С Задонский - Гонец из прошлого (Посыльный 'серой стаи' - 1)

"Младшего" Пашутина Кононенко застал дома за обедом. Жена старшего лейтенанта пригласила капитана за стол и накормила настоящим украинским борщом. За столом они разговаривали о пустяках, не затрагивая служебных вопросов.

После сытного обеда жена "Младшего" оставила их одних в комнате сына. Кононенко сразу сказал, что пришел узнать, работала ли оперативная группа ФСБ на участке "Младшего", и выяснить все, что касается жизни "отставного" гинеколога Нахтигалиева.

"Младший" тут же набрал номер телефона, связался со своим отцом и попросил его зайти на минутку по делу.

- Старик придет через несколько минут; он об этом докторе может рассказать гораздо больше, чем я, - ведь Нахтигалиев появился в этом доме сразу же после войны. А по первому вопросу могу точно ответить, что ребята из ФСБ на моем участке не работали: официально меня они бы, естественно, не проинформировали, но мои добровольные помощники мне по этому поводу ничего не сообщали. Значит, людей не арестовывали, обыски и изъятия не проводили. Возможно, только за кем-то наблюдали, но в этом мои помощники бессильны бригады наружного наблюдения ФСБ работают чисто.

- Значит, ты уверен, что на твоем участке ребята из этой конторы никаких активных мероприятий не проводили? - попросил ещё раз подтвердить Кононенко.

- Конечно. Кроме того, после проведения подобных мероприятий фээсбэшники обычно нас через городское управление уведомляли.

- Хорошо. А что ты можешь сказать о семье Калашниковых?

- Все, что знал, сказал следователю и всех наших сударушек, которые хоть что-то знали о них, приволок на допрос. Извини, но ничего нового добавить не могу.

- А эта парочка, Марина и Денис, друзья покойной Марии, больше не появлялись?

- Думаю, что, узнав о смерти своей подруги и её мужа, они, если на них лежит какая-то вина, больше не появятся. Не вижу смысла им появляться даже в случае, если они не виновны, - тогда их через вас будут разыскивать и те, кто в действительности совершил это убийство.

В дверь позвонили. "Старший" Пашутин, несмотря на возраст, метеором ворвался в комнату.

- Наконец-то и обо мне вспомнили в управлении! - воскликнул старик. Видно, жена "Младшего" рассказала старику, кто находится у них в гостях.

Узнав, что от него хотят услышать, "Старший" несколько поостыл.

- Доктор Нахтигалиев появился в этом доме вместе с моим приходом в милицию. Правда, тогда он был не доктором, а демобилизованным с войны лейтенантом. Потом поступил в медицинский институт, а затем уже стал известным в столице гинекологом. Всю жизнь прожил и проработал, что называется, у меня, а потом у сына на глазах.

- И за все это время ничего криминального за ним замечено не было? удивленно спросил Кононенко. - А подпольные аборты, а частная практика во времена строительства коммунизма - неужели и в этом он был абсолютно чист?

- Представь себе, - заверил капитана "Старший", - ни разу за все это время не попался, и даже никто на него пальцем не указал.

- А друзья, знакомые? - с надеждой спросил Конон.

- Почти никого. С женой в разводе, но та лет пять назад вместе с новым мужем попала в автокатастрофу и потеряла память. Детей нет.

- А откуда он родом? Кто родители? Имеются ли братья и сестры? Одноклассники по школе? Однокурсники по институту? Кто с ним работал в поликлинике или в больнице? - стал сыпать вопросами капитан. - Где-то же он должен был оставить следы.

- Насколько я помню, - стал вспоминать "Старший", - им никто, я имею в виду из наших, не занимался. Но один случай припоминаю. Нет, пожалуй, два.

- Ну-ну! - заинтересовался даже "Младший".

- Первый произошел, когда Нахтигалиев ещё учился в институте. Помните дело кремлевских врачей? Вот тогда-то органы и занимались всеми медиками. Кто-то из следователей допрашивал его, и были какие-то неясности, но потом это дело закрыли.

- А второй? - спросил Кононенко.

- Это уже при получении паспорта нового образца, если помнишь, зеленого цвета. Так вот, у него были какие-то трудности с оформлением, но потом тоже все благополучно разрешилось.

- Я же говорил - родственники, - обрадовался Кононенко. - Значит, ЗАГС и паспортный стол - вот моя задача. А вас попрошу опросить всех местных жителей: не видели ли они в день убийства Калашниковых четырех молодых людей... - и он описал их и помятый автомобиль.

Глава 93

"На острове Узедом, - продолжал свой рассказ Овчинников, - мы пробыли недолго. За неимением других помещений немцы поселили нас вместе с другими заключенными местного лагеря. Здесь в основном содержались пленные, которые обслуживали ракетную базу нацистов в Пенемюнде. Среди них были и сбитые в боях и попавшие в плен летчики Красной Армии.

Потом, уже после войны и смерти Сталина, я узнал, что на острове примерно в то же время, что и мы, находился и летчик Девятаев со своими товарищами, которые сумели усыпить своим примерным поведением бдительность охраны и угнать немецкий бомбардировщик.

Местные узники на нас смотрели как на предателей: мы по сравнению с ними были откормлены и не привлекались к лагерным работам. Там я понял, для каких целей отбирал военнопленных немецкий майор-врач.

Больше всего нас поразила забота немецкого командования о наших жизнях. На время налетов английской и американской авиации на секретные объекты Пенемюнде нам отвели место за территорией лагеря, где мы для себя вырыли окопы и щели для укрытия от авиационных бомб.

В этом лагере мы пробыли недолго, и нас перевели в наш постоянный, если так можно сказать, лагерь, который располагался недалеко от острова Узедом на каком-то безымянном островке. Здесь не было никаких военных объектов, кроме зенитно-артиллерийской батареи немцев, но зато весь остров был сплошным минным полем.

Нас привели в подземный грот: что здесь было искусственным, а что сделано человеком, понять было нельзя. Всю группу заключенных провели узким полутемным тоннелем в длинное помещение, в стенах которого, как в Киево-Печерской лавре, в скальной породе были проделаны небольшие комнатки. В каждой комнатке стояли трехъярусные нары, рассчитанные на пятнадцать человек.

На построении нашу группу разделили на две, примерно поровну. Нашу - в тридцать человек - поделили на два отделения, и каждому определили по одной комнатке, назначили старших групп; куда увели другую группу, мы не знали. Какие-то заключенные немцы, по всей видимости проштрафившиеся или осужденные за уголовные проступки, принесли нам постельные принадлежности и новые лагерные робы. Кроме того, - что никогда до этого ни в одном лагере не было, - выдали красноармейские ватники и сапоги.

На следующий день мы прошли медицинскую комиссию и так называемое собеседование: немецкие врачи в морской форме внимательно нас осмотрели и выслушали, и наша группа вновь подверглась сортировке. Наиболее физически здоровые составили первую команду, с какими-то болезнями или отступлениями от немецких медицинских норм - две другие. Потом нас отвели в столовую для пленных, где покормили примерно так же, как и во время моей предыдущей службы в артиллерии.