Марина Серова - Аромат мести

Она метнулась от него, выбежала из ванной, быстро оделась.

Перед тем как убежать совсем, она увидела его растерянный взгляд. Он ничего не понимал.

Она, распаленная, выбежала на улицу, остановила такси и приехала домой.

— Ефим, — заявила она с порога, обращаясь к сидящему к ней спиной перед ненавистным компьютером мужу. — Больше ты не станешь спать в кабинете. Ты меня понял? Или я буду вынуждена уйти от тебя.

Он повернулся к ней, снял очки, протер глаза.

— Как скажешь, — пожал он плечами и вновь уставился на экран.

Она схватила с пола кожаную домашнюю туфлю и запустила мужу в спину.

— Вот теперь окончательно понял. — Он вскочил, схватил ее за руку. — Все-все, пошли…

Спустя какое-то время, когда он уже вышел из спальни, оставив ее наедине со своими мыслями, но в то же время какую-то опустошенную, Вэм позвонила своей приятельнице.

— Послушай, Лора, мне надо с тобой встретиться…

Лора — патологоанатом, руки по локоть в мертвой крови, в зубах сигарета, жесткий взгляд и мужской склад ума.

Лора-то и рассказала ей об изнасиловании в филармонии. Во всех анатомических подробностях.

После разговора с подругой Вэм стошнило прямо на подушку.

Возле моего подъезда стоял похожий на жука черный «БМВ». С тонированными стеклами.

За рулем — мой знакомый, а сейчас потенциальный клиент, но скорее всего представитель КЛИЕНТА — пресс-секретарь губернатора, Иван.

Мы прошли в приемную губернатора. Мне уже приходилось встречаться с ним: я выполняла заказанную мне, прямо скажем, не очень приятную работу, связанную с его женой и дочерью.

— Садитесь, Танечка, — приветливо улыбнулся губернатор и подвинул ко мне чашку с кофе. — У нас большие неприятности. Мы очень надеемся на вас. В вашем распоряжении будет и транспорт, и люди, и все, что скажете. Речь идет о безопасности государства.

— Не переоцениваете ли вы меня? — спросила я, немного нервничая.

— Нет. Суть дела заключается в следующем: сегодня из одного секретного конструкторского бюро были похищены документы. Расчеты. Кодированный сейф был открыт самым естественным образом. То есть открыл кто-то из своих.

— Мне надо их найти?

— Нет. Документы мы нашли сразу же. Они были просто разложены на столах и на полу…

— Понятно. Пленка, конечно, удобнее.

— Вот видите. Это вы себя недооцениваете. Но самое ужасное заключается в том, что эти документы являются как бы приложением к одному очень важному стратегическому проекту…

— Значит, все остальное на протяжении какого-то времени тоже переснимали? И если раньше хватало времени на то, чтобы убрать бумаги на место, в сейф, то сегодня вору помешали это сделать. Так?

— Вы все ловите на лету… Без этих расчетов проект не имеет смысла. Преступник был в курсе всех дел КБ. Позавчера закончилась очередная, заключительная проверка расчетов. Завершилась титаническая, кропотливая работа… Нельзя допустить, чтобы проект соединился с этими последними цифрами. Это очень опасно. Конечно, люди уже работают, спецотдел занимается выявлением лиц, которые имели доступ к сейфу. Нам надо спешить.

У меня даже ноздри затрепетали, когда я услышала все это. Я ощутила профессиональный зуд, появляющийся, когда чувствуешь, что напала на верный след.

А ведь я ждала, ждала, что наступит день, когда появится недостающее звено в цепи не связанных на первый взгляд событий. Практически почти все нити находились теперь у меня в руках. Это была большая удача.

Я едва сдержалась, чтобы не выдать охватившую меня радость.

— В вашем подчинении будет сорок человек. Этого достаточно?

О подобном я даже и не мечтала.

Губернатор взял трубку и пригласил какого-то Селиванова.

— Знакомьтесь, Борис Васильевич Селиванов, сотрудник ФСБ.

Мужчина, каких много. Невзрачный, из молчунов. Одет в штатское.

— Каким образом я буду связываться с вами? — спросила я, когда нас с Селивановым провели в маленькую комнатку, находящуюся позади кабинета губернатора, где нам никто не смог бы помешать.

Он достал миниатюрную рацию, способную уместиться на моей ладони. Я уже работала с такой. Она была просто прелесть. Очень удобная в обращении.

Рация исчезла в моей сумочке.

— У вас уже есть какие-нибудь мысли на этот счет? — спросил меня Селиванов. И хотя лицо его было на первый взгляд непроницаемым, чувствовалось, что он напуган и что просто-таки сгибается под тяжестью свалившейся на него ответственности.

— Вы будете записывать или так запомните?

— Запомню, — отрывисто, как солдат, ответил он.

— Значит, так. Мне нужна карта города с отмеченными на ней булочными и пекарнями. Но важно, чтобы на вывеске было именно слово «ХЛЕБ», а не «БУЛОЧНАЯ» или «КОНДИТЕРСКИЕ ИЗДЕЛИЯ». Это действительно очень важно. Далее. Список фирм, которые занимаются изготовлением рекламных щитов и вывесок. Только нужно действовать очень быстро. Иначе микропленки будут потеряны навсегда.

Селиванов смотрел на меня как на сумасшедшую.

— Булочные? Но почему?

— У нас с вами нет времени на то, чтобы объясняться друг с другом. Случилось так, что параллельно со своим следствием я вела еще одно. Оно пересекается с заданием, которое вы мне поручили. Это просто стечение обстоятельств. Поэтому я пришла к вам, можно сказать, подготовленной. А теперь мне срочно нужна машина. — Я встала, давая понять, что разговор закончен.

— С водителем?

— Ни в коем случае. Я привыкла работать самостоятельно. — Я помедлила немного, а потом добавила: — Но, естественно, в разумных пределах. Если мне понадобится ваша помощь, я сразу же сообщу вам при помощи этой чудесной вещицы. — Я похлопала по своей сумочке, имея в виду рацию. — Я не буду изображать из себя героиню, которая из принципа действует только в одиночку. Я нормальный человек, и, соответственно, мне хочется пожить подольше. — Я улыбнулась и направилась к выходу.

Селиванов отдал мне ключи от своей служебной машины, новенькой «Волги», сам пересел в скромные голубые «Жигули», и мы с ним разъехались в разные стороны.

Мне пора было навестить хромого Храмова. ХРОМОГО ХРАМОВА. Какая-то скороговорка для учащихся хоровой студии.

Я открыла дверь.

— Мне нужно в туалет! — заорал он, едва заслышав звон ключей. — Бы-ыстро!

— Как это пошло, — поморщилась я, заходя в комнату и развязывая его. — Говорить с девушкой о таких пустяках.

Он ринулся в туалет. Вышел оттуда, рухнул на диван и принялся растирать натертые до крови ремнями и веревками запястья и щиколотки.

— Ты — садистка, — сказал он, бросив на меня презрительный взгляд.

— А я, между прочим, утром делала вам перевязку, — напомнила я ему, ставя чайник на плиту.