Марина Серова - Богиня для интима

— Скорее всего, так и будет, — так же отпивая кофе и возвращаясь от размышлений о прошлом к настоящему, ответила я. — Волкодав сядет за побег и убийство, совершенное в Анапе, Жору Маляра упекут за вашего сына.

— До сих пор не могу поверить, что это он убил моего сына, — вздохнул Баулов. — Казался ведь таким хорошим человеком.

— Вот именно, что казался, — подчеркнула я, вспомнив, что и сама едва не попалась в его ловко расставленные сети. — На самом же деле никто и никогда не знает, что творится в душе другого человека.

Мы вместе с Бауловым пару минут помолчали, а потом перешли на другие темы. Заказчик поведал мне о том, чем планирует заняться в ближайшее время, и о том, куда потратит оставшиеся у него деньги. Как оказалось, пустить их он собирался вовсе не в бизнес, от которого больше не было никакого толку, ведь он потерял всех, а истратить на себя. Баулов планировал подлечиться, куда-нибудь съездить, и хотя увидеть он там ничего все равно не сможет, это его нисколько не останавливало.

— Наверное, немного скучно будет путешествовать одному? — поинтересовалась я у Баулова-старшего.

— Поверьте, мне не будет скучно, — возразил старик. — Ни капельки не будет скучно… И потом, с чего вы взяли, что я буду путешествовать в одиночестве?

— А с кем же? — удивилась я, подумав о том, что никого из близких у Баулова не осталось. Хотя, кажется, я забыла о внуке…

— Вы, кажется, забыли, что у меня есть внук, — словно прочитав мои мысли, напомнил мне Баулов. — Хотя, что греха таить, я и сам не вспоминал о нем слишком долго. Слишком долго…

Голос старика дрогнул, и мне показалось, что еще секунда — и он, не сдержавшись, расплачется. Что ж, винить его в проявлении слабости в такой ситуации едва ли будет справедливо. Шутка ли, потерять в одночасье всех близких…

— Не знаю, как он примет меня, — проговорил Баулов. — И все-таки надеюсь, что мы с ним подружимся…

— Уверена, что подружитесь, — подбодрила я старика.

В ответ он кивнул, и я почувствовала, что старик нисколько не сомневается в том, что надежды его сбудутся.

— А знаете, — сказала я, — раньше мне не казалось, что вы оптимист.

— Может быть, вы правы. Раньше я и не был оптимистом. Но теперь… Теперь мне ничего другого не остается, Танечка.