Марина Серова - Богиня для интима

Проследив за ним, Киря повернулся ко мне и задумчиво спросил:

— Думаешь, удастся его разговорить?

— Я уже пробовала, — призналась я честно. — По-хорошему он не понимает, а применять силовые меры я не стала. Вам же потом сложнее будет. Но аварию подстроил он, тут я могу поклясться.

— А ведь у тебя есть какая-то идея, как заставить его все рассказать, — по выражению моего лица догадался Володька.

Я кивнула.

— Думаю, что пора устроить ему допрос с пристрастием. А для увеличения разговорчивости ознакомить с показаниями сестры.

— И чего мы этим добьемся? Они же все отпираться станут, даже если мы отвезем этого к тем, — заметил на это Кирьянов. — Ты сама сказала, что Скачкова делает вид, что ни к чему не причастна.

Я только улыбнулась в ответ.

— Вот именно, отпираться. Как раз это-то нам и нужно.

— Я тебя не понимаю.

— А что тут понимать. Стараясь снять вину с себя, женщина наверняка станет обвинять во всем остальных. По крайней мере, если мы убедим ее в том, что имеются веские улики против брата. Потом нужно, чтобы он это все услышал, а там уж дело за малым.

— Хочешь сказать, что нужно просто стравить их между собой, — догадался Володька.

— Вот именно, — кивнула я в ответ. — Только так мы сможем выяснить правду, когда в порыве злобы они начнут бросаться словами, не контролируя себя.

— Ладно, давай попробуем, — согласился со мной Кирьянов. — Идея хороша, только как все устроить? Дамочка ведь с муженьком в Анапе, а Маляр и мы тут.

— Вообще-то, я думала туда позвонить и попросить прислать запись с ее показаниями, — поделилась я своей мыслью.

Киря хмыкнул. По выражению его лица я поняла, что он не в восторге от этой идеи и сильно сомневается в том, что из этого выйдет толк. Своими сомнениями он даже поделился:

— Этот твой задержанный однозначно не глупец и должен понимать, что все звуковые показания могут быть сфабрикованы на компьютере и иной технике. Он может и не поверить в то, что все это говорит его родственница, тем более что голос на пленке обычно слегка разнится с тем, который мы слышим наяву, находясь рядом с этим человеком.

Мне очень не хотелось, но я вынуждена была признать, что Володька прав. То, что я задумала, имело шанс на успех только при наличии определенного процента глупости у того, против кого все строилось. Но Маляр не такой. Он думает на несколько ходов вперед, а, значит, банальными разговорами его не проймешь. Что же тогда делать?

Я совершенно запуталась. Мне самой с трудом верилось в то, что я, частный детектив с многолетним стажем, не в силах разобраться в том, кто и за что убил Сергея Баулова. Ведь и не такие еще клубки распутывала, неужели тут растеряюсь.

— Кофе будешь? — поинтересовался Володька, видя, что мне срочно требуется подумать.

Я кивнула. Мы переместились в его кабинет, где Кирьянов занялся приготовлением моего любимого напитка. Я же, вооружившись сигаретой, отошла к окну и принялась анализировать все то, что мне было известно.

«Итак, Маляр и покойный Сергей Баулов были друзьями, компаньонами. Они вместе служили, и Сергей какое-то время жил с родственницей Жоры. От него у той остался ребенок. Оба были виртуозами быстрой езды. Затем по какой-то причине друзья разделились и превратились из компаньонов в конкурентов. В Тарасов приехала жить бывшая возлюбленная Сергея и… тут-то все и началось. Сначала в аварии гибнет Баулов, затем в Анапе убивают его жену. Причина — месть. Вполне может быть. Месть и соперничество одновременно, потому-то Сергея убил Маляр, а его жену — Людмила».

Все, в общем-то, было логично, но что-то во всей этой истории меня напрягало. Мне казалось, что все должно было быть немного иначе. Людмила должна была мстить Сергею за то, что он ее бросил, а никак не его супруге, о ней, возможно, даже не знающей. Почему же вышло наоборот? В чем загвоздка этой истории? Что управляло этими людьми, кто может ответить?

От этих мыслей меня отвлек Киря, протянувший дымящийся кофе. Я взяла чашку и сделала два больших глотка. Приятная нега разлилась по телу, снимая напряжение.

«Интересно, а почему у Сергея больше не было детей? Он ведь, кажется, любил Оксану, — неожиданно возник в моей голове вопрос. Может, она не могла».

Сама еще не зная, зачем мне это нужно, я достала сотовый, быстро набрала номер домашнего телефона Бауловых и, дождавшись, когда трубку снимут, представилась и попросила к телефону своего заказчика. Приятный женский голосок что-то прощебетал в сторону, и вскоре трубка была уже в руках хозяина дома.

— Добрый день, — поприветствовала его я. — Извините, что опять отвлекаю от дел…

— Да ну, какие дела, Таня, — отмахнулся мужчина. — В моем-то возрасте и положении…

— У меня вопрос.

— Слушаю.

— Скажите, почему ваш сын и невестка не обзавелись ребенком? — без хождений вокруг да около напрямую спросила я. — Они вроде бы оба уже не так и молоды были.

— Ну-у, — старик вздохнул. — Это была больная тема нашего дома.

— То есть? — не понимала я.

— Почти сразу после свадьбы у Оксаны обнаружили опухоль, предположительно опасную, и предложили удалить. Она согласилась, несмотря на то, что после операции уже не могла рожать.

— То есть опухоль была на…

— Совершенно верно, — не дав договорить, подтвердил мою догадку Баулов. — Тут уж ничего не поделаешь. Но Сергей вроде бы с этим смирился, говоря, что любит ее в любом случае.

— Значит, наследников и продолжателей рода у вас не осталось? — подвела к главному я. — И к кому, разрешите поинтересоваться, перейдет все после вашей смерти?

— Моему внуку, — с какой-то горечью ответил Баулов.

— То есть? — насторожилась я.

— Тому самому, которым Сергей обзавелся за время сожительства со своей первой гражданской женой.

— Погодите, я правильно все поняла: сыну сестры Жоры Маляра?

— Ну, в общем-то, да. Я долго думал, кому все оставить, родственникам — так еще и передерутся. В детский дом — не дойдет, растащат в верхах. Видите ли, я был против этих отношений, я был абсолютно уверен в том, что ребенок, которого ждет Людмила, — не от Сергея. Они хотели официально зарегистрировать брак, но я настоял на своем, и свадьба не состоялась… И только потом, позже, уже после того, как Оксане сделали операцию, я всерьез задумался о наследнике… И решил провести анализ ДНК, в результате которого стало очевидно, что отец ребенка — Сергей. Вот тогда-то я и составил завещание. В конце концов, в нем хотя бы течет наша кровь. Все наше когда-то должно было стать его.

— Сергей знал об этом завещании?

— Знал, ведь это, в общем-то, была его идея так сделать. А вот Оксане мы не говорили.

— Значит, после вашей смерти все переходило Сергею, а после смерти его и его жены — его кровному сыну? — на всякий случай уточнила я.