотя не такой уж и дурак этот режиссер — и в том, и в этом случае подозрение падает на одного и того же человека. И этот человек — я». И словно в подтверждение своих мыслей я услышала вопрос участкового: «Кто вчера видел умершую?» — «Ага, умершую, а не убитую, — отметила я про себя. — Участковый полагает, что Ирина Александровна умерла естественной смертью». Однако я была уверена, что соседку убили и убийство просто было замаскировано под естественную смерть.

Участковый записал фамилии соседей, которые вчера заходили к Ирине Александровне — как выяснилось, в тот день в ее квартире побывали все. Кроме меня и Галины Ивановны, к ней заходил Геннадий Николаевич починить кран. Анастасия Федоровна приходила занять денег, а ее сын Миша принес счет за телефон, который по ошибке бросили в их почтовый ящик.

Выполнив необходимые формальности, участковый попросил соседей разойтись, и я вернулась домой. Загадочная смерть соседки потрясла меня. Убить Ирину Александровну мог только Алекс. Он мог не поверить ей, что семейной реликвии де Пейнов нет (скорее всего, так оно и было), и приехать в Тарасов, чтобы узнать правду. Но Алекс был мертв. Даже если предположить невероятное — тамплиеры решили не дожидаться, когда я принесу им ларец на блюдечке с голубой каемочкой, и сами нашли его владелицу, они не стали бы убивать Ирину Александровну. Современные тамплиеры — это законопослушная организация, которая не будет компрометировать себя убийством пожилой женщины. Получается, что французский след ведет в тупик. Тогда кто же наследил во всей этой истории? Но сколько я ни ломала голову, ничего толкового в нее не приходило. «А раз толковое в голову не приходит, займемся чем-нибудь бестолковым», — сказала я себе и пошла на кухню варить кофе.

Весь вечер я валялась на диване, пила кофе и в который раз смотрела «Доктора Хауса». Однако сегодня странный доктор, видимо, был не в ударе, потому что все его шутки казались мне плоскими, а сам он — старым занудой. Я уже собиралась выключить компьютер, как мое внимание привлекла одна фраза: «Опасные граждане в дом не вламываются. Они в нем живут».

«Вот оно! — Я чуть не подпрыгнула на диване. — Почему я решила, что убийца или убийцы — люди пришлые? Чтобы поставить такой спектакль, им следовало бы изрядно потрудиться: раздобыть ключи от двух квартир, узнать, что я и Ирина Александровна живем одни, что в случае со мной дома никого не было, а Ирина Александровна в тот вечер была одна».

Эта догадка настолько отличалась от тех, что приходили в мою голову в последнее время, что мне сразу же захотелось проверить ее. Что-либо проверить в двенадцать часов ночи можно было только с помощью гадания на костях, и я незамедлительно это сделала. Магическая экспертиза догадку подтвердила: «22+28+11» — рядом с вами коварные враги.

Утром соседи собрались на совет. Никто не знал, есть ли у Ирины Александровны родственники — она никогда о них не упоминала, да и не видел никто, чтобы к ней кто-либо приходил из посторонних.

— Самим хоронить надо, — подвела черту под разговором Галина Ивановна. — Нет у нее никаких родственников, уж я-то обязательно об этом знала бы.

Стали распределять обязанности. Я вызвалась пойти в морг, чтобы выяснить, когда можно будет забрать тело. На самом деле я хотела удостовериться, что причиной смерти Ирины Александровны был сердечный приступ, как в случае с Алексом.

В морге мне ничего определенного не сказали, а послали в районную поликлинику за справкой. В поликлинике очень долго искали карточку, но так и не нашли.

— Здоровая была ваша бабушка, — произнесла регистратор. — Видите, даже карточки нет. Поэтому не дадим мы вам никакой справки. Идите в морг.

Только на другой день после вскрытия была определена причина смерти — остановка сердца. В полиции дело заводить не стали — умерла старушка и умерла. Из квартиры ничего не пропало, повреждений на теле нет. В полиции дела важнее есть, чем разбираться, почему бабушка при таком больном сердце к докторам не обращалась.

«Правильно, — подумала я, — мое это дело. Я его и распутаю».

Вечером после похорон я сидела на уже полюбившемся мне гиневане и раскладывала пасьянс. В колоде у меня было всего четыре карты: две дамы, трефовая и червонная, и два короля, трефовый и бубновый. Дамой треф была Анастасия Федоровна, бубновым королем — ее сын Миша, а трефовый король и червонная дама представляли чету Терентьевых. Пасьянс не сходился. Хотя, если верить предсказанию — рядом с вами коварные враги, именно в этом раскладе находилась козырная карта, в руках которой был ключ к разгадке смертей Алекса и его тетки.

С большой натяжкой на роль «врагов» подходили обе дамы: и Галина Ивановна, и Анастасия Федоровна были медиками, имели доступ к лекарствам и вполне могли спровоцировать сердечный приступ с летальным исходом. Однако я никак не могла их представить в образе хладнокровного убийцы. Еще хуже обстояло дело с упрямым «cui prodest?». [16] Cui prodest? ( лат .) — Кому выгодно? Смысл выражения: во всяком преступлении надо искать того, кому это выгодно. И в первом, и во втором случаях преступления были совершены без видимого корыстного мотива, как сказал бы О. Генри — «из любви к искусству». Но мне плохо верилось в артистический посыл преступника, поэтому этот чертов мотив должен был быть! Что же касается королей — Михаила и Геннадия Николаевича, то их портреты годились, скорее, для Доски почета, нежели для витрины «Их разыскивает полиция».

Как ни крути, вычислить козырную карту с золотым ключиком с ходу не получалось. «Ключик! — слово словно выстрелило у меня в голове. — У преступника должен быть не один, а два ключика: от моей квартиры и от квартиры Ирины Александровны. Вот она, ниточка, которая поможет распутать клубок». Ключ от квартиры соседки мог быть у Галины Ивановны, которая в течение нескольких месяцев помогала ей по хозяйству и часто бывала у нее дома. Но я не могла припомнить, чтобы давала свой ключ Галине Ивановне хотя бы на время. А вот Анастасия Федоровна могла иметь дубликат моего ключа — я оставляла ей свой ключ от квартиры в тот день, когда должны были привезти новый диван. Но вот ключ от квартиры Ирины Александровны у нее вряд ли был. Что же получается? Соседки-отравительницы действовали сообща? «Бред какой-то!» — не удержалась я от комментария результата своих умозаключений. Однако «паровоз» уже летел на всех парах, и его колеса выстукивали продолжение версии: одна из соседок, а может быть, они обе, — родственницы де Пейнов или Мироновых, жаждущие наследства. «Ага, а я английская королева», — сказала я вслух, и «паровоз» с лязгом сошел с рельсов.