Марина Серова - Визит черной вдовы

Чувствую, прямой или косвенной причиной исчезновения Катьки и ее чернявого охранника послужило что-то, связанное с убийством Пальцева. А убийство Пальцева вполне может иметь отношение к махинациям с немецким кредитом — почему бы и нет?!

Я чувствовала себя охотничьей собакой, смутно различившей след. След был где-то рядом. За исчезновением моей подруги скорее всего стояли три зловещие фигуры: Пальцев, Курбатов и губернатор. Может, несчастная сладкая парочка каким-то непостижимым образом завладела опасной информацией? В эту версию хорошо укладывалось поручение Аллы Борисовны Пальцевой, но не укладывались интересы мамаши Клюшкиной и самой Катьки. Ведь те, кто желает получить обратно какую-либо информацию, или что там они узнали, вряд ли захотят оставлять в живых двух свидетелей своей тайны! Недаром Пальцева мне не сказала, для чего ей нужен Аркашка, — она не хочет, чтобы эта возможная информация попала даже ко мне!

Хотя, возможно, сбежавшие любовники просто знают убийцу Пальцева или заказчика убийства. В любом случае их, по-моему, не ждет ничего хорошего. Видимо, бедовой парочке посчастливилось узнать нечто, что знать никому не положено. Иначе Пальцева давно вздрючила бы ФСБ и милицию на предмет поиска Аркашки, а не обращалась бы к частному детективу, то есть ко мне, с предложением бешеного гонорара за поимку беглеца!

Клюшкина явно попала в гадкую историйку, и ее надо не просто искать, а спасать. Причем срочно. Что будет с этой дурищей, когда она попадет в теплые объятия таинственных злодеев? Не исключено, что головами телохранителя и его подружки украсят фасад дома Пальцевых. И будет голова печальной Джульетты грустно взирать на дубовый лес, а по ночам ее привидение в рваной простыне станет бродить по таинственному замку и оглашать его коридоры печальными вздохами.

Чтобы как-то унять разыгравшееся воображение, рисующее безобразные картины, я решила обратиться к моим магическим костям — пора определиться, в каком направлении двигаться дальше. В ресторанном зале по-прежнему было пусто, поэтому я могла полностью собраться и сконцентрировать мысли на формулировании вопроса: «Какие действия могут привести к разгадке тайны?»

Мне выпали цифры 25+7+17, что буквально означало: «Ваши действия должны определяться вашими идеями». Яснее не скажешь — что хочешь, Таня, то и делай! Как думаешь, так и поступай. Видимо, Провидение на этот раз целиком полагалось на мою инициативу.

Так, какие у меня есть идеи?

Предположим, что Катьке и ее любовнику известно нечто, крайне интересующее мадам Пальцеву. Все это не может не быть связано с какими-то темными денежными делами покойного нефтяного короля. А дела свои он проворачивал не без участия Курбатова, судя по тому, как тот взъерепенился на журналистов. Чего бы ему не смолчать в тряпочку — пишут в газетах всякую муть, и пускай пишут! У них работа такая. Тем более что пишут не про тебя, а про Пальцева. Нет, Курбатов пер грудью на амбразуру. Не за себя ли он вступается?! А ведь есть еще и губернатор. В общем, три товарища. Прямо — Ремарк. Одного уже замочили. Надо копать под двоих оставшихся. Таковы мои идеи, которые теперь определяют дальнейшие действия. Я расплатилась с официантом, выпорхнула на свет божий и быстрым галопом устремилась к своей машине. Я знала, что делать дальше!

Был у меня один человек, который мог бы послужить мостиком на правительственный олимп. Хотя отношения с этим человеком у меня были сложные и мне не очень хотелось с ним встречаться, тем более обращаться к нему за помощью, но при таких обстоятельствах, когда дело идет о жизни моей подруги, мне придется несколько поступиться своими чувствами.

Если сказать честно, то видеть этого человека я как раз очень хотела. И не только видеть. Хотелось плыть с ним в лодке по тихой реке, любоваться его сильными красивыми руками, молчать и просто смотреть друг на друга. Между нами когда-то было сказано слишком много лишних слов — мое самолюбие и амбиции столкнулись с его. Мы утонули тогда в словах и утопили в них то хорошее, что было между нами, прочной невидимой нитью связывая два сердца. Мы погубили свои чувства в делах, в работе, в самовыражении. А ведь из искры можно было высечь пламя.

Конечно, я думала об Игоре Алехине, который в настоящее время возглавлял юридический отдел областного правительства и был, несмотря на молодость, вхож в кабинеты ко всем губернаторским советникам. Игорь — одна из моих сильнейших душевных привязанностей институтских лет. У нас был бурный, но незаконченный роман, а после окончания пятого курса мы разошлись как в море корабли.

Он выбрал свою дорогу в жизни, а я свою. Ему — стабильность, и положение в обществе, и хороший оклад, и быстрое восхождение по служебной лестнице, и, наконец, удачная женитьба на покладистой девушке. А мне — свобода, и риск, и приключения, и независимость. Конечно, у нас ничего путного не могло сложиться… Его раздражала моя взбалмошность, бесстрашие и неприятие условностей, а меня — его убийственная добропорядочность.

Нас всегда неудержимо влекло друг к другу, но порядочный Игорек отказался от решающего шага до первой брачной ночи. А уж от брачной ночи отказалась я! В общем, я была от всего сердца обижена на единственного мужчину, отвергнувшего из каких-то ложных побуждений мои ласки, и эта обида мешала нам потом остаться друзьями. Хотя я знала, что он по сей день не может меня забыть и не скрывает этого от наших общих знакомых и даже от своей жены, подарившей ему в этом году близнецов! Ему всегда надо было от меня все или ничего. А я ни за что не променяла бы свою драгоценную свободу и любимую работу на сомнительное удовольствие пресных семейных будней.

Еще давно решив не встречаться с ним, чтобы не бередить в себе и в нем притупленные временем эмоции, теперь я была вынуждена обратиться к его помощи. Не сомневаюсь, что он будет рад мне. Боюсь лишь, как бы мы не сбились с ним с пути истинного и вместо расследования дела я не окунулась бы в пьянящий омут страсти. Такая нехорошая мыслишка прочно сидела в моей голове, когда я ехала домой переодеваться. Ну не могла же я явиться на встречу с Игорем в обычных джинсах и рубашке!

Дома я стала лихорадочно перетряхивать содержимое шкафа, затем опомнилась и решила сначала созвониться с ним. Нет, это даже смешно! Детектив Татьяна Александровна дрожащей рукою набрала номер его рабочего телефона. Когда я услышала такой до боли знакомый голос, приобретший, правда, низкие, властные обертоны, то, честное слово, меня словно окатило жаркой волной. Но чтобы не следовать ошибкам любвеобильной Клюшкиной, я постаралась взять себя в руки и заговорить просто дружеским и деловым тоном.