Евгения Горская - До последнего вздоха

На крыльце здания стояла группка совсем молодых девчонок, студенток, наверное. На Телепина студентки не обратили никакого внимания.

Раньше на этом месте его иногда поджидала Вероника. Вероника шла от метро и останавливалась на крыльце, если видела машину Телепина.

Вероника стояла на крыльце, и когда Вика впервые проводила его до работы. Он только не мог вспомнить, это было до того, как они подали заявление в загс, или после.

Накануне вечером он водил Вику в театр. Сам он в театре не был с детства и потребности такой не испытывал, но развлекать таким образом Вику считал необходимым. Он тогда вовремя вспомнил, что один из школьных приятелей женат то ли на актрисе, то ли на режиссерке, и позвонил ему. Оказалось, что женат приятель на журналистке, освещающей театральные новости. Журналистка посоветовала театр, про который Телепин никогда не слышал, и все организовала так, что Телепин с Викой смогли посмотреть спектакль, хотя все билеты были давно проданы. Им поставили стулья сбоку от сцены, и артисты играли в двух шагах от них.

Журналистка не обманула, спектакль был отличный, и Телепин, заранее настроившийся на скуку, удивился, как быстро промчались три с лишним часа.

– Ну как тебе? – спросил он тогда Вику, выходя с ней из зала.

– Очень понравилось! – восхищенно ответила она. – Я так тебе благодарна, Коленька!

Потом он отвез ее домой, и она честно и прямо сказала ему у двери своей квартиры:

– Я не хочу, чтобы ты уходил.

Конечно, он не ушел. Ему не хотелось от нее уходить больше, чем ей.

– Я тебя провожу, – попросилась Вика утром. – Возьми меня с собой.

– А как же ты будешь домой добираться? – не понял он. – Дать тебе машину?

– Нет. – Она покачала головой. – Назад поеду на метро.

На служебной стоянке он поцеловал Вику у машины и показал, где метро, но она прижалась к его руке и дошла с ним до крыльца, и он опять ее поцеловал, и тут увидел Веронику.

Вероника смотрела на него огромными непонимающими глазами, и он испугался, что она сейчас устроит сцену, но Вероника повернулась и впереди него нырнула в проходную. После этого он видел ее всего несколько раз.

Вика тогда все сделала правильно.

Телепин поднялся на крыльцо, подошел к турникетам и подумал, что нужно взять за правило знакомиться с каждым новым сотрудником. Это неправильно, когда люди, которые здесь работают, не знают своего директора. Даже если это всего лишь студентки.

Опять болтаться без дела было невмоготу. Вадим заставил себя поехать в студию и начать работать. И правильно сделал, потому что время до вечера пролетело быстро. Посмотрев в очередной раз на часы, он поспешно сменил запачканные красками джинсы и футболку на уличные, прикинул, не зайти ли в кафе, куда он обычно заходил обедать, и не стал. Сразу поехал к дому Татьяны Смирновой.

Ему повезло, на лавке у подъезда сидела вчерашняя бабуля, сразу его узнала, заулыбалась.

– Квартирантов будете ждать? Они еще не приехали.

– Буду, – улыбнулся Вадим, садясь рядом.

– Таня в молодости красивая была. – Женщина проводила глазами проходившую мимо девушку. Ветер бросал девушке волосы в лицо, она придерживала их рукой. – Конечно, для меня она и сейчас молодая, но красивой быть перестала. Уезжала за границу – как фотомодель, а приехала обычная баба. Злая очень. Злость лица не красит.

Смеясь и толкаясь, мимо прошли два подростка. Соседка неодобрительно на них посмотрела. Подростки жевали какие-то пирожки, Вадиму тоже захотелось пирожка. Или все равно чего, он не ел с самого утра.

Есть хотелось сильно, но отлучиться он не рискнул, и правильно сделал, потому что вскоре у подъезда остановилась черная «Киа», и женщина сказала:

– Это они. Квартиранты.

Сначала из машины вышел крупный мужчина, быстро и внимательно посмотрел на Вадима, вежливо поздоровался с соседкой. Потом выбралась высокая, почти с мужа ростом, с большими темными глазами женщина, а потом выпрыгнули друг за другом три веселые маленькие девочки, явно погодки.

– Артур, тебя тут ждут, – показала на Вадима женщина. По тому, как она это сказала, стало ясно, что соседи женщине нравятся.

– Идите домой, – негромко приказал Артур своему женскому царству, и только когда его дамы исчезли за дверью, повернулся к Вадиму. – Слушаю вас.

Мужчина говорил с мягким акцентом, скорее всего, армянским, и производил впечатление человека спокойного и надежного.

– Я ищу вашу хозяйку, – поднялся Вадим. Вынул из кармана бумажник, протянул мужчине визитку. Подумал и приписал на обратной стороне «Вячеслав Левицкий».

Мужчина внимательно на него смотрел.

– Попросите, пожалуйста, вашу хозяйку мне позвонить.

Мужчина кивнул, спрятал визитку в свой бумажник и, уже берясь за ручку двери, обернулся:

– Ее сейчас нет в Москве. Она приедет через несколько дней.

– Ты бы спросил Танин телефон и сам ей позвонил, – когда за Артуром захлопнулась дверь, повернулась к Вадиму соседка.

– Не дал бы он мне телефона, – улыбнулся Вадим.

Женщина подумала и понимающе кивнула:

– А ведь точно, не дал бы. И понять его можно, мошенников сейчас много. Зачем Артуру собственной хозяйке неприятности устраивать? Нерусским квартиры неохотно сдают.

Вадим покивал, соглашаясь. Женщина поднялась, он помог ей донести сумку до двери и поехал домой.

Дины еще не было. Обедать без нее не хотелось, он заварил себе чаю, сделал бутерброд с колбасой, сжевал его стоя и позвонил Осокину.

– Тебя полиция дергает? Нас с Викой фактически ни о чем не спрашивали.

– Приходили пару раз. Вчера появлялись, со мной, правда, только поздоровались. Секретаршу расспрашивали, водителей. А что их расспрашивать, Слава всегда сам ездил.

Вадим попрощался, откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза. До прихода Дины оставалось еще не меньше часа. Он снова заварил чаю и снова съел бутерброд.

Дина пыталась отучить его от сухомятки, но так и не смогла.

Снова противным холодком потянуло от мысли, что Дина и ребенок могут оказаться без средств к существованию. Вадим включил телевизор, тупо посмотрел на красивого молодого человека, с улыбкой констатирующего, что курс рубля снижается и конца этому в ближайшем будущем не предвидится. Молодой человек попрощался с телеаудиторией, пошла реклама, Вадим выключил телевизор и снова сел в кресло.

Он один знал, что за внешней немногословностью и холодностью в Динке прячется невероятная ранимость.

Наверное, это его и отпугнуло вначале.

Когда он впервые поднялся к ней в квартиру, и она смотрела на него испуганными глазами и благодарно отвечала на его поцелуи, он почувствовал себя почти насильником. Конечно, ему это не понравилось.

Он тогда решил, что с врачихой надо кончать, и боялся, что она легко от него не отстанет.